Каникулы в Ишиме

Первый день





Предисловие

Я – Лиза, мне два года, собралась в Ишим,
Всей семьей поедем мы путем таким,
Вначале до Вагая, а потом на юг,
Проедем Аромашево, сделав полукруг.

А до Голышманово уж рукой подать,
Там и до Ишима совсем недолго ждать.
Бабушка и дедушка уже нас заждались,
Стол в зале накрывают. Сказка, а не жизнь!

Поехали
         
Выехали в Ишим к девяти утра,
В дороге не потели. Температура была
Вполне комфортна: солнце щадило,
И духота меня почти не бесила.

Конечно, нас кондиционер спасал,
Своей работой дрему навевал,
Правда, вздремнула всего полчаса:
Так приглянулась природы краса.

В Ново-Петровском пошли погулять,
И я давай там круги нарезать,
Кафе, магазин вокруг обошла,
Стрекозы снуют, нет почти комарья.

Тетя кричит, предлагает лаваш,
Свеженький хлеб, только маслицем мажь,
И в магазин дверь открыта была,
Так подмывало проникнуть туда.
Но папа не рвался, и я не смогла,
Робость свою пересилить, друзья!

А за кафе витал так хлебный аромат,
Лепешки пек там не бездушный агрегат,
А женщина, что нас лавашем завлекала,
Она-то в этом деле явно понимала.

Семья вся сходила по нужным делам,
Мне проще: я в памперсе – форы всем дам,
Гуляю, дышу, наслаждаюсь природой,
Теплой, сухой – приличной погодой.
Ромашку я маме любимой сорву,
Но мимо машины как-то пройду.

Еще дяди-тети по дороге бредут,
Малахитного цвета веночек несут,
На выход они побрели из села,
Какой-то тихой эта группа была.
Мне не понятна их грусть и печаль,
И взоры свои устремляю я вдаль.

В машину обратно я лезть не хочу,
А кто бы хотел? Обратитесь к врачу,
Простор, разнотравье – вокруг лепота,
И школа, вон там, за сараем видна.

Выпускники торец изрядно расписали,
Учителя забудут их едва ли,
Слова пусть и не очень-то ровны,
Зато начертаны все же от души.

В 2011-ом выпуск сильно постарался,
И в следующем тоже кто-то упражнялся,
И школа теперь празднично стоит:
На силикате красно-синий колорит.

А перед школой еще корт стоит,
К себе меня особо не манит,
Площадка огорожена забором,
С блекло-голубым выцветшим колором.

И только чем меня не завлекали,
Пюре и сок с печеньем предлагали,
Я не согласна променять свободу
На автотранспорт. Не вдыхать природу!

Пока окрестности я с папой изучала,
Уж мама пару плюшечек сжевала,
Водичкой из бутылки запила,
И снова в путь лететь пора.











Второй день





Первый арбуз

Сегодня родители приобрели арбуз,
Его я в книжках видела. Полосат бутуз!
Я этот фрукт иль ягоду сильно уважаю,
Сок арбузный в ротик с тарелки выливаю.

Жалко оставлять сладкую водичку,
Очень мне по нраву. Не пойму сестричку.
Аня похватает мякоть лишь слегка,
Корку оставляет: вся она красна.

Может, я потом тоже буду так,
Ну, а сей момент мне арбузик – смак!




















Детсад

С домом по соседству есть даже детский сад,
По его ограде гулять бы каждый рад,
Есть там вертолетики, домики со счетами,
Песочницы закрытые, словно бы воротами.

Все это разноцветное: синее, зеленое,
Очень-очень яркое – красное и желтое,
Во двор нас не пустили: комиссию, мол, ждут,
Конечно, огорчилась – свободы не дают.

Я уже хотела постройки обновить,
Счетами пощелкать, вертушкой порулить,
Слышала, что Шевчик в Ишиме побывала,
И вся соцсфера города ее все ожидала.

Школы и музеи, а также детсады,
Директора их тоже быть на посту должны,
Все к вечеру доделали в нашем детсаду,
Калитку не закрыли, туда гулять пойду.

На створках у песочницы попрыгаю – стоят,
А внутри ли есть песок, о том не говорят,
В домики по палочке бублики гоняю,
Намекает счеты папа, я не понимаю.



Четыре бублика он отделил, считая,
Я верну обратно их, упрямая такая,
Пусть вместе с остальными они, пока живут,
Не дам свои порядки заводить я тут.

