Ты не в ответе

Нет, ты не знал, что за ту – в ответе.
Ты не запнулся, ты не заметил…
Вот замедляется ход минутный.
Боль многовольтными проводами….
В пустыне памяти ждет верблюд и
Она все кормит его.
Страданьем.
Шаман все долбит в свой бубен пыльный.
Ты не узнаешь, насколько сильно
Её обидел…
Мешает снам постпохмельный кризис:
Чужое будет бескомпромиссным,
И за чужое к оплате квота -
Озноб и рвота….

Бредут за днями ночей кометы…
И бредит сердце -
За полднем – полдень…
Лечи, шаман!
Ей нужна свобода!
Фата-Морганы…
Песок и ветер…
Она инкогнито…
Платье.
Кеды.
Идет последний апреля день.
Кругами вечное – по воде…

Приходит голод другого рода –
Она смакует весенний запах…
Не спит весь город.
И до восхода
Играет месяц на старой арфе.
Она гадает, что будет завтра.
Ты не узнаешь.
Тебе не скажут.
Про каждый выдох её отважный,
про каждый вдох без зашкалов пульса…
про алкогольное послевкусье…

Вот на вокзал прибывает поезд.
В её пустыне - трава по пояс!
Трава и лес.
Пахнет медом чаща.
Ручей бежит по камням блестящим.
Ты не узнаешь, как всё случится -
Её верблюд стал теперь волчица.

И память, выбрав тропу сквозь скалы,
Причал стремится найти надёжней.…
Так город мирит стекло и камни…
Так зарастает рубцами кожа…

Её волчица стоит на страже.
И поездами лоснятся рельсы.
И аист с облаком по соседству…
Весна – смычковые.
Сердце – банджо.
Ты отзвенел пустозвоном фраз и
Ты перестал быть её вселенной.
Качают ходики – мерно-мерно…
Вкус букв у имени горько-кислый…
В её пустыне теперь ирисы….
Над чащей звезды теплей и ярче.
Она любила…
А был ли мальчик?…
И солнце, тучи шлифуя, светит...
Ты не в ответе.
Ты не в ответе….