Чехов сегодня

Приятно Чехова смотреть
И слушать споры-разговоры,
И мудрые слова, интеллигентные,
Порой дуэли, распри ссоры.

Мне представляются волшебным сном
В сравненьи с лентой, новостной.
Реальности основа где?
Похоже в передаче мерзостной.

Толстой и Чехов для чего тогда,
Чтоб успокоить нас - не всё так гадко?
И  кажется, они из царства призраков
И жизни не обучат - гениальны пусть, дерз'ки.

Когда табун из обезьян и носорогов
Свой глазик, мутный, но налитый кровью,
В тебя вонзит или положит... . Мой Бог!
И твоего паденья ждут с "любовью",

Чтоб мяса, человечьего, отведать
И поживиться человечьим даром,
Идут и день и ночь по следу,
Движимые "любовным" жаром.

И то, ну как тут не "полюбишь" -
Подспорие для их одной извилины,
Свою вонючую нору улучшить,
Кому ж не хочется и чем повинны?!

Лопахины, теперешни, "кру'ты"
Раневских вырубают, а не сад,
Любя их впрочем, как скоты
Обычно любят корм хозяйский.

И хочется воскликнуть: "Ах, прекрасный,
Великий и божественный Антон!
В какие времена вы жили ясные,
Хоть многое считали моветоном."



В сущности я несправедлива к Антону Павловичу. Он показал ненавязчиво ростки и истоки будущего откровенного зверства : 

идущих к успеху буквально по трупам (Треплев застрелился) Тригорина и Аркадину, не способного на это и потому погибающего Треплева.
Нина, лишённая отцом наследства и дома, вероятно, добъётся успеха, она выстояла в страшных испытаниях и даже нашла силы вернуться на сцену - "Чайка" ;

гер профессор, ведущий светский образ жизни с молодой женой-красавицей, заживо похоронив свою дочь в деревне - "Дядя Ваня" ;

Наташа, "вползшая" в чужой дом, прибравшая всё к рукам, пытающаяся выгнать на улицу старую няньку.
Солёный, из зависти и ревности издевающийся, оскорбляющий и убивающий в конце концов барона, в "Трёх сёстрах", уже почти персонажи нашего века ;

не способных к действию даже ради элементарного самосохранения Гаева и Раневскую, погубившую своих детей, циничного, наглого лакея Яшу в "Вишнёвом саде".

Почему столь полные трагизма пьесы Чехов назвал комедиями, значит, он презирал этих людей, считал их мелкими и пустыми?