Стихи о Природе

    Оригинал с картинками здесь http://starboy.name/natur.html
    Продолжение: http://starboy.name/natur1.htm
 

  Тройка            

    В поле белом по холмам,
    Утопая тут и там,
    Средь заснеженных глубин
    Бубенцы звенят: дзинь-дзинь!

    Мчатся кони удалые,
    Снег кружится и летит.
    Лица девок молодые,
    Поцелуй в устах горит.

    «Ух, мороз! Румянец рдеет,
    Кровь на воле пламенеет.»
    Девки черная коса.
    «Ах, Зима, моя краса!»

    Сани бархатом оббиты,
    Главы лентами увиты.
    Под санями снег скрипит,
    Тройка мчится; конь храпит...

    На девице красный плат,
    Очи ясные сверкают,
    Иней белый на бровях,
    На устах снежинки таят.

    Разухабистый мужик:
    Тулуп, шапка набекрень;
    Мчит коней лихой ямщик
    Средь заснеженных полей.

    «Ух! Прохожий берегись,
    От коней поворотись!
    Ух! упряжка удалая,
    Мчится троечка лихая!»



  На могилку девушке      

    Ее могилка тиха и скромна,
    Под сенью деревьев сокрылась она.
    Фонтанчик уныло бил в тишине;
    Скамейка, цветник; все в забытье...         




            ***
    Надгробный холмик небольшой
    Под ночи ясною звездой.
    Не пробудят певца уж грозы,
    Не внемлет он красе Природы.
   
    Спокойно спит дитя пиит.
    Лишь надпись на плите гласит:
    «Здесь жизнь окончил ваш поэт,
    Дитя Природы и любимец нег».




            ***
    Там в стране далекой
    Нынче призрак одинокий
    Бродит в поле у ручья,
    У тенистого ключа.

    Там, где ветр лесной гуляет,
    Сонно голову склоняет
    Над струею хладной он,
    Там нашел себе покой.

    Там, в тени лесных дубрав,
    Средь высоких буйных трав,
    Он главу свою сложил,
    Там он сердце схоронил.




  Ночью в лесу

    Над белой безбрежной равниной
    Разрезом кровавым закат;
    И в бездне бездонной, незримой,
    Суровая ночь стояла у врат.

    Чёрные тучи сгустились
    В прозрачной лагуне небес
    И грозно, бесшумно спустились
    На дремлющий в инее лес…




            ***
    Над головою — бездна ночи,
    Звезд холодное мерцанье;
    Лишь бледным светом озаряясь,
    Снежинки кружатся в лунном сиянье.
    В сугробы вросли молчаливые ели;
    Им нынче метели, кружась и ласкаясь,
    Поют колыбели.
   
    Ветер с вьюгой завывают,
    У нарядных статных дам
    Шубы пышные сшибают:
    Как бы играючи, шутя,
    Закрутят вихри снега
    И бросят ввысь, под небеса!

    Но вот уж ночь гонима днем,
    И Солнца утреннего луч
    Блеснет огнем меж серых туч;
    И Природа вся со сна
    Встрепенется, распахнется,
    И в улыбке расплывется,
    Встретив солнечный привет.




            ***
    Снега на Солнце золотятся;
    Восходит алая заря,
    Лучи блестящие ложатся
    На белоснежные поля...

    На стеклах чудные узоры,
    На елях пышные уборы;
    Кругом белым бело,
    Все с ночи снегом замело.




            ***
    Прохладных гротов тихи тени,
    Здесь ложе неги, ложе лени;
    Родник хрустальный притаился,
    Струею хладной сонно бился...
    И что небесная заря,
    С кувшином девица пришла
    Набрать водицы ключевой,
    С душою чистой и живой…
    Сатир смущенный меж дерев;
    Вдруг нимфы слышен звонкий смех:
    «Сюда!.. Сюда!..» — послышится в тиши —
    И тает звук в лесной глуши...       




            ***
    Как сон, приятный ветерок
    Прохладой свежею задул,
    И аромат любви весенней
    В Природу с шумом воздохнул...

    Друг шмель ко мне в окошко залетел,
    Весны посланник милый;
    Он разбудить меня хотел,
    Жужжал, нетерпеливый...




            ***
    Ко мне нисходят незаметно сны
    И будят давние мечты:
    Так ветр на темной глади вод
    Подхватит желтые листы
    И гонит утлые ладьи
    Под голубой небесный свод...
    Средь леса  темная река
    Уныло бьется в берега:
    Куда?.. Куда?.. Куда?..




            ***
    Унылая осенняя пора!
    Ах, как печальна осень!
    Как сумрачны и серы небеса!
    С дерев падет последняя листва...
   
    Задует ветер — лист сорвет,
    И лист летит, кружится,
    Лишь на мгновение замрет...
    И тихо на землю ложится...
 



            ***
    Задумчивая Осень...
    Уныло и светло, туманно и легко.
    Осенний дождик моросит,
    Прохладой омывая мрамор плит.
   
    На мокрых ступенях Природы дитя
    Пишет картины художник дождя.
    Его пейзаж меня очаровал,
    Сей гений снов меня околдовал.




            *** 
    (в Павловске)
    Печалью тихой вдохновленный,
    Я брел сквозь лес уединенный;
    Набрел на храм, что одиноко,
    С задумчивой душой,
    Сокрылся в тишине лесной.
    Он в день ненастный от дождя
    Под сенью сводов скрыл меня.

    Глазам моим явился дивный ряд
    Античных изваяний,
    Таинственных, небесных очертаний;
    Умелый гения резец
    Создал чудесный образец...
                Любви.
    Всю душу в камень воздохнул творец
    И в камне воплотил стихи!




            ***
    Задул холодный ветер —
    Плоды на землю пали;
    Плывут венки по глади вод,
    Несут зажжены свечи…

    Темна текучая река;
    Туман клубится над водой...
    Справляют таинство девицы,
    Послушные Природы гласу…



   
            ***
    Роса холодная в лучах
    Блестит дождем меж сочных трав.
    Что упоительный дурман,
    Стелится утренний туман...

    Приятель нимф лесных, дриад,
    Красавец дуб, ветвист, кудряв,
    Стоит поодаль в стороне,
    Как будто дремлет в хладном сне...


  К березке            

    Одинокая д(р)евица
    Посредь леса, в полумгле,
    Ей не спится, ей грустится
    При блуждающей Луне.

    Почему-то томно плачет,
    Одинока и стройна;
    Между соснами маячит,
    И печальна, и грустна.

    Чем душа твоя томится,
    Чем задумалась она?
    Спи, душа моя царица,
    Спи спокойно до утра!



            ***
    Бело платьице на ней,
    На красавице моей.
    Белая березка, пышны кудила,
    Наклонилась долу прямо у окна.
    Иней серебрится на ее ветвях,
    Знать, ей не грустится
    В снежных кистенях!




            ***
    Полуразрушенный театр
    Над взморьем италийских вод,
    Скала вблизи, что древний мавр,
    Вдали триеры плавный ход…

    У побережья бьет волна,
    Над морем ветер развевает
    Одежды той, что подошла
    И воду ножкою плескает…
   


  Дух Италии
               
             Когда-то в сих краях далеких
             Питомец дум и чувств высоких
             Своей рукой живописал
             И стих последний начертал...

    О дивный край! О край желанный!
    Венцом поэзии венчанный!
    Хранитель древностей седых
    И алтарей своих святых!..
 
    Высоко небо над главой
    Парит своею чистотой.
    На склонах зреет виноград;
    Приволен шум лесных дубрав.
    И бьются волны в сонный брег;
    Здесь жизнью счастлив человек!
       
    Прохладный грот, тенистый плющ,
    Журчит водами хладный ключ;
    И нимфы знойною порой,
    Нарушив тихий сон лесной,
    В воде смеются и играют,
    В потоки хладные ныряют...
    Их милый, женский щебет,
    Что малого дитя чудесный лепет,
    Звенит весельем между струй;
    Вдруг робкий, сладкий поцелуй
    В вас чувства разом пробудит
    И сердце жизнью напоит...
               
    О край прелестный и живой!
    Когда оставлю берег свой
    И к дивным, дальним берегам
    По моря ласковым волнам
    Направлю свой усталый челн,
    И, может быть, когда-то он
    Достигнет сих краев пустынных,
    Сих берегов уныло дивных...
    Где мирт и кипарис,
    Что милый сердцу Адонис,
    Цветут на лоне неземном,
    Как будто дремлют сладким сном…




  Ночь на Днепре          

    Солнце канет, гаснет день,
    Мир объемлет краем тень;
    Ветер веет, сон несет,
    Даль темнеет, ночь грядет.
       
    Ночь прозрачна, ночь светла;
    Хутор дремлет у Днепра.
    Костерок в ночи горит,
    Пламя трепетно дрожит…
      
    Дремлют мирные долины,
    Вод Днепра темны глубины;
    Дальней тропкой серебра
    На волнах блестит луна…
   
    Спит спокойно хуторок;
    Веет ветер на восток;
    На траве, близ у костра,
    Спит казак уж до утра…




            ***   
    Уж Осень средь пустых лесов,
    Раскинув свой златой покров,
    Туманным холодом дышала.
    И наготу ветвей являло
    Зимы холодное дыханье,
    И грусть на сердце навевало
    Цветов последних увяданье...




  В Павловске

    Глухой, сокрытый уголок;
    В лесной глуши журчит поток...
    Все здесь течет неторопливо,
    Все сердцу здесь настолько мило!
    Вот Бельведерский Аполлон,
    Всему глава, всему закон,
    В кругу харит и муз парит,
    С колчаном, луком за спиной
    В леса на девственный покой...

    Дриады, нимфы, здесь порой
    Шумят весельем под горой;
    К себе поманят, призовут,
    Когда купаться вдруг идут…




            ***   
    Утро туманом влажно дышало,
    Все в забытье как будто молчало...
    Дремлют дубы, березки стоят,
    Кудри развесив, как бальный наряд…

    Пар от земли стылой отходит,
    Утро туманов прохладу приносит;
    Влагою росы поят луга,
    Дышит прохладой живая трава...

    В первых лучах цветущая липа,
    В ветра потоках дрожит паутина...
    Звонкие трели кругом на кустах,
    Сладостно спать в теплых сенях!




            ***
    Там, где Солнце рано всходит,
    Там, где звери вольно бродят,
    Где холодная вода
    И чиста, и глубока,
    На холме крутом, высоком,
    Да над озером глубоким
    Церковь белая стоит;
    Под горой ручей журчит...
    Храм заброшен, опустел,
    Близ его высоких стен
    Кресты ветхие свалились
    Да ограды покосились.
 



            ***
    Чистые дали легли предо мной,
    Дремлет осенний лес золотой;
    Воздух напоен дымом костра,
    Сыростью вялой пахнет листва.

    Здесь над могильной, черной оградой
    Веет осенний ветер прохладой...
    Робко шумят деревьев листы,
    Будят в душе задумчивой сны.

            


            ***
    Средь пустынных сирых мест
    Пал прогнивший старый крест.

    Забыты лира и венец,
    Забвенью предан ваш певец.

    Ужели ты, Татьяна, не взгрустнешь?
    К могилке одинокой не придешь

    Пролить хоть пару томных слез
    Близ белых плачущих берез?..

    *Татьяна – пусть будет пушкинская, а не та, которую я любил когда-то…



            ***
    Увидел брег знакомый-дальний,
    Усталых смелых рыбарей
    И их туманный взор печальный
    Средь моря трепетных (плещущих) зыбей...

    «Что старче? Как улов? — Да худо.
    Близ мшистых берегов
    Мы невод в воды опускали
    Да только с тиной доставали
    Воро’х коряг да илистых пуков...»

    В погоде нынче перемена,
    Туман густой над взморьем стал;
    Близ топких берегов Ильменя
    Улов удачливей не стал.



  Очарованный бездной

    Блеск молний море озарял…
    Один близ вышних, диких скал,
    Влюбленный в бездну, я стаял;
    Зев моря дух мой призывал…

    Свирепый ветер лютовал,
    Катя вдали девятый вал, - 
    Чернел и пеной бушевал
    Могучий, темный океан...




            ***
    Сумерки; вечер; глаз хоть коли.
    Тихо; уныло; не видно и зги.
    Снег повалил с потемневших небес;
    Белым нарядом украсился лес.

    Ах! вот и Зима!
    Стало светло; рассеялась тьма.
    Выглянул месяц, светит в поля.
    В лунном сиянье дремлют снега…




            ***
    Поздней Осени туманной
    Поцелуй любви прощальный:
    Хладом тронуты цветы,
    Увядали, но цвели…




            ***
    Будто терем расписной,
    Лес убранством золотой.
    Гулкий отзвук на полях;
    Ветер спит в лесных сенях.




            ***
    Дремлет вяз; унылый пруд.
    Листья вянут и падут,
    И по темной глади вод,
    Будто уточки, плывут…




            ***
    Скамейка поэта осталась вдали;
    Туманы дождя предо мной пролегли.
    Водные струи хладом блестят,
    В сенях деревьев дождины шумят.




            ***
    Ночь зачарована была,
    Все утопало в полумгле;
    Звенели трели соловья
    При ярких звездах и Луне.

    Деревья белые стояли,
    Что дивы-призраки во сне,
    И с вишен тихо облетали
    Цветки в полночной темноте…
   



            *** 
    Ночной прохладой упоен,
    Во мраке домик потаен.
    Ветер занавес колышет,
    Ночь прохладой свежей дышит.

    Сквозь раскрытое окно,
    Что ведет в сад глубоко,
    Фортепьяно звуки льются,
    Мягко в ночи раздаются…
      
    
 

            ***
    Нынче, зимнем днем,
    Снег скрипит трескучий;
    В небе голубом
    Пух кружит летучий.

    Белые снежинки
    Тихо упадают,
    Легкие пушинки
    Радугой сияют.

    Солнце в небе ходит;
    Сквозь туман седой
    Красным диском блещет,
    Зимнею красой.

    Белой бахромою
    Снег лежит на елях,
    Чудной пеленою
    Искрится на древах.

    Снегири летаю,
    Меж собой лепечут,
    Снег с ветвей стряхают,
    Радостно щебечут.

    И мороз седой
    Щеки леденит;
    Зимнею корой
    Древа серебрит.

    Сани едут лихо
    По дороге снежной,
    А вокруг все тихо
    В сказке белоснежной.
      



            ***
    Поэт брел тропкою лесной
    Сквозь парк осенний и пустой...
    Убранство Осени; туман
    Стелился сонно по полям...

    Вдруг видит: скромная могила;
    Над ней задумчивая ива
    Склонилась шумною листвой
    Над урной хладной, гробовой.

    Здесь бога верная раба
    Под хладным камнем мирно спит;
    Ее сокрыла мать Земля.
    О ней взгрустни, пришлец пиит!

    Ей было только восемнадцать лет;
    Теперь могила прах хранит.
    Душой заплакал ваш поэт
    И головой поник...




            ***
    (в деревне)
    Уж Осень; ночь темна.
    И ночи стали холодны;
    Лишь только полная Луна
    Светит лампадой с темноты…

    Ее влияние глубоко;
    И я задумчив, одиноко
    Стою в саду; душе легко;
    И созерцаю тихо...

    И тайна ночи надо мной
    Взывает тайной красотой;
    И душу тянет к небесам,
    К холодной вечности, богам...
   