Папа говорил все, что будут нас ругать,
Дяденька, мол, выйдет, начнет нас выгонять.
Мужчина появился вдруг из-за угла,
Папа подхватил меня: к выходу пора.

Только уходить мне с улицы невмочь,
Еще бы погуляла, но близится уж ночь,
В свой подъезд идти я что-то не хочу,
Потому упрямо из рук я рвусь, кричу.

Только удается в подъезд меня втащить.
Я сразу затихаю: три этажа пилить,
Упорно я шагаю, штурмую этажи,
Папа, не мешай мне. Хочешь, поддержи.

Вначале на втором к двери уже я шла,
Как дома я привыкла: дальше-то куда?
Потом мне объяснили – еще этаж идти,
Эй, не отставайте, нам же по пути.













Проблема

У бабушки и дедушки два дня уже живем,
Кушаем, гуляем, бегаем, орем.
Ложиться я в кроватку упорно не хочу,
Громко выступаю, все ношусь, кричу,
Проблема наблюдается вот уж пару лет,
Кто же упокоит? Поможет только дед.

Но дед устал на даче и хочет отдохнуть,
С диваном он желает встретиться, вздремнуть,
Двери открываю, смотрю я в темноту,
Там в зале отдыхает дедушка. Угу!

Папа же на кухне при свете все сидит,
Он журнал читает, и за мной глядит,
Арбуза не дает мне на ночь. Вот дела!
Тогда я помидорки требую сполна.

Желтенькие капельки, вкус медовый в них,
Папа, дай десяток, и напишешь стих,
Папочка замаялся помидорки мыть,
Не может он дождаться, пока устану выть.

И так каждый вечер в кроватку не иду,
Сильно протестую, борюсь я, как могу,
Сколько неизвестно так права защищать,
Бодрствовать хочу я, а вы идите спать.
Третий день





Перец

Сегодня ездили на дачу,
Обычно сильно я не плачу,
Там перец острый оказался,
С ножом всему он передался.

Вначале мама перец постругала,
Потом еще огурчик нарезала,
Затем и помидоры начала,
В тарелки разложила, как могла.

Мы думали, что перец будет сладкий,
Но оказался очень горький – гадкий,
И  ножик его соком пропитался,
Продукты все испортил, постарался.

Горели губы, а язык,
К такому явно не привык,
Слезами славно уливалась,
Семья отмыть меня пыталась.

Но руки мамы в перце тоже,
Кто, наконец, уже поможет,
А мама долго руки свои мыла,
Но пальцы ей до вечера саднило.








Анос

Но это, ладно, не вопрос,
Меня вдруг одолел понос,
И слово стало мне по нраву,
Уж на горшке повеселюсь на славу.
- Анос! - я возбужденно повторяю,
Сижу и темпераментно стенаю,
Как интересно говорить: Анос!
А что это? К чему вопрос?
Ведь съела много ягод я,
Все, что родит в степи земля:
Крыжовник, вишню, ежевику,
Смородину, малину и клубнику.
А помидоры, да горох, бобы,
Иргу, печенье, огурцы,
Черемухи еще бы пожевать,
Но косточки непросто ковырять.
Еще арбуз я доедала,
Его уж съела я немало,
А как шашлык мне пропустить,
Ведь буду год себя корить.
От этого всего животик сдался,
И раза три потом пытался,
Меня освободить от лишних витаминов,
От всяких антиоксидантов и пектинов.








Баня

На даче в бане я немного отвлеклась,
В предбанник, потом в душ прошлась,
В последний я лишь только заглянула,
Темно там, да и сыростью пахнуло.

И ножкой осторожненько шагнула,
С решетки она махом соскользнула,
И хорошо, что папа поддержал,
Иначе бы неважный был финал.
У печки в бане бак большой стоял,
По росту был с меня, нахал,
Наполовину полон он водой,
Там спрятался, наверно, домовой.

В двух тазиках еще была вода,
Тут Аня мыла ноги полчаса,
Меня обилие воды заворожило,
И радость в мою душу поселило.

Я прыгать начала по доскам пола,
Нет лучше места для танцпола,
И бак запел моим движеньям в такт,
На этом завершился первый акт.




Я топаю, танцую, бак гудит,
Протяжно так, тихонько голосит,
Как эхо раздается этот звук,
Я ножками по полу тук, тук, тук!

Гуденье бака только распаляет,
Меня опять к движенью призывает,
Довольна я, на папочку смотрю,
Задорно улыбаюсь и молчу.

