заметки последних дней

Станислав Шушкевич последний советский руководитель Белоруссии попал в политику из академического института и был поражён некомпетентностью чиновников.

Настоящий физик-ядерщик Шушкевич возмущался тем, как безграмотно власть управляла ликвидацией последствий Чернобыльской аварии.

В то же время Шушкевич говорит: «В сентябре 1991 года мне сообщили, что по прогнозу зима ожидается суровой. Нам нужно было убедить Москву, что мировые цены на газ для Белоруссии непосильны. С Горбачевым об этом говорить было бесполезно – мелочи его не интересовали. Мы решили убеждать Ельцина. Для этого была задумана встреча в Минске с последующей поездкой в Беловежскую пущу».

Доктор физико-математических наук, профессор и проректор университета получает в сентябре прогноз погоды на будущую зиму и ссылается на этот прогноз через 25 лет как на повод для большой политики.

Это при том, что прогноз погоды на две недели в принципе невозможен.

Не может один человек разбираться в ядерной физике и метеорологии, да!

Но Шушкевич единственный из первых лиц тех лет говорит, что никто не представлял себе последствий ликвидации СССР и не отдавал себе полного отчёта в том, что происходит в Беловежской пуще.

По словам Шушкевича, выходит, что они искали законный путь отстранить Горбачева от руководства и хотели заменить СССР на СНГ, чтобы должность президента СССР перестала что-либо значить.

Примерно то же самое говорят Бурбулис и Станкевич.

Леонид Кравчук сообщает много подробностей, о главном говорит с пафосом, но суть ускользает.

На очередной сходке в Ново-Огарёво ещё до Беловежья опять обсуждали будущий союзный договор.

Раздали очередной проект. Шушкевич опять за своё – зима будет суровая, а денег у Белоруссии на газ нет. Нужно как-то в договоре отразить.

Встаёт Ельцин и предлагает создать конфедерацию по типу Швейцарии.

Всем идея понравилась – превратить Советский Союз в Швейцарию одним росчерком пера.

Горбачев спрашивает: «А кто будет президентом Швейцарии, в смысле конфедерации?»
«По очереди», – отвечает Ельцин.

Горбачев обиделся и ушёл. Что делать без Горбачева непонятно – все сидят, как воды в рот набрали.

Назарбаев говорит Шушкевичу и Ельцину: «Вы нас поссорили с Горбачевым, теперь значит идите и мирите».

Шушкевич и Ельцин пошли искать Горбачева. Тут впервые они остались наедине, а Шушкевичу только это и надо.

Шушкевич начал издалека: «Как тут красиво у вас в Подмосковье».

Ельцин подвоха не заметил: «Да, красота!»

А там и вправду красота – золотая осень стояла, листья жёлтые, красные, ели с раскидистыми лапами, вековые сосны.

Шушкевич дальше свою линию гнёт: «У нас в Белоруссии тоже есть красивые места».

Ельцин дальше наживку заглатывает: «Хотелось бы побывать».

Тут Шушкевич хвать, и подсёк: «А давайте у нас соберемся и все обсудим».

Собрались в Минске. Назарбаева пригласили, но он не приехал.

В Минске судили-рядили и поняли, что без Горбачева Президента СССР ничего они решать не имеют права.

По дороге из Минска в Пущу Бурбулиса осенило, что здесь присутствуют те же субъекты, которые провозгласили СССР в 1924 году, кроме Закавказской Федерации, но она самоликвидировалась.

И Бурбулис придумал формулировку: «СССР как субъект международного права прекращает своё существование. Провозглашается Содружество Независимых Государств».

Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали этот документ. С тех пор его никто не видел.

Пока Шушкевича соединяли с Горбачевым, Ельцин дозвонился до Буша.

Горбачев долго не подходил к телефону и долго не мог сообразить, что ему говорит Шушкевич, а Буш спросил Ельцина о международных обязательствах и о судьбе ядерного оружия.

Ельцин заверил Буша, что всё будет урегулировано в рамках СНГ.

Горбачев, когда сообразил, сказал: «Вы там с ума сошли».

Когда Кравчук приехал в Киев к нему в кабинет прибыли военные. Кравчук решил, что его арестуют, но военные сказали, что пришли охранять.

Ельцин в 6 часов утра приехал в Кремль и занял кабинет Горбачева.

Тот приехал к 9-ти утра, а кабинет его занят.

Из-за ядерного оружия решили, что будет объединённое командование вооруженными силами.

Началась агитация за то, чтобы народ правильно проголосовал на референдуме в декабре.

А зима 91-92 годов оказалась совсем не суровой…



Геополитика это особый взгляд на мир или если угодно язык описания мира.

Известно когда возник этот язык, кто его создал и как этот язык использовали в прошлом и в наши дни.

Геополитический же взгляд на мир, вероятно, существовал ещё до языка геополитики, а может быть вообще до любого языка.

Не нужен филолог, чтобы поубивать дубинами всех гуманоидов в вигвамах за рекой, а запасы пищи и самок присвоить!

Геополитику много критиковали, в том числе её создатели отрекались от своего детища.

Тем не менее, мне не попадалось убедительных доказательств того, что текущая международная жизнь основана на других принципах.

То есть язык программирования ложный, устаревший, но на этом языке все пишут программы для своих компьютеров, вернее мы не знаем, на каком языке они пишут, но по результату нас терзают смутные сомнения.

В чём же главная проблема геополитики?

Она в том, что на этом языке все враги, но особенно соседи.

Соседи в принципе не могут быть верными друзьями с точки зрения геополитики.