  Чертоги Снежной Королевы      
    
    Грандиозно, пустынно равнина легла;
    Белые глыбы холодного льда.
    Дремлют снега в ночной полумгле;
    Холодно звезды сверкают во тьме.
    Ходит сиянье, мерцает, горит;
    Ветер холодный уста леденит.
    Снежных торосов крутые преграды;
    Белый дворец; резные ограды.
    Всюду холодные смерти тона;
    Мертвая дремлет под снегом земля…
      



            ***
    Леса дремучие кругом
    Стоят объяты мирным сном.
    Природы дивные красы;
    Не тронут край глухой земли.

    Бег время здесь нетороплив;
    Забвенью сна все предано;
    Лишь волны катят на залив...
    Душе привольно и легко!

    Душа на воле отдыхает,
    Для шума волн себя открыв,
    С Природой шепчет и внимает
    Ее таинственный призыв.


 

            ***
    Неслася сонная река,
    Уныло била в берега,
    И шепот пенистых валов
    Ветр доносил с ее брегов…
    Вдоль по реке на челноке
    Рыбак усталый проплывал,
    В надежде скромной на улов
    Свой ветхий невод опускал
    В пучину темных вод...
    Душой Природу обнимал.
    Лишь шум береговых лесов
    Ему печально отвечал…




            ***
    В задумчивый туман облачены
    И вдохновения полны
    Туманной Осени красы —
    Не то, что девственной Весны:
   
    Во взорах нежная печаль.
    И вот Она, накинув шаль,
    Уныло ветви обнажает
    И, тихо плача, увядает...





            ***
    Шуми, шуми, моя волна!
    Поговори со мной одна:
    О том, что видеть приходилось
    На долгом жизненном пути
    И как штормила ты и билась,
    Иль гулко водами струилась,
      Поговори со мной, поговори!
    О спой мне, спой в тиши ночной,
    Как барки вольности детей,
    Пиратов, средь твоих зыбей
    Качались и тараном шли.
      Поговори со мной, поговори!
    Как дивы моря на волнах
    Иль на пустынных берегах
    Мечтали о тебе,
    Дивясь лазоревой красе.
      Поговори со мной, поговори!
    Про дым и порох,
    Про смерть людей и пушек грохот,
    Про давние истории любви,
    Хранят глубины что твои.
      Поговори со мной, поговори!

    Вотще я море вопрошал;
    Мне говор волн лишь отвечал
    Накатом пены и песком,
    Что пребывал в объятьях волн…




            ***
    Средь хоровода звезд
    Луна в тумане просияла;
    Чреда роскошных роз
    В садах волшебных утопала…




            ***
    О чем печалится сосна?
    Что снится ей во сне глубоком?
    Стоит задумчива, стройна,
    В молчанье одиноком.

    А рядом стелются снега,
    Темнеют в небе тучи;
    Она ж грустит с собой одна,
    Внимая ласкам вьюги.

    Сиреневые небеса...
    Находит мрак глубокий;
    Одна печальная сосна
    Стоит, как призрак одинокий.




            ***
    Ласкается родник о хладный камень,
    Журчит и что-то говорит,
    Горячими устами поведать хочет таен;
    Но камень спит.


            

            ***
    (в парке под Петербургом)
    Задумчивая дива
    Глядит печально и уныло,
    На руку сонно оперлась,
    Глубоким думам предалась...

    Пожухлая, осенняя листва
    С дерев давно уж отлетела;
    В лесной глуши совсем одна
    Печально плачет дева.

    Осенний памятник холодный
    Хранит молчания печать,
    Листвой дерев приосененный,
    Он обречен один стоять…




            ***
    Месяц сонно над водой
    Льет сиянье золотой.
    Тихоструйная река
    Широка и глубока.

         Слышны звуки за рекой,
         Вот гондола выплывает,
         Дож с красоткой молодой
         В ночи тихо исчезает...

    Воздух тепел; ночь; Луна;
    Над водой горят огни.
    В ночи слышны голоса,
    Карнавал звучит вдали…
 
        По заросшим пустыням,
        Утопая тут и там,
        На брегах, в древес тени,
        Притаилися дворцы.   

    Тихий, дивный островок
    Углубился в глади вод.
    Дом тенистый, зеркала;
    Ночи тайной красота...




            ***
    Одинокая береза
    Возвышалась на холме
    И сверкала от мороза
    Ночью в зимнем серебре.

    Ой, красавица девица,
    И кудрява, и стройна!
    Что те видится и снится
    Под звучанье ветерка?

    Ветер воет, вьюга злится,
    Вышел месяц в облака,
    По сугробам снег стелится;
    Спи, красавица моя!
         

   

            ***         
    Море сине не спокойно,
    Тучи темные плывут;
    Бьются пеной о брег волны,
    Тину из глубин несут.

    Море волнами взыгралось,
    Поднимая брызги, прах...
    Пеной шумной разметалось
    На пустынных берегах.            




            ***   
    Закат потух, огни упали,
    На небе звезды воссияли.
    Синел, как купол, небосвод,
    Роняя краски в бездну вод...




            ***
    Ночь ясная была;
    Стояла полная Луна;
    Дрожа в темнеющей реке,
    Смеялись звезды в тишине...

    Рождалась ночь из рога,
    Сребрясь, ступала по воде.
    И чувствовалась тайна бога
    В живой, трепещущей душе.




            ***
    Близ вышних скал
    Сребрился месяц одинокий,
    Внизу шумел Дарьял
    Таинственно глубокий…
   



            ***
    (в ожидании поезда)
    Зимней станции пирс одинокий
    Припорошили пухом снега;
    Сквозь туман пробираясь глубокий,
    Одинокая ходит Луна.

    Голубая стрела, поезд быстрый,
    В серебристой пыли исчезает.
    И туман сизокрыло-волнистый
    Пеленой его укрывает…




            ***
    Красны девицы гурьбой,
    Взяв корзиночки с собой,
    Шли по ягоды, грибы,
    Веселяся от души.

    Шелком шитые платочки,
    Сарафанчики, сорочки;
    Русы косы золочены,
    Иль чернявы, серебрены.

    Идут девицы поют,
    Ясных молодцев зовут.
    Меж собой переглянутся,
    Возьмут за руки, смеются.

    Вот и роща миновалась,
    Бор сосновый впереди,
    Вдруг поляна показалась,
    Травка низкая, кусты.

    Отражая облака,
    Ручеек в траве журчал,
    Бился сонно в берега
    И змеяся, исчезал.

    На душистом на лугу
    Утопало все в цвету;
    Птицы радостные вкруг
    Заливали дивный луг.    

    Меж колосьев васильки,
    Что сапфиры, огоньки, -
    Все в цвету благоухало,
    Сердце жизнью наполняло.

    Горку с спелой земляникой
    Одна девица нашла,
    Наклонилася с корзинкой,
    Красны ягодки брала.

    Взоры к небу устремила...
    И задумчива, мила,
    С птичкой малой говорила
    И рукой ее брала.

    Солнце радостное ей
    Улыбалось меж ветвей,
    И ручей, журча в траве,
    Сказы вел ей о себе.
 
    Наконец она устала
    Вот присела у пенька,
    В тени мирно задремала
    И, склонившись, уж спала.

    В бедной девице моей
    Берестянки проносились,
    Да и платьица на ней,
    Обветшали, прохудились.

    Но была душа чиста,
    Что прозрачная вода,
    И наивна и светла,
    Будто песня соловья!

    Лета милые сестрицы,
    Ясноокие девицы,
    Находились рядом с ней,
    С бедной девицей моей.

    На кустах малину брали,
    Все смеялись да шутили,
    Меж собою толковали,
    А об ней совсем забыли. 

    Вдруг раздался хруст и треск...
    И из бора — глядь, –  медведь
    Ветки ломит косолапый
    И рычит, как пень лохматый.

    Тут девицы с перепугу
    Закричали, что есть духу,
    Все корзинки побросали,
    Врассыпную побежали.

    А бродяга косолапый
    Стал своей лохматой лапой
    Из корзин малину брать,
    С аппетитом поедать.

    Тут и девица проснулась,
    Мишке мило улыбнулась,
    Да рукой его своей
    Стала гладить меж ушей...




            ***          
    Туман ложится на поля,
    Скрипит промерзшая земля.
    Листва сухая под ногой,
    Наряд осенний, золотой.
 
    Ряд римских ваз; цветник;
    Ветвями клен к плите поник.
    На белом мраморе листы,
    Увядшей осени красы…

    Холодный ветер налетел,
    Листвой деревьев зашумел,
    Морозной свежестью дохнул
    И листья с мрамора стряхнул...



          
            ***
    Восток уснул; ночь мирно стала;
    На небо темное Луна
    В ладье воздушной выплывала;
    Ее прозрачная фата
    Всю землю сонно покрывала…




            ***
    Над головою небеса
    Синеют тихо...
    Плита из камня холодна;
    Не видно плачущего лика.

    Пустая раковина слез
    Близ родника в кустах;
    Осенний плач берез
    Не тронет бедный прах.

    Как мраморный фонтан,
    Могила чисто убрана.
    Дождь, изморозь, туман;
    Ко сну Природа отошла…

    Пустой цветник; завяли розы;
    Прохладный ветер; каплют слезы...




            ***
    Светло небо голубое
    Сквозь листву глядит;
    Солнце теплое, родное
    Душу счастьем теребит.

    Долгожданная весна.
    На дворе звенит капель.
    Оживилися леса,
    И смеется звонко Лель...




            *** 
    Зазвенел листвою бор;
    Пой, мой милый соловей!
    Сладок мне твой разговор,
    Пой, соловушка, скорей!




            ***
    Луна над скалами одна;
    Туманна ночь и холодна; 
    Над тихоструйною рекой
    Туман ложится сизой мглой...
 
    В ночной тиши удар весла —
    Всплеснет усталая волна...
    И призрак ночи — челн –   
    Растает средь пустынных волн...
            



            ***
    При ясной полночной Луне
    Мутятся звезды в темноте…
    И, окунаясь в бездну вод,
    Сияет тайной звездный свод…




            ***
    Дремучий лес один кругом;
    Высоких елей вереница;
    Меж ними утлый челн
    По водам призрачным стремится…

    Змеясь, широкая река
    Меж леса мирно протекала,
    Плеская сонно в берега,   
    Сухие листья увлекала…

    В лесу кукушки гулкий звон
    Раздался ровно и уныло,
    И, отзвучав, растаял он;
    И все в молчании почило…




            ***
    Август месяц; ночь тиха;
    Лето холодом дышало.
    В небе полная Луна
    Свет-сиянье проливала…

    Мгла находит на поля;
    Все постыло в темноте;
    Одинокие стога
    Дремлют в ночи, при Луне…




            ***
    Весной пахнуло; лес
    Проснулся ото сна;
    Дохнула оттепель с древес;
    Природа, как дитя,
    Капелью звонкой пробудилась
    И влагой вешнего ручья
    По холмам заструилась…




            ***
    Волшебный край; седые горы,
    Восстав, терялись в синеве;
    Души темнеющие взоры
    Их созерцали в полумгле…




            ***
    Настало утро; уж туман
    Тянулся сонно над рекой,
    Как будто вкрадчивый обман,
    Непроницаемо густой.

    Листва желтела под ногами,
    Тускнело Солнце в небесах,
    Красу Природа обнажала
    С улыбкой поздней на устах.

    Ручей журчал студеной влагой;
    Осенний день был чист, высок,
    Дышал туманною прохладой
    И, как поэт, был одинок.




            ***
    Мирно ёлочка одна
    В царстве холода и льда,
    Под сугробом, в темноте
    Дремлет ночью при Луне.    

   


            ***
    Густой туман обволакивал мрачные горы,
    Верхушки которых выныривали из седого океана...
    Огромная бледная Луна висела над горами
    И погружала их в голубоватое сияние...
    Горы спали... Лишь иногда, в полночной тишине,
    Раздавались странные, таинственные звуки,
    Гулко разносящиеся по долинам...
    Глубокие картины растворяли в себе душу,
    Затягивали; взоры тонули в полумраке...
   



            ***
    Близ сухого тростника
    Пара лавин на воде;
    Гладь воды озарена;
    Стынут воды в серебре.

    Ночи ясная звезда
    С голубых небес сияет,
    Одинокая краса,
    Волшебством в ночи мерцает.
   



            ***
    Пестреют краски тут и там,
    Петрушки, скоморохи;
    Щебечут птицы по ветвям
    И подбирают крохи...

    Туманы мглистые вдали;
    Деревья снежные; мороз;
    Меха в серебряной пыли,
    И лица девок ярче роз.




            ***
    Мгла суровая падет; 
    Ночь настала; снег идет.
    Ветр сердитый вольно свищет;
    Волк голодный в поле рыщет.

    Белым, теплым покрывалом,
    Словно пухом, одеялом,
    Порывая все кругом,
    Плачет вьюга о былом...




            ***
    Над водою ива дремлет
    И тоскует, и грустит;
    Ничему вокруг не внемлет,
    Одинокая молчит.

    И стоит она глядится
    В воды хладного ручья,
    Смотрит, как вода струится,
    Листья сонно унося…

    По воде туман стелится…
    Ночи стали холодны;
    Одинокой ей не спится,
    Чует веянья Зимы…




            ***
    Туман клубился; пала ночь;
    Девица по лесу блуждала,
    Себя не в силах превозмочь,
    Глаза прекрасные смыкала;
    Под сенью шумною древес,
    Склонившись, сонно прилегла;
    Шумел листвой осенний лес;
    Она, не внемля, уж спала…
    Настало утро, Солнце всходит,
    Пригрело ласковым лучом,
    Она встает, по лесу бродит;
    Туман ложится над холмом…




            ***
    Кипел и бил девятый вал,
    Ревела бездна, волновалась;
    По небу ветер тучи гнал,
    И сплошь стенами подымалась
    Пучина мрачная; над ней
    Кружился гордый буревестник
    И, рея вольно средь зыбей,
    Боролся с бурей; он предвестник
    Был страшной смерти морякам,
    Что, внемля молниям, громам,
    Вотще за жизнь свою боролись…




            ***
    Волшебно томная Луна
    Вставала сонно над снегами,
    В туманной мгле плыла она
    И зачаровывала снами…

    Голубоватый отблеск света
    Пролился мягко на поля;
    В душе таинственной поэта
    Откликнулась она...




            ***
    Сквозь мокрые леса
    Вдали виднелось Солнце;
    Синели небеса
    Сквозь малые оконца.

    Подтаял грязный снег,
    Проталины чернели,
    Дышал прохладой лес,
    Повсюду птицы пели…


   

            ***
    Звенит капель,
    Журчат ручьи,
    Смеется Лель,
    Тепло Весны!




            ***
    Ко сну отходит Лето;
    Дни стали коротки;
    Могила скромная поэта;
    Цветы близ мраморной плиты.

    Листва осенняя опала;
    Фонтан забытый в тишине;
    Туманно ночью стало;
    Деревья стынут в серебре...




            ***
    Земные любы мне картины:
    Луны сиянье, говор волн,
    И уходящие вершины
    Навек застывших снежных гор.




            ***      
    На перевале дом; там одиноко
    Вдали от мира и от глаз,
    Над мирозданием высоко
    Ютился праведный монах.

    За облаками, в вышине,
    Где снег валит бесперестанно,
    Под крышей дома, в забытье
    Молился богу постоянно.




            ***
    Снег, сверкая за окном,
    На полях лежит;
    Ясной ночью астроном
    В небо звездное глядит…




            ***         
    Луна на небе затаилась
    У облаков, бледнея мглой.
    Поземка зыбко серебрилась,
    Кружась, пороша над горой…

    Зимы таинственной красоты
    Сверкают ночью колдовством:
    Под небом спящие сугробы,
    Природы сказка за окном.

