1001. Ночь 18

НОЧЬ 18
В которую Робинзон беседует с испанцем и узнаёт подробности
его злоключений, а Семён с Иваном участвуют в боях с бандами
атамана Семёнова и японцами

                1
- Мы шли из Рио де ла Платы
В Гавану с грузом серебра…
- Знать, никого ещё дукаты
Не доводили до добра!
- За призрачным тельцом гоняться
Обречены мы. Разобраться,
То в мире дел других и нет.
На золота слепящий свет
Летим, как бабочки на пламя,
Не зная, что в пути нас ждёт
Через минуту или год –
Тайфун ли, встреча с дикарями,
С пиратами – пойди, узнай
Далёк ли жизни нашей край?

                2
- Осталось всё на рифах этих,
А мы попали к дикарям,
В расставленные, словно, сети…
- История, скажу я вам!
Как вам жилось у людоедов?
Ведь не для званых же обедов
Они держали вас? – О, нет!
Лишь я попался на обед,
Поскольку был неосторожен.
Соседи вдруг пошли войной.
Короткий был, но жаркий бой!
Я, шпагу выхватив из ножен,
Сражался. Бой неравным был –
Враги зайти сумели в тыл…

                3
- Оружие? Конечно, было,
Да порох был почти что весь
Подмочен, и его хватило
На год всего. – И вот вы здесь!
Что будет с вашими друзьями?
Крепка ли дружба с дикарями?
Семнадцать человек живут
Не в страхе ли, что их убьют?
- Чего ещё уж нам бояться!
Мы там застряли навсега!
Вот, если б нам попасть сюда…
- Тогда я мог бы опасаться,
Хотя, возможно, что и зря,
Что кто-нибудь предаст меня.

                4
- Я буду откровенен с вами:
Уж если приплывут сюда
Охотники за головами,
Тогда уж точно никогда
В Европу нам не возвратиться.
Жаль, с вами мы, мой друг, не птицы!
А у империи моей
Врагов побольше, чем друзей.
Сомнения одолевают,
Хоть разум говорит: не трусь –
Предательства друзей боюсь.
Не знаю я их, и не знают
Они меня. Скажите, как
Мне распознать, кто друг, кто враг?

                5
Испанец встал. – Могу поклясться
Той жизнью, что спали мне вы:
Я буду предан вам и драться
За вас готов и головы
Своей в бою не пожалею.
Пусть буду вздёрнут я на рею!
А вот вам и рука моя!
За всех друзей ручаюсь я.
- За всех ручаться – это смело!
Заметил я, - ну что ж, я рад!
«Благими помыслами в ад
Дорога выстлана умело» -
Подумалось невольно мне.
Но как остаться в стороне?

                6
- Придётся нам расширить поле,
Собрать хороший урожай,
Иначе голод ждёт нас вскоре.
Работы – непочатый край!
Пирога, парус – всё готово.
Мне вашего довольно слова.
Нас четверо уже и мы
Спасти, конечно, всех должны.
По крайней мере, попытаться.
Плывите с Пятницей. Как вас,
Я и его от смерти спас,
Но прежде надо постараться!
Нас с вами ждёт тяжёлый труд.
Друзья же ваши подождут».

                7
Давай хоть две, хоть три медали,
Хоть орден вешай мне на грудь,
Второй-то раз уже едва ли
Пройти согласен я тот путь.
О том, что нам придётся туго,
Тогда не думали мы с другом.
Иголку проще отыскать
В стогу, и надобно сказать,
Что мы с Иваном преуспели.
Уже у партизан в плену
Свою я осознал вину.
Они и шлёпнуть нас хотели.
Да кто же знает наперёд,
Куда дорога приведёт.

                8
Надеждам всем дано ли сбыться?
Мы просто не учли тогда,
Что там маньчжурская граница
Недалеко, и как вода
Добро туда всё и стекалось.
Что нам с Иваном оставалось?
Тот путь загородить собой?
Подняли шум, вступили в бой…
Отряд Лазо на шум и вышел.
Обоз отбили. Душит злость –
Что там при этом началось!
И это те, чьё знамя выше
Поднять хотели мы? И что ж?
Там откровенный шёл грабёж!

