Рождество

У каждого из нас есть  особое время года, которое ни с чем не сопоставимо. У одних – это весна, у других – осень. Но большинство в ответе на вопрос о самом любимом празднике помимо своего дня рождения,  наверное, назвали бы Рождество или Новый Год. Время чудес, ожидания счастья, мечтания о возможных дарах судьбы и счастье  - все это привносит в это время чарующее волшебство и погружает нас всех в сказку. Я не исключение. В преддверии Рождества я сегодня вспоминаю этот праздник, и каждое воспоминание о былых переживаниях под Новый год наполняет мою душу теплом и рисует картины из прошлого и создает морозным узором на стекле картины из далекого будущего.
Как и у всех детей, мои юные годы и сейчас мне кажутся сплошной сказкой. Картины одна теплее другой возникают перед глазами, когда я вспоминаю свое детство. Жизнь не обделила меня хорошей семьёй. И так как она была большой и дружной рождественские каникулы и новогодние праздники в моих воспоминаниях  тянутся чередой праздничных дней.
Первое воспоминание о Рождестве относится  к тому времени, когда я была совсем малышкой, и вряд ли осознавала какой именно сакральный смысл у этого праздника Рождества. Но на всю жизнь в мое сердце вошли картины поздравления и празднования Нового Года  в маленьком домике моей бабушки в небольшом квартале частных домов столичного города. Вдали от шумных  и промозглых улиц, которые пустели в это время года,  сюда на Садовую улицу приходила зима. Волшебная и загадочна. Её атрибутами были небольшие горки для катания,  которые возникали стихийно на её поворотах спусках и колдобах. Улицу  не очищали от наледей, и она представляла собой ледяную горку, благо тротуары на ней отсутствовали. Так петляя и взлетая  на пригорки можно было пронестись почти целый квартал небольших домов. С них в свою очередь свисали огромные сосульки (по крайней мере, мне так тогда казалось), ледяная наледь,  покрывавшая эти дома серебром и сиянием,  делала их похожими на сказочные дома из далекой Лапландии. В морозные дни солнце ярко сияло на всех этих чудесах зимы и наполняло детскую душу восторгом. Я отчаянно вертела головой, старалась увидеть волшебных гномиков и снежных фей на покатых крышах,  и мое детское воображение рисовало мне тысячи сказочных встреч со слугами Снежной королевы.
Домик моей бабушки находился на пригорке,  и часто солнце пускало искры на маленьком шпиле с флюгером. Это казалось мне ледяным фейерверком приветствия. Нас (меня и родителей) замечали ещё перед подъёмом на пригорок  из окон веранды, завешанных белоснежными тюлевыми  занавесками. Еще, перед тем как подняться по ступенькам к двери дома до моего уха доносился радостный голос моей бабушки и братьев: «Пришли, пришли. Какие гости к нам пришли. Богом посланные гости пришли!» И эти возгласы наполняли мое маленькое сердечно огромной гордостью,- ведь нас ждали и мы были не просто гостями, а гостями посланными богом! НА веранде мы попадали в объятия моего дяди, его жены, бабушки и двух моих братьев. Более всего я любила здороваться с моим дядей. Вся доброта мира помещалась в его полной фигуре и искрилась в глазах. Он казался мне вылепленным из вкусного дрожжевого теста весь такой, белый толстый и  всегда улыбающийся. Он подбрасывал меня с легкостью великана и, подхватывая, смеялся,  разбрасывая икры веселья и радости вокруг. Опуская меня на пол, натертый половой мастикой до паркетного блеска, он всегда говорил мне: «Какая  же ты красавица!» И я довольная переходила дальше в руки моей бабушки, которая целуя и обнимая меня, старалась как можно быстрее стащить с меня беличью шубку и сменить обувь. В этих воспоминаниях она была очень красивой пожилой дамой, и я часто