    Бывало, выйдешь среди ночи:
    Мороз крепчает, снег скрипит…
    Во тьме сияют ясно очи,
    Луна таинственно молчит…

    Ах, я люблю Зимы коварство,
    Ее таинственный призыв,
    Родство душевное и братство,
    Что кровь и сердце леденит!
       



            ***
    Черный лебедь на волне,
    Мрак запенив в бездне вод,
    Под Луною, в серебре,
    Поплыла в мерцанье звезд…




            ***
    Журчал ручей студеной влагой,
    С печальной нимфой говорил,
    Дышал осеннею прохладой
    И дни веселья уносил…




            ***
    Быстро козочка бежала,
    Зацепила корешок
    И об дерево сломала
    Свой кудрявый белый рог.

    Осень поздняя; листва
    Уж с дерев давно опала.
    Нимфа Осени одна
    Сонно по лесу гуляла…

    Средь пустых лесных дорог,
    В пожелтевшей уж траве,
    Увидала: чей-то рог
    Завалялся на земле.

    Нимфа Осени златой
    Обернула рог листвой;
    С увядающих садов
    Набрала в него плодов.

    Дале по лесу брела,
    Дар заботливых богов,
    Амолфеи чудный рог
    В белой рученьке несла…
   
               

      
            ***
    Блестят вершины снеговые,
    На Солнце снег огнем горит,
    Восходят выси голубые,
    Сиянье дня в горах слепит.   



 
            ***
    Волшебные сады Армиды,
    Под вашу сень вступаю я,
    Послушник счастливый Киприды,
    Мне сердцу любы чудеса!

    Я зачарованно мечтаю,
    Один среди древес брожу,
    Природу сердцем вопрошаю,
    Душою трепетно люблю!
   
       


            ***    
    Прозрачна высота, барашки-облака
    Плывут неведомо куда…
    Дрожа капелью на ветру,
    Унылые деревья чернеют на снегу…
    
    


            ***      
    Дождался: вновь пришла Весна,
    Блистает Солнце золотое
    И таят хладные снега,
    И в высях небо голубое!




            ***
    Природа незаметно ожила,
    Весны тепло, снегов блистанье,
    Журчанье вешнего ручья
    И ветра легкое дыханье…




            ***    
    Сквозь волнистые туманы
    Бегло крадется Луна
    На бескрайние равнины,
    На безбрежные поля.

    Одинокий ветер воет,
    Снег подъемлет и кружит,
    Как печальный странник бродит,
    Все туманом серебрит…

         


            ***
    Соловей в зеленой роще
             Песней звонкой заливался.
    Я не знаю сам уж как
             В роще дивной оказался.
    Сел на маленький пенек
             Под Луною в час ночной
    Слушать трели звонкий слог,
             Пробуждающий покой.
    Лес весною весь дышал,
             Земля влагу отдавала,
    Я тихонько задремал,
             Песня смолкла, отзвучала...




            ***
    Средь роз залился соловей,
    Весенней силой пробужден;
    В траве ожил лесной ручей,
    В весну душою всей влюблен.




            ***   
    Сияет полная Луна…
    Опали листья с клена;
    На сердце мука и тоска,
    А впереди одна дорога…




            ***
    Весны пленительны дубравы…
    Под вашу сень вступаю я,
    Надежды, счастья, юной славы
    Моя душа была полна.

    И сердце робко содрогнулось
    Под Солнца ласковым лучом,
    Мне утро мая улыбнулось,
    И я приник к нему лицом…

    В восторге вешнего звучанья,
    Когда Природа вся звеня,
    Вливает в сердце упованье,
    Надежду жизни возлюбя,

    Я вместе с ней душой ликую
    И отдаюсь ее мечте,
    Кружусь, волнуюсь и танцую,
    Как жить тогда отрадно мне!




            *** 
    Теплая ночь. Барки чутко дремлют у причала… Видно, как колышется водная гладь, играя бликами света, что льется от отдаленных огней… Ночь волнуется, слышен гудок, рассеивающий тишину, протяжный, тревожный… Баржа заходит в порт…
    Вдалеке проходит пароход, полный ярких огней, торжества… играет музыка... Люди говорят, танцуют, они счастливы, они полны жизни, они вдыхают прохладу ночи… Но вскоре все утихает и воцаряется тишина… И опять только волнование темной воды, и мерцание отдаленных огней… 
    Ночь темна, ветер гуляет над взморьем, мимо носятся тени любви, слышны их голоса… Трепет ласкающих кудрей, вьющихся по ветру, влажных, пропитанных морским ветром, приятно вдыхать их упоительный аромат… Вдалеке одинокий буек, что плещется о воду… Удар… и всплеск… Удар… и всплеск… Жизнь идет своим чередом...




            ***       
    Златая Осень пышно убрана;
    Ее убранство: жемчуга да злато,
    В багрец стоят одетые леса
    И снится утра им прохлада…

    Таинственен и призрачен был день,
    Туманы плыли над рекою,
    Все чувства спали; утра лень
    Дремала сонно над водою…
   
    На небе тучи волновались,
    Прохладный ветер влагой дул,
    На сердце мирно пробуждались
    Воспоминанья прежних дум.




            ***
    Уж тучи грозно предвещали
    Начало бури громовой,
    Деревья гнулись и трещали,
    Рождались капли над главой…

    И волны с шумом подымались
    Вдали над взморьем и, грозя,
    В пучину скатом опускались,
    Холодным блеском леденя…
            
    P. S.
    О, счастье! О, безумство роковое!
    В глубинах демон пробуждался,
    Волненья, страсти, нет покоя,
    Вулкан могучий просыпался…

    Готовый все низвергнуть в ад,
    В горячий пепел превращая.
    Был демон ночи в страсти рад,
    С восторгом руки подымая…   




            ***
    (весеннее)
    Солнце ярче припекает;
    Разлились реки, и поля
    Поток весенний затопляет
    В сиянье солнечного дня…
   
    И в каждом деревце уже
    Ожили молодые соки,
    И по горам, в лесах, — везде
    Шумят могучие потоки…




            ***
    Пришла весна! Пришла весна!
    Раскройте шире ставни окон!
    Девицы, радостно шумя,
    Скорей завейте легкий локон!

    Уж снег сошел и капли пали,
    От счастья кругом голова,
    Ах, если б от восторга умирали
    В сиянье солнечного дня!




            ***
    В лесу заброшенном, глухом
    Кукушки слышен гулкий звон…
    С листа вдруг капля оборвется,
    На сердце грустью отзовется…

    Я помню край уединенный,
    Где над застывшею водой,
    Листвой дубрав приосененный,
    Поникнул буйной головой…




            ***
    Приятны мне сии картины:
    Пустынный берег, говор волн,
    Вдаль уходящие равнины
    И вышина прибрежных гор. 

    Люблю раскаты удалые,
    Когда грохоча и гремя,
    На небе тучи грозовые
    Овеют холодом дождя.

    И ветра хладное дыханье,
    Круженье чайки над волной,
    Ее призыв, ее стенанье
    Пред бурей грозной, роковой…




            ***
    Солнце блещет с новой силой,
    Холод таящего льда,
    В бездне солнечной незримой
    С шумом падает реке…




            *** 
    О, дивный край, о, гор вершины,
    Паденье рек, кремни, стремнины,
    Я к вам душою устремлен…
    Я жив, иль нет, иль все лишь сон?..

    Но полно, полно предаваться
    Картинам диких дивных гор,
    Душой поэта упиваться,
    Внимая шепот бурных волн…

    Оставь престолы величавы,
    Не тронь вершины в синеве,
    Как прежде великаны спали,
    Пусть дремлют мирно в сизой мгле.   




            ***
    Гроза прошла, отбушевала;
    Проснулись травы; на поля
    Сквозь тучи Солнце просияло;
    Под паром мокрые стога…

    В Природе внове обновленье,
    Все дышит свежею росой;
    Ручья младое пробужденье 
    Звенит, трепещет под горой... 

 


            ***
    Чайки кричат,
    Туман над водой,
    Камни шуршат,
    Моря прибой…




            ***
    Кругом бело; волшебным кладом
    В сиянье снег глаза слепит;
    Подует ветр морозным хладом,
    Златая пыль с дерев летит…

    Зимы волшебной чародейство;
    Высь неба, Солнце, торжество;
    Повсюду тайна, чудодейство,
    Коварство, прелесть, колдовство...




            ***
    Гор воздушных череда,
    Что волшебников гряда;
    В белоснежных все чалмах
    Дремлют в солнечных лучах...

         


              ***
    Кавказа древние седины
    Застыли мирно в полумгле;
    Под небом горные вершины
    Веками дремлют при Луне…

    О, край далекий и родной,
    Как прежде, так и ныне,
    Я одинок в своей пустыне,
    Твоей любуясь красотой!

   


            ***
    Ой, моя березка,
    Отчего шумишь?
    Отчего головушку
    Буйною клонишь?

    Кабы в поле-поле,
    Поле колосистом,
    Разделила б долю
    С ясенем тенистым!




            *** 
    Вокруг тенистые глубины;
    Над задремавшими водами,
    Шумя осенними листами,
    Задумчиво склонились ивы ...

    Прибрежный лес; кругом вода
    Уныло била в берега;
    И одинокий бот
    Качался средь пустынных вод...       




            ***
    Седые великаны в полутьме,
    Вершины снежных гор,
    То ль призраки в межзвездной синеве,
    Вели полночный разговор...

    Над ними месяц ясный,
    Застыв, лампадой просиял,
    В туманной мгле, прекрасный,
    Свой лунный лик во тьме являл…




            ***
    Древес уныла нагота;
    Поэта мирная обитель,
    Приют желанный пастуха,
    Кто твой художник вдохновитель?..




            ***
    Красота лунная, серебристая,
    Зима туманная, мглистая.
   
    Изрезы деревьев, теней;
    Силуэты чернеют зверей.

    Лес и снег – все в сиянье Луны;
    Мясом жареным пахнет, огни.

    Первобытное племя, земное,
    Голос предков, - дико-родное.    

    Мы с Природой едины - то сон;
    Плачь дитя о тепле, о живом…

      


             ***
    Луна лунявая луняет*,
    Сквозь призрачную мглу туманит взор;
    И ветра заунывный разговор
    Тоску на сердце нагоняет...

    *говорил в детстве, идя по заснеженному лесу прятать клад под деревом…

            


   
  Колодец            

    Любви таинственный поэт,
    Пустынный странник в небесах,
    Роняя в воды тусклый свет,
    Сияет сонно в облаках…

    Колодезь старый меж кустами
    В саду запущенном, уныл,
    Не оживляемый ручьями,
    Что тень под ивою застыл.

    Настанет ночь – и в воды глянет
    С небес светлеющих звезда,
    А над колодцем томно вянет
    Осенних красок пестрота.

    Падут листы на хладны воды,
    Мутятся в звездной тишине;
    Уж скоро близятся морозы,
    Пора холодная – к зиме…

    Луна – лампада над полями -
    Серпом средь призрачных небес;
    Грустит колодезь под ветвями
    Нагих, заброшенных древес.
       



            ***
    Лесное марево парит,
    Ручей по камешкам журчит...
    Пастух на дудке заиграл;
    Я мирно в тени задремал... 

    Вдруг нимфа хладного ручья
    Воды в ладони набрала
    И подала с улыбкой мне,
    Я пил как будто бы во сне...




            ***
    Ветры задувают:
    Снег с сугробов скинут,
    Вьюги завывают,
    К небу ввысь подымут.

    И буран несется,
    Взоры застилает,
    Надо мной смеется,
    Снег в лицо бросает...



              ***
    Сказочна погода
    На дворе стоит;
    Снежная Природа
    В забытье молчит.

    Под покровом снега
    Дремлют сладко ели;
    Стелет тихо вьюга
    И поют метели…

   


            ***
    Встают незыблемо высоты,
    Одеты в призрачный туман,
    Престолы дивные Природы;
    В горах виется караван…
    Незримо пропасть уходила,
    Ввергаясь с выси неземной,
    И за собою уносила
    В туман прозрачный и седой… 


          

            ***
    Заходят тучи,
    Будто кручи,
    Предвестники дождя,
    Шумят березы,
    Вольно кони
    Несутся на поля…

    Конь темный,
    С гривой черной;
    С ним кобылица белая…
   



            ***
    На небе тучи снеговые
    Курчавы, перьевые…
    Туманна мгла, кругом ненастно;
    Дика, естественно прекрасна
    Во ржи, матерая, ярится
    Красавица, младая кобылица...





  На Родине (очищение)
               
                Глубинка русская мертва –
                Мертва душа поэта.   

    Начало мая. Природа пробуждается и входит в силу, наливается. Голые, темные деревья зеленеют. Птицы заливаются в кущах. Кругом тихо, только голос кукушки разносится по долинам. Иду по лесной дороге, чибисы волнуются, не дают проходу, кружат над головой, кричат… Поднимаюсь в горку, леса остаются внизу, только темные вершины елей качаются на ветру. Прохожу мимо деревень. Никого нет, только пустые, черные глазницы окон оставленных изб. Как видения перед глазами встают былые деревни, сожженные с народом немцами. Слышны стоны и муки… агония… Подхожу к тому месту, откуда родом была моя бабка. В деревне чисто, трава низенькая, над покосившимися избами склоняются цветущие ивы и черемуха. Дикие сады благоухают в цвету! Деревня находится на горе, кругом зеленеющие поля, вдоль дороги стоят дома, а прямо перед деревней, в низине, лежит озеро, заросшее по берегам непроходимым лесом. Вдали виднеется гора, где по преданию сокрыта церковь. Говорят, она провалилась в гору во время вечерней службы. И по сей день, если припасть к горе ухом, то можно услышать церковное пение… Небо над озером темное, свинцовое. Тучи снежные, тяжелые, надвигаются, что плывуны. Смотришь вдаль – и не различаешь, где земля, где небо – необъятные просторы, стоишь, как на вершине мира, перед глазами все едино!.. И тут, у места, где когда-то стоял родной дом, случилось что-то в моей душе, я упал на колени, опершись на палку, и зарыдал… Раскаяние, глубокое раскаяние охватило меня… Я переживал какое-то чудовищное обращение! Я раскаивался за Гитлера перед всем миром, за всех тиранов прошлого и будущего, за все мировое зло... (преображенный, очистившийся Сатана…) 




        ***
Отрадно легкое мгновенье,
Ночного ветра дуновенье,
Когда при звездах, по весне,
Меж гор спускаешься к воде:

Овеет холодом дыханья…
Людских таитель бед,
Целитель мирозданья,
Из облаков всплывает серп…




         ***
Сумрачно утро. Падает снег.
Смутно, не ясно в душе.
Бель припорошенных рек.
Лес пропадает во мгле…



 
        ***
Под ночи сладостным крылом
Средь кущ, на пышных розах,
Морской прохладой упоен,
Не зная крепости морозов,
Пел звонко соловей, теплом
Весенних ветров вдохновлен.




