Искрится пшеница

У нашего моста КамАЗ перевернулся,
КамАЗ с прицепом был, и был набит зерном;
Из наших кто всё это видел – ужаснулся,
Смекнув, обрадовались после, но тайком.
Шофёр живой, КамАЗ достали и пригнали
Своих рабочих для спасения зерна –
За этим наши терпеливо наблюдали:
«Убрать не смогут всё…» - и дума их верна.
Настал момент, к мосту смотрящие рванули
С совками, вёдрами, метёлками, мешками;
И дружно спины над зерном в траве согнули,
Шуршало всё: трава, зерно и люди сами.
Меня в то утро гости громко разбудили:
«В деревне кипиш, а поэт наш спит сурком!
Мобилизуйся на зерно…» - вмиг убедили,
Я вспомнил, так мне говорил мой военком.
Подъехали с зятьком к мосту, а там картина
Стояла жаркая, в ней жаркая пора:
Народ спасал пшеницу для своей скотины.
«Давно такого не было, - сказал, - ура!»
Бок о бок парикмахер, КИПовец трудились,
Домохозяйки, сварщик, тракторист, шофёр,
А наверху пенсионеры копошились,
И даже дважды приходил смотреть шахтёр.
Я инженер-механик, как всегда, увлёкся
Несвойственной работой – больше всех собрал.
«К чему нам столько много?» - мать на днях осёкся,
«Ну как же можно, мать, когда такой аврал!..»
Прошла неделя, и пропал ажиотаж,
Народ остыл, хотя лежит ещё пшеница.
Ну а во мне нисколько не пропал кураж,
Лежит пшеница на траве, лежит, искрится.
Я многим говорил: «Идите, собирайте.
Неужто вам зерна не жалко? Пропадёт».
Отмахиваются: «Не нужно, сам арбайте».
Конечно, снова я пойду – я идиот.
Как можно к хлебу быть бесчувственным – там тонны…
Лежу и думаю, таким нужна блокада,
Услышать чтоб от них мольбу о хлебе, стоны;
И никогда я не пойму такого гада.
И пусть КамАЗы проезжают без аварий –
Не нужно боле нам халявного добра.

13 августа 2016 года, д. Куртутель,
Сергей Асылбаев.