представляла её хранительницей волшебного сада, благо моя бабушка жила на Садовой улице и при доме действительно был «волшебный сад». Братья были старше меня и, чмокнув меня в щеки, они уносились в гостиную комнату, где стоял щедро накрытый стол. Чего только на нем не было?! В то время я была маленькой и не понимала, что на стол этот копились деньги долгое время, но зато он казался мне огромным и бесконечны скатертью самобранкой. Выпечка, сухофрукты и фрукты, конфеты и  традиционные сладости, были щедрой рукой выложены в больших блюдах и хрустальных вазах (что было в те времена модно и подчеркивало торжество). Аромат волшебства, восточных сладостей  окружал моё существо интригующим сказочным эфиром, к нему примешивался слабый запах солярки, которой топился весь домик. В углу комнаты, поближе к окну стояла искусственная небольшая ёлка, которая светилась мигающими разноцветными  фонариками и серебряным дождем. Как и полагается,  в течение обеда звенели бокалы, дети периодически говорили новогодние стишки и получали подарки. Но самое любимое наше развлечение начиналось позже. Когда пустели блюда, и беседа  за столом переходила на обыденные темы, бабушка с интригующим видом спрашивала: «А кто из моих деток самый быстрый, ловкий?» и под утверждающие  выкрики выводила нас  в небольшой коридорчик, где стояла буржуйка. Она быстрым движением руки доставала из своих бездонных волшебных карманов пригоршни каштанов и рассыпала их на крышке-заклепке печки, которая отсвечивала раскаленным жаром. Каштаны через некоторое время начинали стрелять, а мы дружной ватагой бросались их собирать по всем углам коридорчика. Веселье это сопровождалось взрывами хохота и делало весь праздник веселым и незабываемым. Конечно, братья были проворнее меня и бабушка иногда, завидев мою расстроенную мордашку, тоже вручала мне несколько каштанов. Но кульминацией было то, что мой дядя, выйдя в конце игры в коридорчик,  как правило, наклонялся ко мне и,  подмигивая глазом лукавым и искристым,  шептал мне на ухо: «Ты хочешь много мандаринов? Они у бабушки под кроватью в большом тазу. Давай дуй туда и лопай. Только не выдавай меня».  Сказано, сделано. И хоть меня потом ждал жуткий диатез и причитания моей сердобольной бабушки, дорвавшись до таза, я попросту объедалась золотистым и душистым лакомством. Причем не забывала и о своих братьях: перед уходом домой я доставала из кармашек моего теперь уже испачканного и совсем не праздничного от этого платьица мандаринки и торжественно вручала своим братьям. На искреннее удивление «Ой,  откуда они у тебя?», я с важным  видом смотрела на дядю и заговорщицки отвечала: «Дед Мороз просил передать!»
Между этим и вторым воспоминанием прошло несколько лет.  Я уже давно привыкла, что под новый год меня укладывают спать под новогодней елкой и  у меня под её душистыми ветвями всю ночь раскачиваются  стеклянные колокольчики. Аромат сосны (её отец, как правило, покупал  в питомнике, что было не всем по карману) дурманил и навеивал волшебные сны, а елочные игрушки делали их совсем уж их замечательными и неповторимыми. И хоть я уже стала школьницей и мои друзья давно мне дали понять, что  в сказки верят только глупые девчонки, я все равно сочиняла все новые и новые сказки. Эти сказки грели мне душу весь год. Cсамо празднование теперь несколько изменилось и я навещала вместе с родителями не только мой любимы волшебный бабушкин домик, но рождественские праздники «Елку для детей» устраивала и моя любимая тетушка, которая к тому времени вышла со своими малышами - сыновьями из ползуночно – сосочного возраста и могла порадовать сказочным действом и прекрасным угощением любимых племянников и всех родственников.