Такой эффект я вряд ли ожидала,
А потому звучанье смаковала,
Такая емкость! И способна лепетать,
Под музыку мою плясать.

























Степь

В саду по улице налево я ходила,
На пару раз меня-то и хватило,
Там дядя Толя землю все копал,
Он старую клубнику корчевал.

Теперь идти направо я хочу,
Шагаю смело по дороге, не кричу,
Пусть колея совсем там заросла,
И грязь еще местами не прошла.

А под ногами все поляк, да конотоп,
Запнешься и получишь прямо в лоб,
Об кочку, битый шифер и стекло,
О шлак, щебенку. Что еще?

Но все равно упрямо продвигаюсь,
За жизнь свою совсем не опасаюсь,
Я знаю, меня папа подстрахует,
Поднимет, отряхнет и поцелует.

Зашли на дамбу степь пред нами,
А у подножья лужа с комарами,
Зеленой ряской и корявыми сучками,
Хотела я туда попасть ногами.



А попочка меня на ручки взял,
На город, что за степью указал,
Там школа высится, где он учился,
И стадион, кругами там носился.

С его я рук все вниз рвалась,
Чтоб пешая прогулка удалась,
Но папочка меня не отпустил,
Так с дамбы он со мною и сходил.

Потом, понятно, и на землю опустил:
Носить меня немало надо сил,
Я порывалась заскочить обратно,
Не на руки, на дамбу. Всем понятно?

Но номер этот все же не прошел,
И руку папа быстренько нашел,
Повел обратно он меня на дачу,
Насупилась. Обида.Чуть не плачу.














Четвертый день





Второй арбуз

Папа к обеду арбуз прикупил,
На третий этаж в пакете тащил,
Пусть он и весить всего шесть кило,
Но это полвеса от моего.

В прихожей оставил папа арбуз,
Своей красотой поманил меня. Туз!
Его киданулась я обнимать, 
Хотела еще от любви целовать.

Мама на кухню арбуз унесла,
Помыла его, дождались мы отца,
На половинки он плод распилил,
И мякоти мне тотчас отложил.

Минут я пять спокойно просидела,
Вкушала арбуз, наслаждаясь, сопела,
Сказала «спасибо» и дальше пошла.
И сок не слизала с тарелки. Дела. 

Уже я привыкла арбуз поедать,
Восторга былого уж мне не видать,
Почти ежедневно арбузы жую,
И сок из тарелки больше не пью.


День пятый





Прогулка

Прогулка с утра, увы, не задалась,
Вдоль ограды садика, не спеша прошлась,
Дядя весь в наколках с пинчером гулял,
На плече под майкой что-то он скрывал.

Толи это крылышко или эполет,
Не понять, что выколол этот наш сосед,
Вышел с сигаретой, собака с поводком,
Она, мол, не кусается, убедитесь в том.

Папа взял, погладил, за ушком почесал,
Пинчеру понравилось: довольно заурчал,
Тогда и я решилась собачку почесать,
Но она взбрыкнула и зубками клацать.

Так предупредила, что может укусить,
Дети ей не нравятся, лучше отступить,
Спокойно реагирую, пугаться ни к чему,
Лучше я на горку прокачусь, пойду.













Качели

Как взрослая хочу, стоя я качаться,
Сидеть уж не могу, мне не восемнадцать,
Это ляли в полтора годика боятся.
Ну, а мне уже теперь месяцев за двадцать.

 Долго я качаюсь, ноги устают,
Но они упрямо сесть мне не дают,
Девочку увидела с бабушкой одной,
За качели тут же взялась одной рукой.

Рука та соскользнула, вниз я поползла,
К земле я прислонилась, травку ртом нашла.
Расстроилась, конечно, слезки пролила,
Начала выплевывать травку изо рта.


















Тазик

В синий тазик я сажусь,
В воде теплой искупнусь,
Это так я охлаждаюсь,
И совместно развлекаюсь.

В середине зала тазик тот стоит,
А под ним ковер клеенкою накрыт,
Брызги во все стороны от меня летят,
И попасть на коврик очень норовят.

Телефончик розовый, в воду он упал,
Быстренько достали, он не пострадал,
Ладно, хоть игрушечный, батарейки в нем,
Был бы настоящий, влетело бы потом.

Скоро надоело в тазике сидеть,
Вылазить и залазить, реакцию смотреть,
Как мама реагирует на мои кульбиты,
Ей бы в идеале, чтоб к месту все пришиты.

