На бис

Август. Что-то терпкое есть в этом слове.
Говоришь "август", и начинает щекотать под ложечкой, как на перроне перед прощанием.
Август. Время пожинать плоды и подводить итоги.
"Ав-густ" — произносишь по слогам. Не так шелестяще-обреченно, как "осень", но близко к этому. В колком "март" хрустит ломающийся на реке лед, апрель переливается звоном капели,протяжный "май" подзвучен гулом первых пчел и эхом первого грома. В нежном "июнь" еще звенят бубенцы. В "июль" добавляется хрусталь, как звон разбитого стекла. Но шорох сменяет звон — выходит тревожное "август". Чувствуется посвист ветра, кружащего листья в тревожном вальсе Шнитке.
И вот с пронзительным крещендо входит осень. Сыплются один за другим на клавиши рокочущие аккорды: сентябрь, октябрь. Ветер нещадно срывает листву.
Наконец, внезапно в какую-нибудь из ноябрьских ночей наступает тишина. Белый занавес снега. Где-то там Великий Маэстро резким взмахом отдергивает руки от клавиш. Кружатся неслышно клочки разорванной им партитуры. Ложатся на плечи, касаются запрокинутого лица.
А ты смотришь вверх и думаешь, сколько раз еще сыграет Маэстро для тебя на "бис".