Тетушка моя в то время жила в центре города на одной из зеленых и не очень широких улиц. Мы проживали рядом,  и практически дойти до её дома было не сложно. Для всех это была небольшая ободряющая прогулка на свежем морозном воздухе. Дорога шла мимо моей школы,  и я всегда представляла, что мои одноклассники видят,  как я иду на елку,  и тихо завидуют мне. Мой папа нес большую сумку с подарками, моими костюмами и гостинцами. Мама и бабуля (папина мама) семенили, рядом порываясь, время от времени призвать меня и моего братишку к порядку, ибо мы старались побросаться снежками и покататься на небольших проледях. Замыкал столь торжественное шествие дедушка, который с видом важного гусака, заложив одну руку в карман своего коричневого, а другой, опираясь на деревянную трость, замыкал наше шествие. Нужно ли говорить, что у входа в подъезд тетушкиного дома мы принимали совсем уж благопристойный вид, успокаивались и с трепетным ожиданием поднимались на третий этаж. Перед дверью цвета слоновой кости с золотыми табличками реквизитов наших родственников мы торжественно выстраивались по парам, чтобы потом не создать давку и шумиху. Папа позволял моему брату нажать на кнопку дверного звонка,  и…… через несколько минут я повисала на шее моей любимой тетушки громко, смеясь и сообщая, что мы все пришли. Я всегда старалась,  быстро и вежливо поздоровавшись с домашними, раздеться и, сломя голову бросалась в большую залу. Там рядом с большим полированным пианино стаяла большая нарядная елка, которая приводила меня в восторг самыми настоящими конфетками и орехами в фольге, которые раскачивались на каждой веточке соснового деревца. Следом заходил дядя (муж моей тетушки) и заговорщицки спрашивал. «Иришка, а ты скоро будешь готова?» и быстренько собрав мой реквизит, бежала в соседнюю спальню, надевала свой волшебный костюм. Костюм мой состоял из белоснежной балетной пачки и картонной короны, украшенной мелкой россыпью стекляшек из разбитых елочных игрушек и наклеенных на вату (в то время их делали сами родители, ибо ничего другого в продаже и в помине не было). Дядя надевал халат деда мороза,  брал в руки волшебный жезл (сделанный из трубки пылесоса  «Буран»), украшенный серебристым дождем и ватой  и действо начиналось. Сначала Дед Мороз поздравлял всех гостей с новым годом, а затем приглашал в гостиную «Волшебную снежинку» (а со временем я превращалась в снежную фею, потом в снегурочку, потом в новогоднюю волшебницу по мере моего взросления). Я выбегала из спальни и начинала спектакль одного актера: я и танцевала за всех и пела и играла на фортепьяно. Безусловно, все восхищались мной и делали комплименты, мои родители выглядели исключительно счастливыми людьми и мне прочили большое будущее. Моя маленькая душа ликовала и наполнялась гордостью за то, что я такая старательная и способная. Далее все переходило к банкету, а я получала из рук тетушки «сказочную шкатулку» (обыкновенную музыкальную пудреницу «Лебединый пух»), на которой танец маленьких лебедей исполняли 4 хрупкие фигурки балерин. Я слушала музыку,  и мне казалось, что с  каждым витком балерин на крышке мои мечты начинают претворяться в жизнь. В конце пиршества, когда было уже поздно и дети уже приуныли, устав от игр, наступал ещё один незабываемый  момент. «Дед Мороз» вручал всем детям подарки, что приводило в восторг всех без исключения. И что удивительно я чувствовала настоящей исполнительнице желаний и мне сама я казалась волшебницей. Полная удовольствия от приведенного бенефиса я тихо засыпала на плече папы,  не доходя даже до нашего дома. Мне снилось продолжение волшебного праздника, где я была в кругу столь радостных и щедрых
на исполнение желаний хозяев и гостей. В кругу новогодних гостей кружились все сказочные персонажи из книжек Г.Х.Андерсена, братьев Гримм и Шарля Перро, которые совсем не чурались меня, и я им была очень хорошо знакома.
Вспоминая эти дни, я тихо сижу у себя в доме, где у моих ног рядом с елкой весело возятся мои внучки и внуки,  я желаю только одного, чтобы и в их душах эти праздники приносили столько же света и тепла, сколько мне подарили праздники волшебного Рождества в моем детстве.