Старый дом

Пройдёт турист индифферентный
                по тихой улочке кривой,
И бросит взгляд сиюмоментный
                на дом под крышей моховой.
И, что-то, вдруг, перевернётся,
                в душе, проспавшей полсудьбы,
Как будто светлый луч взметнётся,
                подняв всю память на дыбы.
Резные окна, как глазницы,
                почтовых ящиков ряды….
Ему он с детства  сладко  снится
                с колонкой  пенистой  воды.   
Вот эти плечи тяжко сели,
                под шалью дремлющих  берёз.
Здесь рассыпают щедро трели
                пичуги  летом и в мороз.
Ах, эти вздохи на скамейке,
                ах,  эти камешки в окно!
Всё здесь восстало, как в римейке,
                в старинном нашенском кино.
Двенадцать комнат – это данность,
                в распашку длинный коридор.
Для  современных – это странность
                реликт, нетленный до сих пор.
Он вспомнит может тётю Анну,
                когда весёлый карапуз
На самокате въехал в ванну,
                увидев груди, как арбуз.
Или амбре на общей кухне,    
                где кулинарный Вавилон,
Из дифузора – «Эгей, ухнем!",
                из туалета – тихий стон.
Кто там горой за толерантность?
                вам не прожить тут даже час.
Здесь не в чести экстравагантность,
                но жизнь прекрасна без прикрас!
Ну, постоит турист, вздохнётся,
                погладит  поручья перил,
Вдоль клумбы медленно пройдётся,
                и улыбнётся, что взгрустил.
Не в этом доме он родился,
                не здесь свистал на голубей,
Не этот дом так долго снился,
                не здесь оставил полк друзей.
Такой же черный дом с крылечком               
                его не ждёт, давно сгорел.
Но вот заныло под сердечком,
                и сей мужчина подобрел.