Идею про купанье папа подсказал,
Чтобы, я, ребенок, в жару так не страдал,
Весело побрызгалась, где-то с полчаса,
Стало легче жить теперь, и вокруг вода.


День шестой





Кроватка

Кроватку у соседей бабушка взяла,
Чтобы я в Ишиме без проблем спала,
Шурупов не нашлось, чтоб ее крепить,
И дедушке Сереже пришлось тут помудрить.

Шурупы все потратил на новую теплицу,
А для кроватки он искал,  словно, в стоге спицу,
Нашел он все же несколько: кроваточку собрал,
И этот предмет мебели пять дней меня держал.

А на шестой не выдержал: решетка разошлась,
И я сквозь эти прутья к свободе прорвалась,
И был ремонт солидный вечером потом,
Дедушка все стягивал новеньким жгутом.

Теперь-то, я надеюсь, выдержит кровать,
И, как бы я не лезла, ее мне не сломать,
А пару дней до этого застряла между реек,
Бочком хотела вылезти: проста, как пять копеек.

Папа меня вытащил, положил в кровать,
Только после этого улеглась я спать,
Такие приключения кроватка мне дала,
Такие мне события она преподнесла.

 
    День седьмой





Узнала

Вдруг узнала я с утра,
Мне сегодня года два,
Все целуют, обнимают,
Счастья, радости желают.

Шариков надули пять,
Как на стенке закреплять?
Между книжек нитки вставить,
Не прибавить, не убавить.

Помидоры-огурцы бабуля нарезала,
И фигурно ими тарелки украшала,
Из «Медовых капелек» вышли лепестки,
Ну, а в центре черри, чем вам не цветки?

Папа с чесноком тертый сыр мешал,
Добавил майонеза, батончик нарезал,
Потом он на кусочки массу мазал, вот,
Эх, наверно, вкусно. Никто мне не дает.

Требовала сока, дали мне бокал,
Этот тонкостенный напора не сдержал,
Зубками, как клацнула, на губах стекло,
Хорошо, осталось, внутрь не ушло.



А потом плевалась соком со слюной,
Повезло нам крупно, и не мне одной,
Родные меня стали сразу отвлекать,
А как успокоилась, уложили спать.

Бабушка бокал тот на кухню понесла,
Да, не удержала, он упал звеня,
Осколочки разбежались по дорожке вмиг,
Один из них вдруг Ани ноженьку настиг,
Папа в ступню тоже осколочек поймал,
Вытащил, не морщась, с мусором смешал.
 
Торта не застала, покушала потом,
И арбуз умяла тоже вечерком.
Веселый день рожденья? Да! Ни дать, ни взять!
Только бы поменьше бокалов мне сгрызать.























Утром

А перед застольем качалась два часа,
Бабушка устала смотреть туда-сюда,
Солнце припекало, хоть от рябины тень,
Все же жарковато в мой рожденья день.

Бабушка на голову платок уж повязала,
Ноженьки больные слегка переминала,
Было тяжело ей: суставы-то болят,
От меня, принцессы,  не отводит взгляд.

Ну, а под рябиной все лежит матрас,
Девочка и женщина там сидят, как раз,
Родом из Киргизии, торговля их удел,
Пишут и считают, кто бы так умел.

Девочке Мадине чуть более двух лет,
Пишет свое имя и не знает бед,
Мне еще до этого очень далеко:
Буквы надо выучить, чтоб письмо пошло.
Дедушка с Мадиной дома занимался,
Результат на девочке быстренько сказался,

Ученье, как насилие, напрочь не приму,
Играю, забавляюсь, детство берегу,
Вот наступит время, в школу я пойду,
Там меня научат, что надо я пойму.
День восьмой





Фильтры

Смятые цилиндрики с земли я поднимаю,
Коричневого цвета рассмотреть желаю,
Как-то удивительно, что они валяются,
В Тобольске у подъезда их не наблюдается.

Очень аккуратен дворник наш родной,
Чисто подметает все вокруг метлой,
Днем еще не раз по двору пройдет,
Мусор собирает, чистоту блюдет.

В Ишиме с чистотою бывают нелады,
У подъезда к вечеру копятся «бычки»,
Или просто фильтры от всяких сигарет,
Курят до предела: держать уж мочи нет.

Один мужик у рощи каждый день шнырял,
И у всех прохожих закурить «стрелял»,
Полезен для здоровья данный променад,
Только цель прогулки, явно, невпопад.