        ***
Уж Осень наступила,
С нагих дерев падут листы,
Земля промерзшая застыла,
В лесу слышны шаги Зимы…
В камине угли остывают,
Уютно в доме и тепло,
С дымком мгновенья отлетают,
Уныло дождь стучит в окно…




         ***
Застыл осенний, мокрый парк,
Прошла пора его златая,
Среди нагих, пустых дубрав
Природа плачет, увядая…




         *** 
Бушует море, пенит вал,
Конем подъемля на дыбы,
И бьется у подножья скал,
Взрывая мощные валы…

Взвывает ветр, крутит вертеп,
Смешалось все – и тьма, и свет.
Надулся парус против бурь,
Смертельной страсти поцелуй…
   
Вдруг все затихло, море стало,
Как будто бури небывало,
Не видно ада и следа,
Спокойно плещется вода…




         ***
Весна прокралась незаметно в лес,
Теплом пахнуло, снег оледенел,
Невыразима высь синеющих небес,
Последний снег с деревьев отлетел…
Внизу долину светом затопило,
В блестящих, льдистых порах,
Как пауки в хрустальных ногах,
Лучи сплетают золотую паутину…
Сквозь ветви мокрые проглядывает небо,
След птицы, танцующей по снегу…
В лицо дохнул прохладный ветер,
Кустарник влажный задрожал, что нетель…
Трещит кора, деревья влагой дышат,
Внимают свет, весны порывы слышат…
В долине, уж в подслеповатом мраке,
Там, где проталины и снег в овраге,
По небу проплывает кудрявая волна,
Между ветвей чуть розовеют облака;
Что страж у темной ночи врат,
Над черными деревьями румянится закат,
И на вечернем небе заодно
Весенних звезд являя полотно...
В низине уж давно немолчный слышен шум,
Под тонким льдом звенящий гул -
Журчанье жизни вечной,
Изменчивой и скоротечной…




         ***
Что призрак средь пустых полей,
Растаю я в долине сей,
Оставив след пером едва,
Что на воде чертит струя…
Или журчанье темных вод,
Капели звук о талый лед…




            ***
    Деревня в мае хороша,
    Кругом весенние побеги,
    На воле полнится душа
    Садов прохладной лени.

    Овеет яблоневый цвет,
    Вдохнешь его после дождя,
    Счастливей всех дитя-поэт,
    Природа в нем нашла себя.




  Радуга

    Клокочет и кипит могучая река,
    Сверкая облаками брызг на Солнце,
    Вот на мгновенье радуга из света пролегла,
    Блеснув над бездной водопада,
    Цветами в пене рождена,
    Всей силой жизни новой рада…
    Сошлись здесь воедино земля и небо, и вода,
    О, завораживающая сила, могучие потоки несешь куда?..





            ***
    Лес после дождя,
    Звон кукушки в тишине лесной,
    С веток падают капли,
    Звук печали…




           ***
Темна прохладная долина;
Поля ночная мгла покрыла.
Лишь молчаливая звезда,
Сияя, смотрит в облака…




            ***   
Пастушка, сев в немой печали
В тени прохладных, тихих гротов,
Глядит задумчиво на дали,
На вышину прибрежных склонов… 




         ***
Ива пряди наклонила
Над проталиной, в снегу,
Руки в воду опустила
У реки на берегу…




         ***
Ступила Осень золотая
Туманно-бархатным ковром;
Плоды богато собирая,
Дохнула стужей за окном…




         ***
Призрак Осени – туман
Заполнял собой долины,
Расстилаясь по холмам,
Серебря дерев вершины…




         ***
В непроглядных потемках
Светит месяц в облаках;
Мгла находит на поля,
Стынет мокрая земля…




         ***
Долину Солнце затопило,
Дохнула свежестью весна,
Снег леденистый растопила;
Журчанье вешнего ручья…




         ***
Небесных красок акварель,
Весны безудержны порывы,
Пьянит сознанье вешний хмель,
Стога промокшие застыли…

Внимая Солнца радость силы,
Бурлит и плещется река,
Щебечут птицы, пробудились нивы,
Природа чувствует: Весна!



 
         ***
Ее красы никто не зрит;
Здесь одинокая Природа
Свой дивный обращает лик
В застывшие озера…




  На рыбалке         

Туман над озером ночной
Весь берег сонно обволок
Глубокой, белой пеленой;
Не видно мшистых берегов.
И челн рыбацкий исчезает…
Оставив сети в тростнике;
Огонь под утро угасает,
Колеблясь в зыбкой пелене…




  Поздней осенью…

В лесу рыдает темный ключ,
От льда отходит влажный пар,
И не блеснет уж Солнца луч,
И замер Осени пожар…




          ***
Береза дышит ветром вешним,
Разбухла старая кора,
Старик об лед ударил пешней,
Проснулись нивы и поля…




         ***
Купаешься в небесных озерах;
Стоя над облаками, паришь,
Подобно горному орлу,
Внизу рождается гроза,
Но на вершине тихо…

Теснится грудь, блестит слеза,
Как на траве блестит роса.
Меж облаков проложен путь,
Внизу изломанные скалы,
Гремит и пенится вода,
Как будто эхом, вдаль, туда…
Вслед за собою унося…
Все страсти мирно улеглись,
В душе остекленели,
Заоблачная легкость дум
Туманна, льдиста,
Луч Солнца к льду пробился,
Зажег неугасимый пламень,
Лед порами покрылся;
В горах вдруг гулкий крик
Внезапно тишину рассеял,
Туман столбом ввернулся вниз…
Вдали леса чернеют,
Хвои приятный аромат,
На склонах горные цветы,
Дрожат тоскливо на обрыве;
Что позвоночники, хребты,
Окаменев, внизу застыли…




            ***
    Зимнюю тропинку Солнце с лаской стелет,
    Меж берез кудрявых вьюжица метелит,
    Пылью золотится в солнечных лучах,
    Заметает сказку в русских теремах.




            *** 
    Какая тайна мирозданья
    Сокрыта в бездне тьмы?
    Да, человек, Ее созданье,
    Как откровение души.




            ***   
                Здесь дуб кудрявый над горой
                Стоит как вечный часовой.

    Раздастся гулкий звук в ущелье,
    Сорвется камень со скалы,
    И как в пучину бездны мщенья
    Падет что с неба до земли;
    Проснутся горы–великаны,
    Перекликаясь, задрожат,
    Но утра легкие туманы
    Их сном укутают до пят…




            ***
    Зима, моя красавица,
    Кудрявится, кудрявится;
    В преддвериях весны
    Морозами упрямится;
    Но Солнце с вышины
    Теплом оков касается,
    Берез златит стволы…
    Повсюду птицы вешние
    Кричат во сто голос,
    И льются звуки нежные…
    Стоишь… не надо слов...




            ***
    Находит сумрак; долу томно
    Я поникаю головой;
    Туманный месяц надо мною сонно
    Сияет горною красой,
    Усталый, сумраком одетый,
    Укрывшись в сизую вуаль, -
    Средь звезд, волшебною фатою,
    Над облаками, словно в шаль;
    Висит лампадой, ясно светит;
    Как долог зимний путь лесной!
    Меж леса мирный путник едет,
    Вокруг убранством лес седой… 


            

            ***
    Метелит вьюга, буря злится,
    По холмам вьюжный снег кружится;
    Как будто демонов лихая
    Кружит, вертится стая злая.

    Нет! Нет! безумьем вдохновленный,
    Слезает путник в раз с саней,
    И уж несется окрыленный,
    Что демон средь пустых полей…

    Кругом бескрайняя равнина
    Пушистым устлана ковром,
    Для взоров белая пустыня
    Объемлет землю всю кругом.

    Один, темнея, средь пустыни
    Танцует демон под Луной,
    Никем не видимый доныне,
    Наедине с самим собой…




             ***          
    По влажной ночной траве
    Подошел я к калитке, толкнул,
    Звезда улыбнулася мне,
    Месяц в окошке мелькнул,
    Тихо прошел по тропинке в сад,
    Ночью, словно один на земле,
    К озеру с горки спустился, и рад
    Темной, зеркальной воде;
    Вижу: лишь мошкара
    Вьется на топком брегу,
    У бани, после дождя, паука
    Паутина дрожит на ветру…   



          
            ***
    Весенний ветер пахнет мёдом,
    Как пахнет тёплым, сочным сотом...
    Видны проталины в лесах,
    Уж бухнут почки на ветвях... 




            ***
    Ночь молчалива,
    Луна сладко спит,
    Облака тень
           Неторопливо
                Скользит… 
    Холодная Осень,
    Как будто чего-то просит…
    Вяз одинокий шумит…




            ***
    Когда Луна светит меж лавров,
    Кто может в ночь такую спать?..
    Нет, не могу на месте улежать,
    Отдаться ночи мне пора…




            *** 
     Неужели Осень, неужели наступает великая Осень! Нет, еще конец Лета, но Осень уж не за горами; уже слышны Ее дуновения, уже доносится до моих ноздрей холод Ее ветра; но вместе с Ней созревают и плоды, и под тяжестью своей падают на землю… Осень – время зрелости. Вместе с Осенью приходит грусть, - совершенно метафизически; все отцвело, отпело – Природа тоскует по своим былым нарядам, - как я тоскую по Ее юности, породившей детей человечества… Нет, меня успокаивает то, что Осень останется такой же… или, быть может, другой… для других… для новых Ее детей…



 
            ***
    Уж тихо, тихо, непробудно
    Шумит листва, и надо мною
    Тяжелый камень; грудь подспудно
    Мне давит дланью гробовой.

    Но как мой легок юный дух,
    Ему и камень не помеха,
    Он вознесется, точно пух,
    Златой, наивный, полный смеха.

    И пусть вся тяжесть упоенья
    И бремя всех земных оков
    Былой отрадой сожаленья
    Уж не стеснят его свобод.

    Пусть он, танцуя, со свирелью
    Взлетит наверх кудрявой ивы,
    Уж неподвластен никакому мненью,
    С ручьем и облаком единый.




            ***
    В вечерний час сбирались тучи,
    Сильнее ветер задувал,
    Темнели своды; грозно кручи
    Нависли; бурю предвещал
    Крик птиц, над травами кружащих
    И дух с собою уносящих;
    В такую злую непогоду
    Совсем один в глухом краю
    Монах сокрылся; его взору
    Природа буйно наготу,
    Поднявши полог, развернула,
    Как будто равная ему,
    Но откровенно обманула, -
    Не знать глубин ее рабу.   
    Средь бурь, под деревом, на воле
    Лежал он, холодом томим;
    Шумели травы вольно в поле,
    Деревья ветр к земле клонил…
    И дождь сплошною пеленою
    Омыл усталые луга,
    Пред темью долгою ночною,
    Насытив влагой допьяна…

    Монах, монах, растай и сгинь,
    Что тлен под древом растворись,
    И лишь заутра неба синь
    Блеснет, брось взоры ввысь;
    С новорожденною душою
    С Природой стань един родною…




            ***
    Лунная ночь на весенней картине:
    Сумерки, тихо, водная гладь,
    Месяц-юнец запутался в тине;
    Ива в цвету, кудрявая прядь
    Мирно свисает на лоно воды;
    Первая зелень, сырость земли;
    Нынче в весеннем сумраке грез
    Листья ожили старых берез,
    Чьи над водою трепля кудила,
    Скромно любуясь, Весна подвила…


      
  К Природе

    Я хочу дышать первой зеленью и ощущать над головой легкое, весеннее небо и скользящую тень облака… Да, только теперь в слиянии моего сознания с Природой, я постигаю Ее слово, не случайное слово… Я знаю, я предчувствую Ее желания…




         ***
    По воде, как будто по стеклу, скользит золотая лодка; Солнце сыплет солнечных зайчиков, золото и тепло льет из своей выи. Но уж близок вечер. Сумрак, что сизый дурень-колокол опустился над зеркалом. Месяц-качальник отражается в его темноте, - зыблясь, мелко волнуется… Тишиною говорит жизнь, кваканьем лягушек и шумом тростника, по которому воровато гуляет ветер; неохотно тростник расступается перед поступью его. Ночь, зеркальная ночь и сон, и глаза, огромные не моргающие глаза совы; ночь скрывает от нее серебристо-синее, с золотистым переливом, одеяло, прячет его от дерзких глаз, успокаивая распаленные зноем души. Утро, возрождение, бог и царь всего живого, восходит Солнце, словно возвращает подарок, но каждый раз новый. Звезда-полусвет скрывается от его сияния, бежит, теряя свой тонкий покров, будто эхо прячется в лесу. Холодный говор волн, качая золотые блики, прощается с ней. Кружится над водою веретено мудрости, волшебное, невидимое; жизнь разворачивается по сему веретену, что пук-многоцветник…      
 
    


            ***
     Береза ночью плачет в бурю
     И ломит руки – ветки гнет,
     Ее худющую такую
     Ветр крепко за плечи берет…
     Огонь в лачуге зыбко светит,
     В печи гуляет вьюжинок,
     Лампаду старица засветит,
     Скрип половицы… подойдет
     К окну… и глянет в темь ночную:
     «Что там творится за окном
     В пургу ревущую такую?..»
     Перекрестится… Ветр за дом,
     Лютуя, колкий снег метет,    
     В трубу заглянет ненароком,
     Старушка в страхе отойдет,
     Свечу загасит мимоходом
     И спать на печь скорей пойдет…




  Блики

    Над мрачной бездной-преисподней
    Танцуют солнечные блики,
    Откуда? Волею Господней
    Над Сатаной смеются лики...
    На гладь прохладных, темных вод
    Роняет злато Солнцебог…

    Вот море вспенится гневливо,
    И молний блеск, и грома треск,
    Вода холодная бурливо
    Встает что мрачный обелиск…
    Над кораблем, средь бездны мглы,
    Витают Эльфовы огни.

    Когда в лесу осеннем тихо,
    И Солнце смотрит из-за туч,
    Меж сосен хвойных торопливо
    Листвой играет теплый луч…
    Стоишь под лиственницей шумной,
    На Солнце, словно златорунной.

    Или в постели сладко нежась,
    Проснешься утром по весне,
    Глаза от сна, слипаясь, межась,
    Глядят на завесь на окне…
    Там Солнца зайчики в ответ
    Играют бликами монет.




            ***
    Молитва дождя, осенняя стужа,
    Шуршит под ногою гнилая листва,
    И ветер задует, листья закружит,
    Дождины лицо умоют, скользя…

    И в этом слиянье с дождливой погодой,
    Забывшись, теряешь средь улиц себя,
    Бегут силуэты, отмечены модой,
    Но, Осень, один наряд у тебя…
   

 

            *** 
    Смерть-молодка гуляет по миру,
    Черной шалью, чернавка, играет,
    Подарит печали трагичную лиру
    Поэту, что душу ее согревает.
      
    Нет, не уймется коса сребролучна,
    Косит… руки в мешки зашивают
    Тех, с кем Смерть отродясь неразлучна,
    Целуя, в объятья с собой увлекает.

                ---

    Уныло чернеют кресты и надгробья,
    Мрамор холодный, умытый дождем,
    Ограды стоят безлюдно, прискорбно,
    Ангел один в обнимку с крестом.

    Шумящие реки грядущих времен
    Уносят обломки и тлен бытия;
    Под звук погребальный валторн
    Прахом в себя принимает земля. 





            ***
     Нет никогда я еще так не купался, только здесь, во Пскове, летом, в Великой реке. Зашел за монастырскую стену через арочный каменный вход, тут же встретил пылающий куст рябины, одинокий на фоне облаков… Спустился с крутого обрыва вниз, на пляж, разделся – и в воду... Во всем чувствуется: русская Земля, древняя… Плещешься, как тысячу лет назад купались в ней русичи, скидывая длинные льняные одежды. И теперь я барахтаюсь здесь, правда, с цыганами, в пене, точно с татаро-монголами, но весело! Смотрю наверх, монастырская стена предстает во всей своей красе, с башенками, церковь с куполами… Красота! Древняя Русь. Затем поднялся наверх, сел на берегу, на траве на холме и вдаль глядел, как идут суда по реке, точно корабли шведские в былые времена. Всем сердцем я здесь, всей душой…   

   

  Написал мой друг христианин, живущий средь леса в старой избе (умер, бредя по лесной дороге, упал и горлом пошла кровь)…

  Странник

    «Поздняя Осень стояла нахмурившись,
    Солнце садилось, закат догорал.
    Странник с котомкой, немного ссутулившись,
    Вдоль по дороге кремнистой шагал…

    В небе зажглись уже звезды далекие,
    Солнце уж село и ветер утих,
    Только вглядись: созерцанья глубокие
    В плавном теченье мыслей твоих.

