Падшие

                так, сразу заявляю - стих старый и был написан под сильное эмоциональное состояние
                да ещё и с отсылками к Книге Еноха.

                ниже, полностью сохранив, помещаю всё то, что под стихом было написано.

                и удачи тому, кто рискнёт сунуться в эти дебри.


Прошло так много времени. Но всё же
Ты помнишь, друг, наш первый жадный вдох
В материальность лёгких? Бледность кожи
Живил багрянцем утренний восток…

Нас было двести ангелов мятежных,
Пришедших в смертный мир на зов любви.
Грядой утёсов в шапках белоснежных
Как кольцами змеиными обвил

Покой и сон, такой земной и бренный.
Но был по нраву нам его уют.
Мы улыбались мыслям сокровенным
И принимали новый свой приют.

Из ярких глаз бежали слёзы счастья.
А с уст слетали клятвы и стихи.
Ты слушал молча, с болью и участьем
Глядел на нас, прощая все грехи,

Мой друг и вождь. Ты знал, что нас накажут.
Ты понимал, как горько будет нам
Смотреть на смерть детей, потомков Стражей
И смертных жён (из коих ни одна

От нас не отреклась и не жалела,
Что разделила с нами жизнь… и смерть…).
И словно рана, в небесах алела
Зарница, заливая кровью твердь.

И на Горе с пророческим названьем
Мы прокляли друг друга двести раз –
Чтобы принять всю тяжесть наказанья
Грядущего лишь на себя, но рас

Земных людей оно чтоб не коснулось…
Мы были так наивны в этот миг!..
Долина, что внизу, нам приглянулась,
И мы спустились, чтобы жить с людьми,

В её цветущий мир, живой и смертный.
Мы принесли дар Знания для тех,
Кто был его лишён. И выбор верный
Мы сделали. Не для любви утех,

А для любви мы жён себе искали
Среди людей, к которым за века
Надзора привязались. И близка их
Тоска по небу нам, Отступникам…

Что было после – помнить слишком больно.
Но забывать нельзя. О нас меж строк
Священных Книг написано довольно,
Чтобы узреть и похоть, и порок.

Порой и я почти готов поверить,
Что мы с тобой, друг, были таковы…
Что дети наши были будто звери…
Что их рожденье было роковым…

Но почему тогда на полузверя
Возложен был долг защитить людей
От гибели и ужаса безверья,
От ложных истин и кривых путей?

Мой друг, в твоём потомке несомненном,
Чьё имя Ной, огонь твоей души
Пылал под смертной плотью, миром тленным
Овеянной. Но а теперь с Вершин,

Где мы когда-то были, друг, он смотрит…
И не поймёт, куда исчезли мы…
Из Бездны Бездн летит беззвучный отклик
На всхлип вопроса, из предвечной Тьмы…

Мы «падшие»; нас сбросили собратья
На самые низы, чтоб закрепить
Ещё прочнее «истину». Распятье
И до Христа успели применить:

Меж небом и землёй ты был подвешен,
Мой горький друг, вниз головой. Один…
Но свет твой виден людям в мире грешном:
Ты стал Звездой, ты им необходим…

До Дня Суда не свидимся мы, друг мой.
И лишь во снах встречаемся порой…
Во снах я волен; к деве с кожей смуглой
И ясным взором я иду сквозь рой

Больных видений, к той, с кем был так счастлив…
Я рад, мой друг, что был среди двухсот…
Во снах я в смертный мир сбегаю. Разве
Он хуже стал, чем тот, что мы с высот

В день нисхожденья видели когда-то?
И люди мне по-прежнему милы…
И дети светозарных супостатов
Ещё живут, не зная о былых

Гонениях… не понимая горечь
В глазах святых, глядящих вниз из рам,
Когда отец и мать приходят в Храм
Крестить полубогов-получудовищ…



П.С.:
  1-2 строфы главы 6 Книги Бытия: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали [их] себе в жёны, какую кто избрал».

  4 строфа: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим и они стали рожать им: это сильные, издревле славные люди».

  Из «Книги Еноха»: «…Родил я странного сына…», «О, господин мой… я поклянусь тебе Великим Святым, царём не[бесным]… что от тебя семя это, и от тебя это зачатие, и от тебя произрос плод… а не от кого-нибудь чужого, и не от какого-нибудь из Стражей, и не от кого-нибудь из Сынов не[ба]…».

  Речь идёт о расе божественных существ, которые на древнееврейском языке назывались ирин – «те, кто видят» или «те, кто бодрствуют». На греческом яз. этот термин был переведён как эгрегори или григори, что значит «стражи». Их потомки назывались нефилим – на древнееврейском это слово означает «те, кто пал», «падшие». В греч. переводе это гигантес, или «гиганты» -- раса исполинов, описанная греч. поэтом Гесиодом (прибл. 907 г. до н.э.) в поэме. Перед читателем «Книги Еноха» приоткрывается завеса тайны: некоторые из небесных ангелов совершили плотский грех, взяв в жёны смертных женщин; от этих союзов родились дети из плоти и крови, гигантского роста и необычной внешностью.
  Нефилим показаны как варвары: убивали людей, пили кровь друг друга, богохульствовали с животными (тут не ясно: употребляли их в пищу или вступали в сношение – или и то, и другое), разрушали и т.п. Расу гигантов – потомков мятежных Стражей – карали и истребляли тоже Стражи -- верные Богу ангелы, посланники Божии. Так же в те времена происходили катаклизмы, принёсшие смерть многим погрязшим в грехе людям и полуангелам, и в конце – Всемирный Потоп…
  Из «Книги Еноха»: …«в дни Иареда» (отец патриарха Еноха) 200 Стражей «сошли» на гору Хермон. На этой горе Стражи принесли клятву и «обязали сами себя взаимными проклятиями»… С древнееврейского «Хермон» или херем – «проклятие». Имя лидера Стражей – Салмааз – и девятнадцать его подчинённых – они «начальники над десятками их».
  Стражи научили людей метеорологии, географии, астрономии, секретам обращения с метеллами (Азазель), письменности, искусству магии (Салмааз), вкусно готовить (учение о приправах – Пенему), женщин – краситься и носить украшения (Азазель), делать аборты (Касдейа)…
  По одной из версий Салмааз был подвержен более суровому наказанию, чем прочие Падшие. Он открыл прекрасной деве Иштахар (в обмен на плотские удовольствия) запретное имя Бога. Его связали и подвесили вниз головой между землёй и небом, в созвездии Орион. […]