Махорку уж не хочется никому курить,
Лучше пробежаться, с фильтром «подстрелить»,
Обычно при хождении на фантики смотрю,
Я перед их сверканием никак не устою.


На фильтры сигаретные в Ишиме погляжу,
Пару поднимаю, глаз не отвожу,
Пусть мне запрещают даже в руки брать,
Но мне их надо, точно, понюхать и помять.

Такие вот предметы в Ишиме я нашла,
Немного подержала, кинула. Пошла.
Открытые подъезды интересней все ж,
Папа, не стесняйся, заходи ты то ж.































Соседка

А соседка у подъезда кормит кошек каждый день,
Рыбкой вяленой, вареной и сосисками. Не лень?
Все Людмилой называют тетю добрую подчас,
Как-то осы налетели, кусанули без прикрас.

Может, осам рыбный запах приглянулся невзначай,
Укусили тетю Люду. В руку, значит, не скучай.
Папа вспомнил, как он в Праге, тоже ведь укушен был,
Как гуляя в зоопарке, себе спину излечил.

Тридцать лет спина болела у папули моего,
В школе прыгал в высоту он. Метр сорок. Повезло?!
На одном из приземлений что-то хрустнуло в спине,
И с тех пор после хождений спину клинило вполне.

А укус тот в зоопарке папу сразу исцелил:
К моему уже рожденью был полон всяких сил,
А соседка вдруг решила, что укусы неспроста,
И на нас так божья милость, оказалось, снизошла
 






День девятый





Горсад

Сегодня с мамой, с Аней поехали в горсад,
Там много каруселей всяких, говорят,
Каталась в вертолетике, сидела за стеклом,
С сиденья привставала. Что там за бортом?

Потом еще на пчелке сидела я, крутясь,
Никакой страховки, мамочка тряслась,
Приемлемые цены – от десяти рублей,
Еще бы покаталась, отпусти скорей.

Мама, ты не бойся, во всем я разберусь,
Я вставать не буду, в скамеечку вожмусь.




















Папа

Папа был на даче, морковку он копал,
Овощи и фрукты в Тобольск нам собирал,
Вечером он плотно в багажник все совал,
А дедушка из погреба банки доставал.

Я проконтролировать в гаражи пришла,
Ну, и за компанию мамочку взяла.
В гараже стояли деда «Жигули»,
Очень мне понравилась там сидеть внутри,
Правда, просидела не больше трех секунд,
Словно батарейка внутри меня «Корунд».

Что надо подготовили, чтоб утром выезжать,
Завтра будет надо на заре вставать.












День десятый





Возвращение

Опять пять светофоров пришлось нам миновать,
Чтоб до Голышманово как-то доезжать,
Ремонт все продолжается дороги полотна,
И этому процессу не видать конца.

На въезде в Аромашево в магазин попали,
И для горла мамы леденцы там увидали,
Магазин, как домик, очень небольшой,
Но товар подобран практично и с душой.

Очень романтичное название - "Луна",
Если мимо едешь, загляни туда,
Жалко, за рекламу не платит мне никто,
Но увековечу сельмаг я все равно.

Даже в супермаркетах не встретишь леденцов,
От кашля и от горла, где товар таков?
Только в Аромашево леденцы нашли,
Маме стало легче. Кашель, отпусти.

На шее я у папы проехалась слегка,
И через дорогу бежать хотела, да,
Там магазин «Венеция» - еще один сельмаг,
Он первого просторнее, побегать просто смак!

Раз десять полетала я туда-сюда,
В подсобку норовила заскочить, ага!
Папа обещал меня опять катать:
Надо ж магазин нам как-то покидать.


Втроем меня пытались на кресло усадить,
И ремни защелкнуть, немного укротить,
Ехать я устала, хотелось мне ходить,
Изрядно выступала: принялась вопить.

Меня отвлечь пытались всем, что припасли:
Слойками и соком, пюре, печеньем. Три
Раза предлагали с картошкой пироги,
От них я отказалась, чупик мне найди.

Один уже я сгрызла, и опять хочу,
Дайте мне водички, горло промочу,
Потом я упокоилась, слойку пожевав,
Тесто я оставила, повидло поедав.

К полудню мы добрались, заехали сперва
К бабушке и дедушке, часть, отдав туда,
Овощей, варенья и других припасов,
Помогая сделать на зиму запасы.

Первая половина
августа 2016 года.
Ишим-Тобольск.