она была как океан, он променял ее на лужу

Она была как океан, он променял ее на лужу, в ответ с издевкою обман, бросалась фразой «ты не нужен». Смотрел ей вслед он равнодушно, а с губ рвалось «прости, прости…», а ей хотелось быть лишь нужной, [его же взгляд на дне души].

На руках у него - другая, она же - пишет свои катрены, что-то в духе про «не скучаю», [мне порядком уже надоело]. В то же время он, сбросив трубку, живет надеждой ее найти, абонент ее недоступен, и аккаунт ее не в сети. Каждый день и под каждый вечер он все дальше от главной цели, и работа его не лечит, и подруги то надоели. После [все же счастливый случай] бросить в виски холодный лед, и сгущаются снова тучи, дома тоже никто не ждет.
Она неподвластна времени, карэ и сумка Луи Витон, диплом в руках наивысшей степени, струится платье раскошно в пол. Стихи Цветаевой и Ахматовой, [в дневнике все листы про него], и от прошлого того мятого, не осталось ей ничего. Ей знакомы все эти чувства [ностальгия, но не тоска], предается вновь вольнодумству так же тонко ее душа. В псевдониме его же имя, [в переводе, он – греческий бог], как болело и как любила, ложит в строки всё под итог.

Он другими делами занят, рейс в Торонто-Стамбул-Монреаль, и она строит новые планы, ей, признаться, немного жаль, что вот так разлучает время, разводя навсегда мосты, продолжает писать катрены, зачекркнув отболевшее «мы». В ежедневнике две страницы, [там до лета четыре дня], снова к югу стремятся птицы, ну а там - за окном зима. Так бегут все года по кругу, вот и с талых снегов вода…

с каждым годом все друг от друга отдаляются навсегда.

23.08.16