В его глазах читался бунт, он отличительно особен

В его глазах читался бунт, он отличительно особен.
Умел о многом рассказать, ещё не меньше нёс в себе.
Был не от мира от сего ещё с момента, что в утробе.
Но никогда не задавал вопрос: За что? Своей судьбе.

Он мог порвать петлю другим и наорать на них погромче.
Чуть слышно двинуть по лицу своим огромным кулаком.
Уже узнал, как бьёт судьба, и как та боль немалых корчит.
Переживал в своей душе, в тиши молиться мог  тайком.

Вслух о судьбе не говорил. Хотя таких, как он немного.
Но ни к чему всю эту боль ему на людях освещать.
Не так проста была жизнь та. Крива, извилиста дорога.
Но это всё здесь помогло суметь немалое прощать.

В глаза смотрел, как в зеркала. Читая в душах силу сути.
Он много видел, много знал. Всё то оставило свой след.
Мог говорить: Мне каждый - брат, какие б не встречались люди.
Когда смотрел в глаза другим, всегда старался видеть свет.

За все слова он нёс ответ. И мог сказать об этом прямо.
Доволен тем, что мог иметь. От жизни много не просил.
Не мог представить то, что сам другому сможет вырыть яму.
Он этой жизни посвятить сумел совсем немало сил.

Теперь его на свете нет, но память в сердце остаётся.
Пусть и не так уж много слов о нём сказать сумеют вслух.
Ушла душа на небеса. Туда, где вечно светит солнце.
Нам остаётся вспоминать: Насколько был силён тот дух.