    Сколько неправды, борьбы и страдания
    В жизни своей повстречаешь порой,
    Но и твои состоятся желания:
    Вечная радость, любовь и покой.

    Долго блуждая в потемках сознания,
    Вдруг тебе ясную мысль подает:
    Где-то есть Центр всего мироздания,
    Там начинается времени счет.

    Вечная вера и вечны сомнения,
    Вечность как море, а время – река,
    Капли реки – нашей жизни мгновения,
    Пусть не иссякнут они никогда.

    Пусть никогда наше время не кончится,
    Вслед за закатом пусть новый рассвет,
    Пусть прекратятся все злые пророчества,
    Пусть впереди вечно видим мы свет.

    Озеро зыбким туманом подернулось,
    Где-то раздался крик птицы ночной,
    Странник, опомнившись, зябко поежился:
    Кто говорил этой ночью со мной?..»



   
            *** 
    Туманно и пусто в осеннем саду,
    Капли уныло падают в таз,
    Тянет дымком от костра,
    Что остывает под утро, шипя.
    Яблок корзины полны.
    Холод, стелясь, пробирает стволы.
    В кадке вода, что стекло;
    Кисти свои в нее окуная,
    Понурые тучи глядятся в окно,
    Шепчется с ветром тростник полюбовно…




            ***
    Над лесом занималось зарево,
    Солнце тонуло за деревьями.
    Землю окутывал мрак.
    В темнеющем небе
    Зажигались ночные светильники…
    Выходила девица к пруду,
    Скидывала одежды белотканные,
    Оборачивалась лебедем,
    И плескалась до самого утра
    С белыми лебедями…
    И только месяц побледнеет,
    Начнет заниматься утро,
    Оборачивалась она девицей,
    Надевала одежды свои просторные,
    Да возвращалась к мужу
    Под тёплое крылышко…



   
            ***
    Природы тайные законы,
    Поэт глядит на темны воды…
    Задумчив, месяц перед ним
    Колеблясь в волнах, так раним…




            ***
    Плеяды глядятся в горную ночь,
    Темным вином полон рог пастуха.
    Звезды, дрожа, танцуют в вине, - 
    Любит Дионис светлых сестер,
    В омут пьянящий сзывая к себе.
    



            *** 
    Душе привольно и легко,
    Вдохнешь всей грудью глубоко…
    Березы, небо голубое,
    Бежит и пенится ручей,
    Все дышит жизнью молодое,
    Звенит весенняя капель,
    Блистает Солнце с вышины,
    И под ногою, в отраженье,
    Среди проталин и воды,
    Высь неба, облака скольженье,
    Повеет влагою коры…
    Леса могил, кругом кресты:
    Участки, яблони, просвет,
    Круженье чаек над полями,
    Поднимет к небу взор поэт,
    Увидит высь над куполами…
    Он не хотел бы быть одним
    Средь миллионов… их могил*…

    *хотя, это участь всех


   

            ***   
    Весенний легок, быстр стих,
    Как бег рожденного ручья,
    Неудержим он волен, лих,
    Несется с горки вниз, шумя…
    Стоишь… повсюду трели птиц,
    Как упоенный после сна,
    И окунуться, пасть бы ниц,
    Я пьян… и кругом голова!
   
   

 
            ***   
    Порывы первые весны…
    Березы, небо… и капель…
    Отходит влага от коры,
    Бежит и плещется ручей…
    Ломая с лавин тонкий лед,
    Я льдом прозрачным умываюсь;
    Доносит ветер теплый мед
    Сосны апрельской… колыхаясь,
    Стоит иссушенный тростник,
    Плывут, кудрявясь, облака,
    Как краток жизни беглый миг,
    Он тает быстро без следа…
   



  Бесконечно о море...

    Море - это двое влюбленных на пустынном берегу,
    Море - это штиль, тишина и пена ласково плещущих волн,
    Море - это гроза и шторм,
    Море - это одинокие темные скалы,
    Море - это морское сражение,
    Море - это вечерний закат,
    Море - это тонкий месяц над гладью,
    Море - это огромная Луна над горизонтом,
    Море - это колыбель жизни,
    Море - это вечности стихия,
    Море - это...   




                ***
    По небу шел ковчег Луны;
    Все звери, птицы и цветы
    Пред ним клонили головы;
    О брег плескал накат волны…   

    И тайн небесных полон мрак:
    Тропинка лунная впотьмах,
    Шумели страхи темных чащ,
    Но дух вина в моих мехах…

    Всплывали грезы при Луне; 
    Ее влиянье так глубоко,
    Душа взмывала по воде
    К просторам бездны… одиноко…



         
            ***
    Весною цветы покрыли долины,
    Растаявший снег им влагу отдал,
    Вздохнули легко повсюду равнины,
    И жизнь пробивалась из скал.




            ***
    (Явление мальчика-Звезды)
    Июльской ночью, небо зачертив,
    Упала ясная звезда,
    Свой взор на миг остановив,
    В лесу сокрылась у ручья. 

    Знаменье видное небес,
    Явленье призрака из мрака,
    Под утро заалел голгофский крест,
    Сошел Противник из созвездья Рака…
 


  Купала и Кострома

    (Нет русской повести печальнее на свете…)
            
    Я ныне вновь живописую
    То, что дороже мне всего,
    Что сердцу дорого, взыскую,
    Поранив кистью полотно...

    Купальница – богиня Тьмы –
    С Луной вечерней миловалась,
    Плеская пенные валы,
    В прозрачных водах окуналась,
    И только утра свет блеснул,
    На зорьке ранней понесла,
    Луч Солнца Тьму слегка кольнул,
    На свет явилась Кострома.

    С купелью ангела созвучно,
    Под леса шум и гул воды,
    Под трели птиц весенне-звучных
    Родился братец у сестры,
    Купала, ангелу подобный:
    Вилась его златая прядь,
    Был взор небесный искрометный,
    Что вод синеющая гладь…
   
    Промчалось детство; их пути   
    Судьба невольно развела    
    По рукавам судьбы-реки,   
    Одна осталась Кострома.
    Во славу дни ее текли,
    Среди подруг своих она
    Красавкой первою слыла.
    Да тем меж ними возгордилась,
    Смеясь, надменно похвалилась:
    «Мол, равным нет ей жениха…» 
    И тем прогневала богов,
    Что порешили с облаков
    Ее за дерзость наказать,
    Судьбою горькой покарать. 
               
    Уж тает месяц над лесами,
    Сокрылись звезды в вышине,
    Восходит Солнце над лугами,
    Деревья стынут в полумгле. 
    На зорьке, утром, Кострома,
    Гуляя, звонко напевала,
    Меж тем венок в руках плела
    Да по реке вниз отпускала…

    Прохладны воды; коростель
    Звенит в глуши среди дубрав;
    О, как горька и звучна трель!
    Отходит пар от влажных трав…
    Ладья в тумане выплывает,
    Купала зрит в воде венок,
    Плеснув рукою, подбирает
    Да дале по волнам плывет…      
      
    И то уж исстари ведется,
    Судьбе на волю отдается,
    Коль молодец венок найдет,
    Плела сама кой молодица,
    Да ненароком подберет,
    На ней обязан он жениться.
   
    На берегу реки гулянье,
    Стоят накрытые столы,
    Двоих влюбленных милованье,
    И пляски с ночи до зари…

    С-за леса Солнце поднялося,
    Громадным шаром разрослося,
    Веселье, свадьба позади
    Да ночка, полная любви…
    На мягком ложе сеновала
    Влюбленных пара почивала,
    Как вдруг девица повернулась
    Да на Купалу все глядит:
    В ней словно бездна развернулась,
    И меч судьбы ее разит:
    Спадает точно пелена,
    Ведь брата видит Кострома…
    Купала смотрит на жену -   
    И признает свою сестру…
    О, ужас, ужас бесконечный,
    То дьявол страшный, дьявол вечный!..    
    Лишь Смерти смыть такой позор,
    Купала всходит на костер.
    Весь день проплакав, Кострома
    Безумью душу отдала…

    Вдоль берегов пустынно-диких,
    Людьми давно полузабытых,
    Она задумчиво брела;
    На бреге шумная волна
    Плескала гулко и гневливо,
    Леса шумели… и Луна
    На все глядела молчаливо;
    Дозором небо обходя,
    Небес полночное светило
    Все озирало вкруг себя…

    Пред Костромой темная гладь,
    Что в омут буйной головой,
    Безумно, в страхе, словно тать,
    Она нырнула… под водой,
    И вдруг восстала из воды,
    Взрывая пенные валы…
    Но тихо-тихо в круге стало,
    Как будто всплесков не бывало…

    Тут боги, видя, что свершили,
    Решили сжалиться над ними:
    В ночь на Купалу жгут костер,
    Сестру русалкой обратили,
    И ныне Мавка – дух озер.
    Да жизни дали внове срок,
    Их превратив любовь в цветок,
    Что летом всюду разрастется,
    Иван-да-Марья он зовется…




            ***
    Зимой дымком из леса тянет,
    Меж белых шапок Солнца луч,
    Весны предвестник, ясно глянет
    Из вышины нависших туч.

    Тряхнешь рукою лапу ели…   
    Искрясь на Солнце и горя,
    Снежинки в танце полетели,
    Прозрачный воздух серебря…

    Скрипит дорога под ногою,
    Мороз крепчает все сильней;
    Студеной зимнею порою
    Румянит щеки дед-борей… 




            ***
   Море… корабль посреди водной пустыни… темные тучи кругом… и молнии… молнии… рисуются повсюду… волны встают гребнями… темно и тревожно… я один… на носу корабля, между небом и землей… в их слиянии… навстречу стихиям… Один… как Бог...   
 



   
  И в Раю наступает Зима…

            1

    Средь полуразрушенных аркад
    Красой Зимы приосененный,
    Снегами пышно убеленный,
    Дремал глубоко зимний сад;

    Покровом снежным покрывая
    Былую роскошь, цвета стать,
    Таил в себе преддверья рая,
    Храня молчания печать.

            2

    Сгустились тучи снеговые,
    Буран подъемлет и крутит,
    Виются вьюги над равниной,
    Снег бурно хлопьями летит…

    Но вдруг светло… и тихо стало,
    Как будто бури не бывало,   
    Кругом спокойно и бело,
    Поля лишь снегом замело... 




            ***
    Окаменев, остыли чувства,
    Забыты прежние безумства,
    Уж нету дней тех золотых,
    Вином и Солнцем залитых.
   
    Да, юность – славная пора,
    Гулянье с ночи до утра,
    И после – снова полон сил,
    И вновь тебя мир закружил.

    Но удивление проходит,
    Не интересным станет всё,
    И пустота, и грусть приходят,
    Неся с собой свое клеймо.




            ***
    Иллюзорной мантией красоты, скоротечностью раскрывается перед нами жизнь, дразня вечностью, напоминая, что мотыльки мы, былинки в ее космическом пламени…




            ***
    Я долго средь аллей бродил,
    Увидел Храм, приют печали,
    Осенний дождик моросил,
    Листы от влаги трепетали…

    Пора осенних вдохновений,
    Дубрав таящая прохлада,
    Лес опустел от ветра рвений,
    Внизу заброшенного сада
    Журчал немолчно хладный ключ,
    Развесил ветви дуб могуч…

    Река времен уносит годы,
    Краса поблекшая Природы…


   

            ***
    (Из серии любимые пасторальные картины)

    Среди густой зелени сада моросил дождь. На горке, перед старым, заросшим водоемом пряталась светло-голубая, просторная беседка, которую ветвями оберегали деревья. Покинув старую дворянскую усадьбу, женщина присела в беседке, задумчиво наблюдая окружающую Природу. На глади пруда уже появились опавшие листья; Солнце, на мгновения проглядывая сквозь тучи, касалось воды, но лето уже подходило к концу, а вместе с ним, как казалось ей, уходила и ее беззаботная жизнь… Женщина всматривалась в окружающую зелень, на плывущие листья, на край крыши беседки, где дождевые капли, такие прозрачные и чистые, словно слезы самого бога, свисая, наливались, превращаясь в его подобие, и падали… Она смотрела, и грусть, безотчетная грусть поселялась в ее груди, - от одного сознания, что все в этом мире, блеснув лишь на миг, уходит безвозвратно, и никогда, никогда уже больше не повторится. Но ее успокаивало то, что в этом, быть может, мимолетном, и заключается наивысшая ценность…




            ***
    Цветенье музы поднебесной:
    Вхожденье в мировой предел,
    В край грёз доселе неизвестный,
    Преддверье образов и дел…




            ***
    Осенняя роща, детства приют,
    Ключом ледяная плещет вода,
    Ворона у пня что-то клюет,
    Деревья озябли, пожухла листва…




            ***
    Пряди в кронах пожелтели,
    Скуп и краток ясный день,
    Птицы к югу полетели,
    Средь берез уныло, лень…

   
    

            ***
    Подернут дымкой день осенний,
    Потянет терпковатый яблоневый вкус,
    Навеет грусть наряд последний
    Природы, что со стыдливостью его хранит…




            ***
    Весною двор безлюден,
    Родной мне с детства… Как свежо
    Пахнул мне ветер
                в бледное лицо!..
    Иду средь ночи…  никого…




            ***
    Катка блестящий лед-зерцало,
    Фонарик на краю отвода,
    Лицо красавицы румяно,
    В ресницах иней от мороза…




            ***
    Сосны снегом принакрылись,
    Ветви в белом серебре,
    Древа пышно убелились,
    Иней-морозь на окне…




            *** 
    Осенней, прохладной погодой
    Бродил я по русской земле,
    Набрел на усадьбу; под сводом
    Луч солнца блеснул на окне…

    Под сенью дворянского дома
    Стоял я задумчив, один;
    Заброшенный садик, сморода,
    Развесистый дуб-исполин…

    Среди колоннады усадьбы,
    Давно позабытой в веках,
    Привиделось женское платье,
    Нарядного кружева взмах…

    Вдали от блестящего света
    Послышался девичий смех…
    Подъедет к подъезду карета -
    Событье деревни тех лет…
   
    Ужели все кануло в Лету?
    Повеяньем русской души
    Прошло чередою к расцвету...
    Лишь дождь омывает следы...




             ***   
    У русской Природы
    Наряд непритворный,
    Пейзаж дико-простой;
    С душою открытой, свободной,
    Выходишь к Ней на простор…



   
            ***
    Подглядеть тайну Природы, Ее уголок, когда она ко сну отходит, скрывая тайную красу свою, - словно подглядеть потаенную, откровенную красоту женщины, ее исподнее, когда она ложиться спать…
   


   
            ***
    По Осени призрачной, стылой,
    Деревья в тумане стоят,
    Дождь шелестит над могилой,
    Во мраморе гении спят…




            ***
    За речкой с прохладной водой,
    По Осени, с Солнца заходом,
    Церера подносит рог золотой,
    Дар плодоносной Природы… 





            *** 
    Куст осенью –
    Костер,
    Гроздья рябины
    Бьют в глаза
    Красотой...    




            ***
    Рыжий ребенок,
    Пришла Осень.

    Солнце залило
    Лес золотой.

