Эшафот

Это   было    осенью,   в   мерзкую   погоду,
Когда    тучи    чёрные,  скрыли    небосвод.
И   в   туманной    проседи,  конь    тащил    подводу,
На   подводе    вёз    он    деву,   прям    на    эшафот.
Платье    было    порвано,  прям    до    не    приличия,
Ножки     были    босые,   тело   -   худоба.
Взглядом    непокорная,  в   полном    безразличии,
Чуть    дышала     бедная,   но    была     жива.
Обвиняли    девушку,   в   колдовстве   и   магии,
Обвиняли    девушку,   так,   -   за    красоту.
В   душах   инквизиции,  зрели    безобразии,
Лишь    никто     не    обвинял,   её,    за    доброту.
Руки    потирали    вслух,  старые    священики,
И   крестились    на    небо,   говорили   -  сгинь.
Глядя    на     несчастную,   старые    отшельники,
Говорили     ведьма   -  то,   и    ещё   -   Аминь.
Дева,    приоткрыла    взор,  прошептала   -  Господи!
Я    прошу    вас    милые,  не    винить    меня.
Я    простая    девушка,   у    любого    спросите,
Каждый    вам    ответит,   что    не    ведьма    я.
Я    жила    у    бабушки,   с   дальнего    селения,
Своих    папы    с    мамою,   не    видала    я,
Собирала    травы    я,    разные    корения,
Потом    теми    травами,   и    лечила    я.
Не    терзайте    душу    мне,   отпустите   родные,
Нет    нечистых    сил    во    мне,  я    душой    чиста,
Отпустите   сил    уж    нет,  да    ещё    голодная,
Инквизитор    завопил,  что   за    ерунда,
Ну — ка    згинь   нечистая,   не    гляди    глазищами,
Пусть   сгорит   во   пламени,  колдовство    и    плоть.
Коль    душа    пречистая,   не    сгорит    в    кострище — то,
Ну,  а    коль    приставится,  к    Богу    попадёт.   
Привязали    с    криками,  ко    столбу    корявому,
Обложили     в    бедную,   снизу     хворостом.
И    зайдясь    молитвами,   крикнули    прищавому,
Поджигай     немедленно,   поглядим     потом.
Живо    пламя     пыхнуло,   дева    закричала,
И    толпа     встревожилась,   загудела     вдруг.
Дева,   что — то     вскрикнула,   да    и    замолчала,
Умерла     несчастная,   после    страшных    мук.   
Ликовали    страстные,   церкви    той     служители,
Что    легко    расправились,  с   ведьмою    молодой.
Лица    их    ужасные,    скрылись   в   той    обители,
Что    была    за    Ратушей,   управы    городской.

Август   2016  г.