                9
- Жаль, что не всё мы прикопали!
- Эх, если б знать всё наперёд!
А это всё добро едва ли
На революцию пойдёт.
- Не может даже быть и речи.
Без золота им будет легче.
- Его б подальше от греха.
Но вся посуда и меха
Хорошей сделались добычей.
Бабёнка там была одна.
- Не атаманша ли она?
А нас (видать, таков обычай)
Они с собой решили взять,
Чтоб «покрасивше» расстрелять

                10
У стенки или же у речки
Под маузера грозный рык.
И что так мерзкие словечки
Просились сами на язык?
Идеалисты, в самом деле!
- Не много сделать мы успели
Для революции с тобой.
- Так хоть пожертвуем собой.
Но лечь на жертвенник, однако,
Не довелось. Японцы нас
К реке прижали в поздний час.
Засада! И с трудом атака
Была отбита. – Дай-ка, мать,
Хоть по японцам пострелять!

                11
Девица, раненная в ногу,
Засомневалась, но наган
Дала, и вскоре, слава богу,
Японский был разрушен план.
Ушли верхами, отстрелялись.
К добру испытывая жалость.
Хотел вернуться кое-кто,
Но жизнь ценней – живи лет сто,
А всё, пожалуй, будет мало.
Потом знакомый голос я
Услышал у костра. Не зря
(И как-то веселее стало!
Ещё жить будем, командир!)
Все говорят, что тесен мир!

                12
 - Приходит, значит, к богу в гости,
К его воротам, партизан…
Дай, говорит, мне бросить кости,
Повесить над костром казан
Вот тут, под райскою маслиной.
Попью чуток чайку с малиной,
И отдохну, а то устал…
А бог: «Не ты ли расстрелял
Мою икону в вашем храме?»
- Ну я, - гундосит, - виноват.
- По вере и даётся, брат.
И тут же брат тот в адской яме.
Спросил тут кто-то: - В чём же суть?
- А ты подумай как-нибудь…

                13
Я рад был с Яковом обняться.
Не менее был рад Иван.
- Тикать отсюда надо, братцы, -
Сказал он нам, - и я баран.
Что делать с этой голытьбою,
Клянусь, не знаю я. Не скрою,
Что смерть – разочарован я!
Мне кажется, всё это зря,
Но вот с Семёновым подраться
Хотелось бы, ядрёна мать,
Ведь он, чуть что – в Китай тикать!
Бандит и висельник, убийца.
Помочь бы, если по уму.
Петля, клянусь, к лицу ему.

                14
- А девка эта – дьявол в юбке!
Метлу бы дать ей, и – в полёт!
Чуть что, так в самой мясорубке,
Врага из маузера бьёт.
Росточком, видишь ли, не вышла,
Туда ей, в портупею, дышло!
Насчёт Семёнова есть план.
Вот на волчару мой капкан:
Ударим под покровом ночи
В штыки, их лагерь окружив,
А коль бандюга будет жив,
То сделаем его короче,
Ведь этот (так его) злодей
Рубил и женщин и детей.

                15
Всё так и было, как по нотам,
И Нине* пострелять пришлось.
В атаку бы ей с пулемётом,
Да жаль, тонка девичья кость.
Сначала в ход пошли гранаты,
А как засуетились гады,
Заговорил и пулемёт.
Трава горела. Били в лёт!
Мелькали тени, ржали кони,
И вспышки молнии из тьмы –
Картины страшные войны
Воскресли вновь, но от погони,
Разжав захлопнутый капкан,
Ушёл проклятый атаман.

ПРИМЕЧАНИЯ:
*Нина – Нина Лебедева – авантюристка, приёмная дочь
бывшего губернатора Забайкалья. Маленького роста, ходила в
кожаной куртке и с большим маузером на боку. Придерживалась
анархических идей и, говорят, общалась со своим «войском» исключительно
«по фене» - у бывалых зеков уши вяли.               

ПРОДОЛЖЕНИЕ:http://www.stihi.ru/2016/09/05/7065