    Студеной водицей
    Ручей журчится.

    Остывает земля,
    Земля отрадная,

    К прохладе,
    Морозам готовится:

    Листья сухие, сырые,
    Дымком моются…




            ***
    Осенний северный пейзаж,
    Античных статуй нагота,
    Английский парковый коллаж,
    Деревьев диких простота…

    Подернут глянец стылых вод,
    Прохладой серебрится рябь…
    И отраженье мраморных основ
    Тревожит вод озерных гладь…




            ***
    Луна во мгле над заснеженным долом,
    Один при Луне я стою перед домом,
    Повсюду сугробы, снег бахромою,
    Белеющий лес стоит предо мною…

    Звезды далекие, космоса странники,
    Снежного царства, судеб избранники,
    Светом холодным призывно мерцают,
    След оставляя, к душам взывают…




            ***
    (Аполлон в гостях в русском зимнем царстве)

    Аполлон под Солнцем в зимнем саду,
    Снег блестит на морозном ветру,
    Небо прозрачно, бездонная синь,
    Всюду бело – куда взора не кинь…

    А за стеклянной верандой тепло,
    В залах просторных легко и светло,
    Вдоль колоннад стоят цветники,
    Чуждые холоду лютой Зимы…

    Примечание.
    В начале каскада каменный век,
    Природы творение – молнии блеск,
    С Природой в соавторстве был человек
    Античных руин воссоздав монумент.




            ***
    Деревянный дворец над озерным покоем
    Над камнем возвышен, омытый водою;            
    По утру над взморьем туманы царят,
    Где белые лебеди в танце кружат…

    И черный один, вытянув шею,
    К белой головку дерзко склонил,
    Крылья расправив, воды запенив,
    К ней, встрепенувшись, подплыл…




            ***
    Уже в леса прокралась Осень,
    Тиха лесистая Природа,
    Меж желтых листьев неба просинь,
    Отрадно мне сё время года.

    Осень, Осень, просим, просим!
    Осень-плодоносица,
    Осень-черезполосица.




            ***
    Горы в снегах постыли во мгле,
    Скал обнаженных вострые глыбы,
    Гордо орел парит в вышине,
    Теплое море плещет в низине…

    Солнце проглянет сквозь горный туман,
    Дух забирают ущелья, лощины,
    Под облаками море у скал…
    Круто виются в горах серпантины.




            ***
    Луга цветов раскинулись в предгорье,
    Моря тюльпанов ало-красных,
    На Солнце яркие прозрачной кровью,
    Как паруса - в манящих далях.




            ***
    Зимние звезды,
    Странники ночи,
    Точно кристаллы,
    Тайные очи.




            ***
    Созвездье Волопаса
    На небе просияло,
    Пастух один в горах,
    В темнеющих лугах…

    Звезда Арктур,
    Мифичность греков,
    Над головою звездный круг
    Тысячелетий…

    P. S. Картинки: http://starboy.name/html1/soz1.html



            ***
    (в Африке)

    Под пальмой, средь песков, у моря,
    Сидел поэт с собою в ссоре…
    Африка, Африка, кудрявая страсть, 
    Белой акулы глубокая пасть.

    Бегают львы под Солнцем палящим,
    Тварями полнится всюду Земля,
    С пикою вождь, смуглый, кричащий,
    Рядом пустыни царица – Змея.




            ***
    (убивающее Солнце)
    Небо Африки высоко,
    Зной палящий,
    Всем в пустыне одно:
    Колодец манящий.

    Пить! Пить!.. – жажда в горле,
    Пересохли жилы,
    Уж не в мочь на воле –
    Пасть в песке-могиле.




            ***
    Ночью звездной у костра
    Бедуин лежит в поиме,
    Потеряв тепло песка…




            ***
    Ночь в пустыне,
    Тёмно и безмолвно вокруг,
    Космос… одиноко в мире,
    Странно, как я тут?!.




            ***
    Прохладный ключ,
    Что ломит зубы,
    Журчит, певуч,
    Неся минуты…




            ***
    Лебединое озеро стынет,
    Сыплет Осень прохладою листья,
    Одинокую лебедь никто не обнимет,
    Не расправить ей белые крылья…




            ***
    Горы и… море…
    Пустынный пляж…
    Вдоль каньона
    Скалистый кряж…



            ***
    Природы дикие красоты,
    Вулканы, скалы и… туман…
    Бьют океанические волны…
    Жизнь на Планете разных стран.



            ***
(морская романтика путешествий на старинном деревянном корабле…)

Скрип канатов… шум волны…
Затерялась шхуна в море,
Звезды ярки, далеки
Бездны и просторы…

Тьму рассеял лунный свет,
Ветер теплый дует,
Среди ночи ход планет,
   Где корабль кочует…



            ***
Зимний туман в низине долин,
Вьюжно, леса, темно и бело,
Едет в карете один господин,
Мерзнет, закутавшись глубже в пальто.

Пышные шапки на крышах домов,
Ели под снегом ветви нагнули,
Вдоль череда сугробов-холмов,
Звезды дрожа, на небе уснули.



            ***
Холод зимнего тумана
Пробирает под пальто,
Все в округе замирает,
Будто жизни лишено.



            ***
Пушкин – град провинциальный,
Крыши низеньких домов,
Вьюги холод повевальный,
Высь сугробов вдоль дорог.

Солнце яркое слепит,
Разноцветные тона,
Сердце радостью щемит:
Вот де русская Зима!



            ***
(чёрные кони, дьявольская упряжь)

Вороная тройка,
Звучны бубенцы,
Бьют копытом бойко
Кони на стези…

Ух!.. и дух захватят
Вороным крылом,
Лихо уж прокатят;
   Выйти бы потом…
            



            ***
Март, Петербург в дожде,
Холодно, сине, бледны тона,
Хлопья снега кружат по реке,
На дворцах еще бахрома…




            ***
Небо голубое, снег с ветвей летит,
Ветер-лиходей сосны теребит,
Мартовская оттепель, солнце пригревает,
Скоро уж проталины в сосняке видны,
На горушке снег на солнце тает
И сквозят повсюду признаки весны…




            ***
    (Иногда в Питере, хоть я и родился в нем):
    Серое небо над моей головой
    Месяцами меня угнетает,
    Влажность болота, отнятый покой,
    Бледность и дождь, - все удручает.




            ***
    (уже лучше):
    Балтийский ветер и мороз,
    Ясность солнечного дня,
    Мой отмерзший, красный нос,
 Над заливом снежным мгла…




            ***
    Весеннее утро,   
    Ночная прохлада,
    И Солнце еще не взошло,
    Еще не проснулась речная Наяда,
    Туман, ни тепло, ни светло…




            ***
    Лето быстро пролетает,
    Наступают холода,
    Дни-денёчки с Солнцем таят,
    Глядь: стучится уж Зима.



            
            ***
    Проходит жизнь,
    Как утренний туман перед рассветом,
    Когда в траве пред озером стоишь
    И жизни внемлешь тишь,
    Когда в душе рождаешься поэтом,
    Проходит жизнь…




            ***
    (в снежной пустыне)
    Передо мной необозримо
    Белым бела легла равнина,
    Восходит Солнце на краю,
    И я один пред Ним стою…




(зимнее)

а)         

            ***
    Ночной туман окутал город,
    Не видно в метре от себя,
    Растаял ночи тёмный полог,
    Настало ясно утро дня.

    На ветках иней появился,
    Блистает Солнце в вышине,
    Слетая, снег засеребрился,
    Зима колдует в феврале.
   

б)
            ***
    Ночной туман окутал город,
    Не видно в метре от себя,
    Растаял ночи тёмный полог,
    Настало ясно утро дня.

    На ветках иней появился,
    Блистает Солнце в небесах,
    Слетая, снег засеребрился,
    Краса в серебряных санях.




            ***
   Вспомните школьные годы,
   Вспомните ваших подруг,
   Как пахли весною мимозы
   И первый любовный недуг.    

   Былое в душе колыхнуло
   До боли сокрытой и слёз,
   Проходит всё, но не остыло,
   Что было средь первых мимоз. 
   



            ***
    (первоцвет к Солнцу)
    Белый первоцвет
    По Весне дрожит,
    Явленный на свет
    Нежностью манит…

    Нет еще травы,
    Снег не весь растаял,
    Он же из земли
    Лепестки расправил…


 б)
    Нет еще травы,
    Снег не весь сошел,
    Он же из земли
    К солнышку взошел…



            ***
    Снег еще не стаял,
    Но среди проталин
    Первенцы Весны –
    Нежные цветы…




            ***
    Туман на долы опустился,
    Заря румянит утром лес,
    Цветок в дремоте пробудился,
    Под паутиною навис…




            ***
    Осень скоро наступила,
    Прожелеть* в листве видна,
    Тайная Природы сила
    Холодом дохнула на стога...

    *оказалось, что такого слова еще не было (по крайней мере, оно родилось у меня и я в сети его не нашел), но оно кажется мне совершенно естественным и красивым, осенним...



   
            ***
    Осень златотканница
    Яблоком румянится...

    Осень златоносица,
    Приходя, не просится...

 
    *Златотканница и златоносица тоже как будто нет таких слов... хотя златоносная и златотканая (осень) есть...




            ***
    Под листопад осенний
    Играет музыкант*
    На скрипке задушевной...
    Шумит, пылает сад...

    *Памятник И. Штрауссу недалеко от трех граций Павловского парка...




            ***
    (в Гатчине)
    Венеры павильон на острове любви,
    В округе лебедей скольженье,
    Фонтаны в мраморе внутри,
    На водах Замка отраженье…




            ***
    Одна в глуши, уединенье сада
    Гуляет моросящим днем
    В тиши аллей… туманная прохлада…
    Скучая, думает о нем…

 


            ***
    («хижина угольщика»)
    У леса, на окраине селенья
    Пустынный домик, угольщика друг,
    Приют философа, забвенья,
    Уединения досуг…




(по мотивам «скитальца» Михаила Дёмина)

            ***
    «Тоска полярная пустынь»…
    Куда поодаль взор не кинь –
    Бескрайни долы и леса,
    Бескрайняя тоска*...


    *На самом деле лично я никакой тоски не испытываю, глядя на русские просторы, а лишь пассионарное желание освоения...



  Русские реки
   
    Глубокомудрый Хан Байкал,
    Питаемый из верных рек,
    В низовьях глубоко предстал,
    Землей хранимый много лет.

    Имел обширный он гарем,
    Порядка триста верных жен,
    Что неотвратно притекали в плен
    С иных земель и ближних гор...

    Была ж красавица одна:
    В горах прекрасная Елена
    Близ Хана на верховьях рождена...
    Но отвратила предложенье смело.

    И предпочла гарема заточенью
    Скитанья в северном краю,
    И, резко отвернув теченье,
    Избрала странницы судьбу…

    Вдали скитаться и бродить
    По диким и лесным краям,
    На север дале уходить
    К полярной пустыни брегам…

    И на красавицы пути
    Алмазами усыпаны брега,
    Богатством недр земли
    Ее дорожка устлана…

    Близ Лены строгая сестра
    Так своеобразна и сурова
    Вдоль круторогого хребта –
    Коль имя Яна вам знакомо.

    В долине Яны – Верхоянск,
    Центр хлада, полис вековой;
    Седобородый правит князь
    В долине мертвой, ледяной,

    Где превращается в ледышку
    Любая птица, залетев,
    Пар от дыханья – в инь-снежишку,
    Окостенев и околев.

    Уходят смерчи в поднебесье
    Метелью, вихрем… к мраку туч,
    Вкруг пу’стынь мелкое полесье
    И Солнца краток блеклый луч.

    В урочищах реки, низинах
    И вовсе гиблые места,
    В туманах вдоль брегов сердитых
    Болот зыбучих пустота…
   
    И все ж наложница одна
    Была Байкалу неверна;
    К младому Енисею - вот река! -
    Стремилась полноводно Ангара…

    Места глухие, дремь, Сибирь,
    Охотник затеряется в тайге,
    На сотни вёрст куда ни кинь –
    Природа дикая везде...
 
    Бывает ночью тихо станет,
    Над озером взойдет Луна,
    Посеребрится гладь… и глянет
    В верховья неба Ангара…

    Тоской Ее смутится грудь,
    И уж в объятья Енисея
    Ее далече пролегает путь
    Так бурно... в глубине слабея…

    Широк характер русских рек,
    Как и характер русских жен;
    В просторах долгих коей век
    Характер этот отражен…

    И не случайно немцы любят
    Так имена сих славных рек,
    И в (жестком) языке своем голубят,
    По-женски ласково их именуя бег*…

    *Имена русских рек в немецком языке в большинстве своем имеют женский род, за исключением некоторых; остальные – мужской... реки на а, е – die Angara, die Lena, die Jana... но der Rhein – Рейн, der Mein – Майн, der Neckar, der Lech, der Regen... der Amazonas... der Ganges...




            ***
    Ах, как спится под дождем
    В крытом сеновале,
    Не подняться утором, днем...
    Капли отстучали...




            ***
    Лето наступило,
    Роза зацвела,
    В Павловск поманила
    Юность-жизнь* моя…
    Древние герои,
    Русские цари,
    Музы, тишь Природы,
    Счастья дни мои…

    *былое, пережитое в юности в Павловске, моей колыбели…




            ***
    Пейзаж пред Павловским дворцом 
    (Дыхание Италии далекой),
    Воссозданный художником-Творцом
    В глубинке русской одинокой*…
 
    *дабы побудить посетить Ее уединение…




            ***
    Над отражением дворца,
    Расправив листья над рекой,
    Встречая Осени певца,
    Шумит, качаясь, клен златой…
    И белых стая лебедей
    Изящной дамскою рукой
    Привлечена… Простых затей
    Отрада позднею порой…

    (Лебеди Осени… http://starboy.name/hindu/lebedi.html)




            ***
    Отшумела Осень золотая,
    Отлетел последний лист;
    Вьюжит вьюга, устилая (завывая),
    Ветра лютого посвист…

      


          ***
    Избранник женских уз,
    Античный ваш Гораций,
    Питомец юных муз,
    Питомец нежных граций,
    Наполнив ваянный фиал
    Поэзии вином,
    Так щедро расточал
    Дар божий свой кругом…



       
            ***
    Запущенный садик
    У девочки милой;
    Запрятанный кладик
    Под виснущей (плачущей) ивой…




            ***
    (Петергоф Зимой…)
    Поместье Царицы Зимы;
    Под снегом фонтаны видны,
    На финском, замершем брегу
    Беседки белеют в снегу…
    Застыл на морозе Самсон,
    Не льет воды мощные он.
    На стуже, колючем ветру
    Все замерло в дивном краю;
    Дворец во снегах стекленеет,
    Далекое Солнце не греет…
    В студеную зимнюю пору
    Заинело окна узором…
    Внутри лишь трещит камелек,
    Тепло и уют, огонек…




            ***
    Крещенский мороз
    Пробирает до слез;
    В проруб крещеный,
    Христом освященный,
    Я окунаюсь по рост…




            ***
    Лес заснежен,
    Светел и безбрежен;
    Ясным зимним днем
    Все блестит кругом,
    Седой старец бродит
    Бороду морозит…



 
            ***
а)
    Зимится... метелится...
    Вьюга поползками стелется...
    Огонек в избушке ветхой,
    Меж снегами неприметной...