Ну, там Америка и Канада допустим родные сёстры, а вот с Мексикой никак Америка не может дружить.

Поэтому неважно, на каком языке пишется программа, а важно, чья программа точнее.

Если все действительно враги, то выиграет самый осторожный или самый хитрый.

Но если вдруг не все враги, если возможен договор о дружбе или хотя бы ненападении, то самый осторожный или самый хитрый проиграет.

А выиграет тот, кто доверяет другим и сам не обманывает доверия.

Выиграть означает выжить.

Идеал христианства, каким мы его знаем, это отказ от коварства между людьми – не убий, не укради.

И только через 2000 лет эти слова стали писать в международных договорах.

Но одних слов не бывает достаточно для выживания, потому что убивают и крадут.

Борьба между добром и злом, между Ормуздом и Ариманом, Богом и Сатаной не прекращается никогда.

Геополитика очень сильный язык, убедительный для многих текст и он не Евангелие от Сатаны, а скорее ветхозаветная история о том, как Сатана приходит в наш мир.

Хорошо, что у нас есть другой рассказ – о любви и верности.

Не каждый может написать свою историю, но у каждого есть выбор какую сказку читать детям на ночь.


В позднем СССР по телевизору по праздникам показывали песни и танцы разных народов, населявших Родину.

Не получалось все 15 республик втиснуть в один концерт, но пять-семь обязательно.
Была такая идея: «Посмотрите, какие мы разные и как мы дружим – отмечаем вместе 7-е ноября, 1-е мая или День космонавта».

Как-то исподволь мог появиться индийский танец или неаполитанская песня и это не шло вразрез, а наоборот расширяло картину: «Вот тоже другие люди, но и с ними ведь можно дружить».

Сегодня иное настроение.

Вот смотришь Евровидение или кино, и преследует вопрос: «Какие же мы все стали одинаковые, а как лихо воюем друг с другом!»

Не всё однозначно, конечно – и тогда 40 лет назад были ястребы, на которых, впрочем, косо смотрели, и теперь встречаются миротворцы, которые, впрочем, выглядят белыми воронами.

Но общий тон задают другие.

Вот никто меня не убедит, что всё это из-за политики или результат борьбы за ресурсы.

Нет, это сам воздух сгустился. Идёшь днём по улице и будто сумерки.

Мистика? Не знаю. Я ведь вырос в кривых переулках и всегда заранее знал, будет сегодня драка или нет.

И ещё. Неправда, что встречают по одёжке. Правда, что провожают по уму, а встречают не по одёжке.

Никто в темноте одёжку не разглядывает – сразу бить начинают или наоборот даже не смотрят в твою сторону.

От чего это зависит мне неизвестно, но всегда заранее чувствовал в какие дни опасно вечерами в переулках шастать.


В программной статье Явлинского слово «легитимный» встречается 36 раз, занимая 1% из 3600 слов.

Сама статья называется «Ложь и легитимность» и содержит раздел «Легитимность».

Григорий Явлинский «работает над продолжением» статьи и вряд ли избежит повторения надоевшего всем слова.

Недавно мне пришлось объяснять иностранцу значение слова легитимность.

У нас ведь любой знает, что это такое, но мы думаем, что если слово иностранное, то они лучше нашего знают его значение.

Оказалось – нет.

Я ему говорю: «Законный, но нелегитимный», а он не понимает – законный это легитимный на английском и есть.

Я уже даже Ленина стал ему цитировать: «А к суду за волокиту привлекали? Где у нас приговоры народных судов за то, что рабочий или крестьянин, вынужденный четыре или пять раз прийти в учреждение, наконец, получает нечто формально правильное, а по сути, издевательство?»

«Легитимное это формально правильное, а по сути, издевательство», – говорю.

Не помогает.

Тогда я вспомнил наше народное «как бы».

Я как бы люблю свою как бы Родину.

Но в английском языке никакого «как бы» я не знаю, поэтому заменил его на синоним «якобы».

Такое слово в английском языке есть.

Я якобы люблю свою якобы Родину.

Якобы я.

Стало ещё хуже.

Я ему приводил пример с Гитлером, который стал якобы законным, но нелегитимным лидером страны.

Но это давно было и слабо доходит.

Я уже решил, что невозможно ему объяснить, что такое легитимность, как невозможно понять, чем рыбы дышат под водой.
 
У кого есть жабры, тот дышит, а у кого нет жабр, тот дышать не может, а объяснить нельзя.

Но тут мне помог сам Явлинский, который выводит понятие легитимность из понятия доверие.

«Ну и что, что выбрали? Выбрали-то, выбрали, но мы ему не доверяем. Значит нелегитимный он».

Я говорю швейцарцу этому: «Швейцарцы древний народ?»

«Самый древний на Земле», – отвечает.

Кто бы сомневался!

«Вот смотри, – говорю, – а мы самый молодой народ на Земле. Российская Империя распалась и Советский Союз туда же. Нам всего 25 лет. Мы ещё себя не осознали. Отсюда наше недоверие к вашим штучкам-дрючкам. Выборы там и всякое такое. Мы никому не доверяем, а сами себе в первую очередь. Но это дело наживное. У нас ещё всё впереди. А пока без доверия к самим себе у нас нет никакой легитимности ни в чём».

Это иностранцу понравилось, он оживился и мы с ним пришли к выводу, что все культурные народы когда-то были дикими, но путём просвещения пришли к доверию.

Но я, честно говоря, не доверяю этой истории.

Формально правильно вроде пишут, а по сути, издевательство.