  б)
    Зимится... недужится...
    Вьюга поползками кружится... 
    Огонек в избушке ветхой,
    Меж снегами неприметной...




            ***
    Средь хлада снежных гор
    Армении уютный дом,
    С возвышенным, решетчатым окном,
    Глядящим на простор…
    Где в вышине снега
    Белеют ночью, днем;
    В низине же река…
    Бежит и плещет… волн
    Ее студеная гряда
    По камням пенится, шумя…
    На скалах в доме том,
    Сидя за вышивкой, ковром,
    Живет Армении краса (душа)…




    (когда я сильно болел... в конце 2013 начале 2014 г.)

            ***
    Прикованный к пастели человек,
    Дождь за окном... и сырость,
    Надежда угасает, покидая свет,
    Природа отвернулась... на немилость...

    Уходит жизнь... а с Нею прожитое,
    Как сузился* и опостылел мир...
    И где же молодость? Былое?..
    Боль, не осталось больше сил... -
          Преддверье множества могил.    

    *до окна, за которым дождь, слякоть, витают вирусы...   

    (Тоска, отчаяние, разочарование... Уходите прочь, метлой их вместе с неудачами... но можно ли избавиться от одолевающих недугов?..)


    Примечание. Когда рождается ребенок, он почти не чувствует боли, ибо и себя еще плохо понимает... Когда же человек умирает, он проходит, как правило, через немощь и\или боль... В этом заключается один из жестоких моментов бытия, когда плата взимается после... Да, теперь я к болезням и смерти отношусь как к плате за жизнь и Ее удовольствия... Так мне легче смириться с болезнями и смертью, неотвратимо вторгающихся своим острым жалом... 

    P. S. Я знаю, что жизнь только здесь... Религии обманываются и обманывают насчет загробной жизни... а потому, стоит ли им доверять вовсе?.. они облегчают нашу бренность врачующим обманом... Приятно же слышать ласковый голос матери, нашептывающий, уверяющий, что все будет хорошо... Но жизнь жестока, бытие жестко...



            ***
    (после болезни, в лесном парке)
    Снег, метелица кружится...
    Тихо ранним зимним днем,
    Шубка беличья пушится...
    Цокот... с белочкой вдвоем...

    (и белочки тоже умирают...)



            ***
    (думая о Павловске и прошедших годах...)
    И где же тот кудрявый юноша-поэт,
    Что юностью среди лесов дышал,
    Что осчастливить намеревался свет?
    Увы, прошли года, увял...

    Угас огонь в его груди,
    Мир стал знаком – причина грусти,
    Повторно тем же удивляться мы
    Не можем... но обновятся кущи...



            ***
    Бродит за околицей вечером туман,
    Над лугами месяц вышел полупьян...   

    Я спущусь под горку, выйду к озерцу,
    Звезды, отражаясь, ластятся к лицу...



            ***
    Будучи смотрителем, жить во дворце... (Эрмитаже, Екатерининском, Павловском...) ходить по ночам, точно приведение... смотреть в окно из-за шторки... на Неву... реку Славянку... окружающие холмы... сидеть на диванчике возле печи в промозглые и морозные ночи... Что-то есть в этом мистическое... Дворцы опустели... а русские царствующие особы давно ушли в небытие, став призраками... 



            ***
    Цветет сирень, шумит
    Весною под окном,
    Гром за окном гремит,
    Дождь с ветром грозным днем…



            ***
    Над лесами и лугами
    Тучи косы разметали,
    Слезы-капли-жемчуга
    Пали в травы на поля...

    Ветер грозно налетел,
    Лес мятежно зашумел,
    Затянули тёмно тучи,
    Спрятав Солнца луч летучий...



            ***
    Запущенный садик,
    Упавший забор,
    Бурьян, палисадник,
    Покинутый дом…



            ***
    (весеннее...)
    Береза, прорубь, лёд, каток,
    Узоров снежных белизна;
    Полуразрушенный мосток
    У талого пруда... 



            ***
    Художник бытия*...

    *О Творце, о том, кто (или что) творит живописные пейзажи, что находят отклик в душе человека-художника



            ***
    Зима, моя красавица,
    По деревам кудрявица,
    Повсюду пышной бахромою
    Всё убелила взору…
                Снежинка…



            ***
    Намеком на Весну приятен Март,
    Уж снег сошел, подоле день, светлее,
    Проглянет Солнце потеплее,
    С Природой оживится бард…



            ***
    (в Апреле) 
    На реках и озерах тает лёд,
    Звенят в лесу и на полях ручьи,
    Капель на Солнце, с крыш течет,
    И птицы заливаются с зари…



            ***
    В сени задумчивых дриад
    Над речкой деревянный мост…
    Тропинка в запустелый сад,
    Что одичал и весь зарос… 



              ***
    Да по мокрой, по траве
    Босиком пройти,
    Так отрадно на душе,
    Вспомнив детство позади…
   


             ***
    Всяк прекрасен злак:
    И душистый клевер,
    И нарядный мак
    Заливных лугов;
    Овевает ветер
    Из цветов покров…



            ***
     Церквушка белая на взгорье,
     Досками заколоченная дверь,
     Лесная благодать на приозерье…
     О, где же детство деревенское теперь?!.
   


            ***
    (из области русской души)
    Что творится в душе крестьянина-старика, когда приходит весна, оголяются проталины, тепло пригревает проснувшиеся ручьи, пробудившуюся Природу?..




              ***
(а)
    Цветок ранимый голову повесил
    С рассветом солнечным в невинности своей,      
    Порой осенней нежен, светел…
    Пред холодом ночей…



              ***
(б)
    Цветок ранимый голову повесил
    С закатом солнечным в невинности своей,      
    Порой осенней нежен, светел…
    Пред холодом ночей…



            ***
    Осеннее утро…
    Осенний туман…
    Предчувствие смутно,
    Закончен роман…



            ***
    Обнажает Осень (Зима)
    Деревья…
    До кощеев бессмертных…



    Примечание. В начале сентября по осени как-то коршуны активизируются... на дискотеке парень в черной куртке и черной футболке налетел, как коршун, и забил парня в белой рубашке... на даче у меня коршун забил двух белых куриц...



            ***
    Рябина красная… родная школа,
    Где за углом курили мы…
    Как необычно! Как все ново!
    Другие здесь ученики…



            ***
    Блеснула Осень лишь на краткий миг
    Листвой златою… солнечными днями,
    И пестрый огненный убор поник,
    И дождь, и холод все объяли…



    (вышел ночью в деревне на улицу и тут же написал стихи от увиденного):
   
            ***
    Осенней ночью звездной
    Во тьме порой морозной
    Неспешно топится камин,
    То ль млечный путь, стелится дым…

    Или

    Осенней ночью звездной
    Неспешно топится камин,
    То ль млечный путь, стелится дым
    Порой предутренней морозной…



            ***
    Свет в весеннем окошке
    При цветущей черёмушке*…

    *о Черёмушкине, старающемся ликвидировать финансовую безграмотность в России)



               ***
    Античный храмовый фасад…
    За домом запустелый сад,
    Среди задумчивых дубрав
    Цветенье, благоуханье трав,
    В траве пушок пасущейся козы,
    Смотрящей дерзко дерезы…
    Под горкой звон прохладного ключа,
    Жужжание цветочного шмеля…
    Убранством дикий уголок,
    Зерцало озера… поток
    Шумящий мерно по камням…
    В деревне сей я счастлив сам.



            ***
    Выходя из лесу с полными корзинами грибов, мы встретили девочку-кроху с маленькой корзиночкой, идущей с родителями за грибами… Как трогательно!.. Пусть найдет хоть один грибок, а то мы почти все обобрали… Как не стыдно!.. (раньше надо вставать…)



             ***
    Старое кладбище, падшие камни, -
    Будто замшелый, наваленный лес, -
    Жизни итог… дремучий, осталый,
    Мрачность руин бытийственных мест…
               


             ***
    (утро весны, весеннее утро)
    Чем роза ярче и пышней,
    Тем звонче, слаще соловей
    За утро раннее весны,
    Щелкая, трели льет свои…

    Любовной страстью опьяненный,
    Поет во мрак заточенный
    Пред провозвестником-серпом
    В кустарнике, дремавшем ароматным сном…

    (все стихи о розе и соловье выпиши…)



          
            ***
    Над морем занялась Заря,
    Сказал бы: Утренница встала,
    Все осветив вокруг себя,
    В ночной сорочке лишь предстала…




            ***
    Звездные косы ночью холодной
    С пиками леса, гордо завысив,
    Чешет себя в темной уборной
    Ночь перед зеркалом мира, замыслив…
                что-то недоброе…




           ***
    (оттенки поэзии)

    Лютует непогода,
    Ветрило люто злит,
    Ненастно, серо взморье,
    Пронзая, дождь кропит…

    или

    Лютует непогода,
    Ветрило люто злит,
    Ненастно, смутно взморье,
    Пронзая, дождь шумит…




           ***
    Колеблются листья на легком ветру,
    Груша в белом цвету
    Целует небес синеву…
   
    Весна – благодатное время,
    Когда забываешь все бремя.   

    Свежестью дышит юная зелень,
    Все расцветает, белая кипень…



              ***
    На поле во ржи,
    Бирюзой осиненные,
    Радуют глаз васильцы,
    Природой стихийно рожденные…



              ***
    Дикие цветы северной пустыни…




             *** 
    (прямо, картина Ван Гога)
    (Под Солнцем)
    Девочка,
    Поливающая подсолнухи
    На даче…
   


             ***
    («голубой магнит»)
    Благословенный ветерок
    Колышет летом занавеску…
    В раздумьях я на даче одинок,
    Предавшись взглядом перелеску,
    За коем озеро лесное,
    Небесному подобно блюдцу,
    Таящее прохладу, голубое…
    К которому так хочется вернуться…   



             ***
    Отцвели так быстро вишни,
    Отлетел последний цвет,
    Все проходит скоро в жизни –
    Вечности во след…   



             ***
    Июль солнцебокий,
    Бычок краснобокий;
    Туман над поляной,
    Ковыль полупьяный…



              ***
    (на могиле матери)
    Заранее пришел сегодня я,
    Заране приходил всегда,
    В углу ограды я сидел
    И на родимый крест глядел,
    И голос будто мне изрек:
    «Постой, прости, не уходи!..
    Со мной еще поговори,
    Ты не был здесь уж целый год!..»



              ***
    Струилась синева небес,
    Шумел младой листвою лес…
    На кладбище царил покой,
    Последней станции земной…
    
    Над урною склоненный Ангел,
    Окаменелый, слезы лил,
    В листве густой, прохладной
    Весенний соловей залил…
 
    И Солнце сквозь листву
    Лик милой мамы осветило;
    Из глубины души ему
    Излил я все, что тяготило…   

    Как будто мертвые в могилах больше знают
    И с нами тайно говорят,
    И выражение меняют
    На фото… будто нас корят,
    Иль соболезную, благодарят,
    Или за все прощают…
                Аминь!

     *
    (И я кого бы не спросил,
    На то мне всякий говорил:
    «И не ищи, такого не найдешь,
    Второго сердца матери не обретешь»)



Ну вот…

    «Сердце (Матери)», Дмитрий Кедрин

«Дивчину пытает казак у плетня:
"Когда ж ты, Оксана, полюбишь меня?
Я саблей добуду для крали своей,
И светлых цехинов, и звонких рублей".

Дивчина в ответ, заплетая косу:
"Про то мне ворожка гадала в лесу.
Пророчит она - мне полюбится тот,
Кто матери сердце мне в дар принесёт.

Не надо цехинов, не надо рублей,
Дай сердце мне матери старой своей.
Я пепел его настою на хмелю,
Настоя напьюсь, и тебя полюблю".

Казак с того дня замолчал, захмурел,
Борща не хлебал, саламаты не ел.
Клинком разрубил он у матери грудь,
И с ношей заветной отправился в путь.

Он сердце её на цветном рушнике,
Коханой приносит в косматой руке.
В пути у него помутилось в глазах.
Всходя на крылечко, споткнулся казак.

И матери сердце, упав на порог,
Спросило его: «Не ушибся, сынок?»


    Примечание. «Я познакомился тут <на фронте> с исключительно интересными людьми… Если бы ты знала, сколько в них дерзкой отваги, спокойного мужества, какие это замечательные русские люди… Я чувствую себя в строю, а не где-то в стороне, а это очень важное чувство, которое я редко испытывал в Москве, в нашей писательской среде.» — из писем Дмитрия Кедрина жене.» (стихи ссылку приведи)



            ***
    В тени чинар дворец сокрылся,
    Журча струями, бил фонтан.
    Небесной тканью принакрылся
    Мечети купол; и султан,
    Расправив широко и гордо плечи,
    Пред звездочетами сидел,
    И мудрых старцев гулко речи
    Лились под изразцовый свод в придел…

    Таинственно-темны ночные горы,
    «Дом звезд» на самой вышине,
    Над ним бескрайние просторы,
    Мерцают звезды в темноте…
    У лестниц винтовых и коридора,
    При тускло светящих свечах,
    Где смотрят в окна звезды свода,
    Обитель и покой – худжрах.

    И каждой ночью в том приделе
    Ученый зоркий в полночь бдит,
    Над древней книгою при деле
    С пером у тайных звезд сидит…




            ***
    Мечтанья южные в Италии
    Среди шумящих кипарисов,
    Скульптуры белые-крылатые,
    Художества ночных абрисов…

 



 
            ***
    Владыки южного Дворец
    Над кипарисами вознесся,
    Просторный; там один певец
    В саду средь роз улегся… 

 




    По мотивам… http://starboy.name/picture/giv1.html
http://starboy.name/picture/giv2.html
http://starboy.name/picture/imp.html




     К русским усадьбам…

    (Н. Гумилев)
    «В садах настурции и розаны,
    В прудах зацветших караси,
    Усадьбы старые разбросаны
    По всей таинственной Руси.»

    


    Примечание. Картины должны оживать в воображении, тогда они становятся живыми…

    Примечание. Можно было бы собрать картины Сергея Виноградова, Константина Коровина, Левитана и др. и устроить выставку «русских импрессионистов», получилось бы не хуже, чем выставка Моне в Париже…



            ***
    Ткань поэзии Природы
    Выше атомов сцепленья,
    Что покров над силой рода,
    Колыханье, дуновенье…



    К русским пейзажам…



            ***
    Осенний, тихий уголок,
    Дворянский домик, листопад,
    Прибрежный лес насквозь промок,
    Деревья голые стоят…


       
 
            ***
    Темнеет в парке силуэт,
    Порой осенней под зонтом
    Гуляет Дама… спел ранет
    В саду краснеет под дождем…




            ***
    Спокойно, мирно на Руси,
    Тихи бескрайние просторы,
    Леса, озера, ширь степи,
    Уходят вдаль без края взоры…




            ***
    Звенят кудели золотые,
    Спокойно реченька течет,
    Шумят березки молодые,
    Приходит Осени черед…




            ***
    Радость, день весенний,
    Солнце яркое слепит,
    Пригревает сени,
    Тая снег, блестит…


 




            ***
    Играют солнечные пятна
    По лесу в зелени листвы;
    Художник кистью ляповато
    Творит пейзажные холсты…




            ***
    (импрессионист)
    Буйство красок, буйство цвета
    На пейзажном полотне,
    Кисть художника-поэта
    Пишет словно бы во сне.




            ***
    Запущен пруд, деревья никнут
    Над тиной-зеленью воды,
    Листвой плакучей ивы виснут
    Вдоль брега в зарослях травы…




            ***
    (цветочная роскошь южной ночи;
    Дамы в белых платьях на веранде)
    Лунная дорожка в комнату прокралась
    По морской ночной волне,
    Дамы, сидя, любовались,
    При цветах и при Луне…


 

 



            ***
    (на юге)
    Летнем днем на пирсе Дама
    В легком платье и туфлях,
    На террасе ресторана,
    С белым зонтиком в руках…




            ***
   (шум прибоя…)   
    Одинокая Дама
                перед морем
                сидит,
    Смотрит в дали без края
                и о милом
                грустит…
    Ветер лентой играя,
                о былом
                говорит…

 

 




            ***
    (весенний день на даче)
    Ветер с солнцем сквозь окно
    Занавески шевелит,
    В доме чисто и светло,
    Майский день в окно глядит…
   



            ***
    По-летне выцветший пейзаж,
    В пыли деревья приуныли,
    Деревьев вдоль тропы пассаж,
    Стволы в безветрии застыли.




            ***
    Прогаркий пахнет костерок,
    Потянет Осени истома,
    Осенний лес насквозь промок,
    Листва пожухлая у дома…




            ***
    Сн’опы ветер раздувает,
    Гнет подсохшую траву,
    Сено клочьями пускает,
    Тучи тянутся, - к дождю…

 




            ***
    Лиственница –
                древо иль дива,
    Что сокрывшись в листве,
    Зрит на путника мило,
    Призывая к себе?..

 



            ***
    (утром на даче)
    Усадьбу солнце припекло,
    Взглянула девочка с постели
    В чуть приоткрытое окно,
    Где заливаясь, птицы пели…




            ***
    (первые весенние позывы)
    В лицо весной пахнуло,
    Ну а в лесу пока что влажно,
    Природа от Зимы вздохнула,
    Уже легко, но все ж прохладно…




            ***
    Грустно барыням в беседке
    Смотрят на реку широку, 
    В их провинции так редки
    Балы на широку ногу.

 



            ***
    В лесу в укромном уголке
    Амур скульптурный притаился,
    Нагим изваянный вполне,
    Дриадам без стыда открылся…

 




            ***
    Девчонки, вешние цветы,
    В саду, смеясь, играют в мяч,
    Творенья русской полосы,
    Невинен смех их… или плач…

 




            ***
    Русский уголок немного простенький, запущенный, все вокруг не кичливое, не броское, немного мягкое, не угловатое, родное, душевное, не прибранное, естественное, сливающееся с окружающей Природой…


 




            ***
    (в парке)
    Как живописна здесь Природа,
    Но как без женщины пуста,
    В любое время дня и года
    Потребна взору красота…




            ***
    Вечор вечереет,
    Зажглися зарницы,
    Синее небо темнеет,
    Умолкли немолчные птицы,
    Залился в кустах соловей…




            ***
    (на мельнице)
    Заброшенная мельница в бору,
    Дремучий лес вокруг молчит,
    Зерно мешками на возу,
    Скрип колеса, вода шумит…
                (утекающее время…)


 




            ***
    Гулко летят перелетные птицы,
    Стаи на юг журавлей потянулись;
    В старых руках журавлиные спицы
    Перед зимою в окошке проснулись…




            ***
    (зимой)
    Морозец, воздух свеж, прозрачен,
    День солнцем ярким залитой,
    Лес зимний призрачный невзрачен,
    От рта отходит пар густой…




            ***
    Дремучий старец – старец в дремучем лесу…

 


    

            ***
    Одинокая и печальная,
    С книгой у окна,
    Ждет пождет его… случайная, 
    Не придет он никогда…

 




            ***
    Позаброшен деревенский дом,
    В сад распахнуто окно,
    Зацвела сирень кругом,
    Нет в округе никого…


 




            ***
    (эротика и здесь)
    Кустодьевская женщина с букетом
    За столом, - картина Натюрморт, -
    На веранде дачной летом
    Мажет маслом бутерброд…




            ***
    (неразделенная судьба)
    Неженатые сестры, - томленье:
    - Ну где же жених?!.
    Боль души, сожаленье,
    Неизвестно о них.
            (сестры, плача, увядают…)       




            ***
    Милые сестры в комнате летом,
    У дивана, подушек, цветов,
    Пред окном, залитым светом,
    Свежей зеленью птичьих лесов…

 




            ***
    В цветочном садике,
    В платье белом…       




            ***
    Играют светотени,
    Деревья, узенькая улочка,
    Балкончик, створки, тени,
    Знакомый с детства дворик.




    (русские обыкновения)


            ***
    Дворец парадный в снежной шубе, -
    Принарядился зимним днем,
    Гуляя, мимо ходят люди…
    Зима-краса царит кругом. 

 




            ***
    Под снегом дремлет деревенька,
    В прохладном сумраке ночном,
    Не спит один пьяньчуга Сенька,
    Не угомонится за окном…




            ***
    (красный русский зимний день)
    Есть символичный день у русских,
    Когда пушистый снег летит,
    Красно гуляют всюду люди,
    Нет ветра, солнышко блестит…




            ***
    Заброшен скит на беломорье,
    Пространства бескрайни, времени нет,
    Коса холодна, камениста в низовье,
    Монах здесь забыл счисление лет.




            ***
    Деревни русские убоги,
    Темнеют избы, накренившись,
    Разбиты грязные дороги,
    Стоят заборы, покосившись…

    Земля обширна, нерадива,
    На ней богатства не цветут,
    Полынь, бурьян, кусты, крапива,
    Как люди здесь еще живут?..

    Кругом леса, леса без края,
    Поля далечи, без конца,
    Озера, реки, - гордость края,
    Природа русская скупа.    

 
 




            ***
    (Санкт-Петербург ночью
    под облаками, не зимой)

    Гранитна глыба под Луной
    Возносит к небесам Царя,
    Россию вздыбив над землей,
    Уздой подъемлет Петр коня.

    Исакий грозно-величавый,
    Гранитных столпище колонн,
    Санкт-Петербург собой венчает,
    Вознесшись гордо над Невой.


 




            ***
    (Пушкин в парке)
    Осень, скамейка, поэт,
    Кру’жит по ве’тру листва,
    Много прошло уже лет,
    Зрелость настала… Пора…

 



    Примечание. Если некоторые мои стихи порой в народе путают со стихами Пушкина, то это уже само по себе говорит… что я, по крайней мере, не последний поэт… Да и мне это приятно…


    И сколько от татаро-монгол потерпела Русь, сколь народа погубила эта нечисть басурманская…



              ***
    Вышел муж, тряхнул кудрями,
    Раскудрявься наша Русь!
    Сила, дерзость между нами,
    Не заест нас долов грусть!

    Разветвись вокруг дубами,
    Рассыпайся вновь стихами,
    Славься добрыми сынами,
    Мощью творческою будь!



               ***
    Русь колыванная*, Русь окаянная,
    Степи широкие, воды глубокие,
    Леса дремучие, болота ползучие,
    Горы высокие, обширны покосы,
    Небеса бескрайние, дали дальние,
    Есть где душе разойтись, разгуляться…

    *и от слова ковыль

    P. S. Можно и так в первой строке Русь ковыльная, Русь былинная…    Русь раздольная, Русь привольная…



               ***
    В чужой далекой стороне,
    Под власть сердечному закону,
    В яви нам дороги… во сне:
    Любовь к родной земле,
    Любовь к родному слову.



    Примечание. Решил заполнить пробелы неподобранных слов, по каким-то причинам оставленные Пушкиным в цензурных стихах, не удержался… (то, что курсивом - моё)

А. С. Пушкин:

              ***
«Когда порой воспоминанье
Грызет мне сердце в тишине,
И отдаленное страданье
Как тень опять бежит ко мне;
Когда, людей повсюду видя
В пустыню скрыться я хочу,
Их слабый ум возненавидя,-
Тогда забывшись я лечу
Не в светлый край, где небо блещет
Неизъяснимой синевой,
Где море теплою волной
На пожелтелый мрамор плещет,
И лавр и темный кипарис
На воле пышно разрослись,
Где пел Торквато величавый,
Где и теперь во мгле ночной
Далече звонкою скалой
Повторены пловца октавы.

Стремлюсь привычною мечтою
К студеным северным волнам.
Меж белоглавой их толпою
Открытый остров вижу там.
Печальный остров - берег дикой
Усеян зимнею брусникой,
Увядшей тундрою покрыт
И хладной пеною подмыт.
Сюда порою приплывает
Отважный северный рыбак,
Здесь невод мокрый расстилает
И свой разводит он очаг.
Сюда погода волновая
Заносит утлый мой челнок
. . . . . . . . . . . . . . .
И хижина береговая
Меня скрывает от ветров…   


              ***
...  строгий свет
Смягчил свои предубежденья,
Или простил мне заблужденья
Давно минувших темных лет.


              ***
И (Да) не уже ли строгий свет
Смягчил свои предубежденья,
Или простил мне заблужденья
Давно минувших темных лет?


              ***
Она . . . . . подарила
. . . . . первый сон,
И мысль об ней одушевила
Безвестной лиры первый звон —


              ***
Она любовь мне подарила
И первый юношеский сон,
И мысль об ней одушевила
Безвестной лиры первый звон —


             ***
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва,
Как … пустыня.
И как алтарь без божества».


              ***
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва,
Как безымянная пустыня.
И как алтарь без божества.


             ***
Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье,
Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови...
Как чуждо сердцу наслажденье...
Всё, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье.
.......................
Отдайте мне метель и вьюгу
И зимний долгий мрак ночей.


             ***
Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье,
Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови...
Как чуждо сердцу наслажденье...
Всё, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье,
И ничего не веселит.
Отдайте мне метель и вьюгу
И зимний долгий мрак ночей.
Когда я, разгоняя скуку,
Читаю нянюшке моей.
(или)
Когда пишу, развеяв скуку,
Вдали лицея и друзей.    


                ***
Бывало, в сладком ослепленье
Я верил избранным душам,
Я мнил — их тайное рожденье
Угодно властным небесам,
На них указывало мненье —
Едва приближился я к ним –
.......................
И с глаз долой в одно мгновенье
Покров, чарующий, как дым.   
.......................
Мое беспечное незнанье
Лукавый демон возмутил,
И он мое существованье
С своим навек соединил.
Я стал взирать его глазами,
Мне жизни дался бедный клад,
С его неясными словами
Моя душа звучала в лад.
Взглянул на мир я взором ясным
И изумился в тишине;
Ужели он казался мне
Столь величавым и прекрасным?
Чего, мечтатель молодой,
Ты в нем искал, к чему стремился,
Кого восторженной душой
Боготворить не устыдился?
И взор я бросил на людей,
Увидел их надменных, низких,
Жестоких ветреных судей,
Глупцов, всегда злодейству близких.
Пред боязливой их толпой,
Жестокой, суетной, холодной,
Смешон глас правды благородный.
Напрасен опыт вековой.
Вы правы, мудрые народы,
К чему свободы вольный клич!
Стадам не нужен дар свободы,
Их должно резать или стричь,
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.


             ***
Не угрожай ленивцу молодому.
Безвременной кончины я не жду.
В венке любви к приюту гробовому*
Не думав ни о чем, без робких слез иду.

Я мало жил, я наслаждался мало...
Но иногда цветы веселья рвал -
Я жизни видел лишь начало
--------------------------
И в цвете лет во прахе пал.
(Сразил меня противника металл).

*пророческие слова…


             ***
В поле чистом серебрится
Снег волнистый и рябой,
Светит месяц, тройка мчится
По дороге столбовой.

Пой: в часы дорожной скуки,
На дороге, в тьме ночной
Сладки мне родные звуки
Звонкой песни удалой.

Пой, ямщик! Я молча, жадно
Буду слушать голос твой.
Месяц ясный светит хладно,
Грустен ветра дальный вой.

Пой: «Лучинушка, лучина,
Что же не светло горишь?»,
«Что ж глава моя кручинна?
Безотрадна моя жизнь».   


              ***
Чу, пушки грянули! крылатых кораблей
Покрылась облаком станица боевая,
Корабль вбежал в Неву — и вот среди зыбей
Качаясь плавает, как лебедь молодая.

Ликует русский флот. Широкая Нева
Без ветра, в ясный день глубоко взволновалась,
Широкая волна плеснула в острова…
Флотилией (Фрегатою) столица красовалась.   

Перебирая:
(Пестря флажками, фрегата красовалась,
Фрегатою столица любовалась, 
Флотилией царица любовалась)

 
              ***
Стою печален на кладбище.
Гляжу кругом — обнажено
Святое смерти пепелище
И степью лишь окружено.
И мимо вечного ночлега
Дорога сельская лежит,
По ней рабочая телега
Разби’то изредка стучит.
Одна равнина справа, слева.
Ни речки, ни холма, ни древа.
Кой-где чуть видятся кусты.
Немые камни и могилы
И деревянные кресты
Однообразны и унылы.


              ***
К кастрату раз пришел скрыпач,
Он был бедняк, а тот богач.
«Смотри,— сказал певец натуры ,—
Мои алмазы, изумруды —
Я их от скуки разбирал.
А! кстати, брат,— он продолжал,—
Когда тебе бывает скучно,
Ты что творишь, сказать прошу».
В ответ бедняга равнодушно:
— Я? я . . . . себе чешу.


             ***
Если ехать вам случится
От *** на * восток,
Там, где вод поток (лента вод) струится
Меж отлогих берегов,—
От большой дороги справа,
Между полем и селом,
Вам представится дубрава,
Слева сад и барский дом.
Летом, в час, как за холмами
Утопает солнца шар,
Дом облит его лучами,
Окна блещут как пожар,
И, ездой скучая, мимо
Интересом развлечен,
Путник смотрит невидимо
На семейство, на балкон.


             ***
Как редко плату получает
Великий добрый человек,
Скорей униженно страдает,
Но вдруг случится в кой-то век   
За все заботы и досады
(И то дивиться всякий рад!)
Берет достойные награды
Или достоин сих наград.

 
             ***
Плетневу
Ты мне советуешь, Плетнев любезный,
Оставленный роман наш продолжать
И строгий век, расчета век железный,
Рассказами пустыми угощать.
Ты думаешь, что с целию полезной
Тревогу славы можно сочетать,
И что пристало нашему собрату
Брать с публики умеренную плату.
Ты говоришь: пока Онегин жив,
Дотоль роман не кончен - нет причины
Его прервать... к тому же план счастлив -


              *** 
Была пора: наш праздник молодой
Сиял, шумел и розами венчался,
И с песнями бокалов звон мешался,
И тесною сидели мы толпой.
Тогда, душой беспечные невежды,
Мы жили все и легче и смелей,
Мы пили все за здравие надежды
И юности и всех ее затей.

Теперь не то: разгульный праздник наш
С приходом лет, как мы, перебесился,
Он присмирел, утих, остепенился,
Стал глуше звон его заздравных чаш;
Меж нами речь не так игриво льется.
Просторнее, грустнее мы сидим,
И реже смех средь песен раздается,
И чаще мы вздыхаем и молчим.

Всему пора: уж двадцать пятый раз
Мы празднуем лицея день заветный.
Прошли года чредою незаметной,
И как они переменили нас!
Недаром - нет! - промчалась четверть века!
Не сетуйте: таков судьбы закон;
Вращается весь мир вкруг человека,-
Ужель один недвижим будет он?

Припомните, о други, с той поры,
Когда наш круг судьбы соединили,
Чему, чему свидетели мы были!
Игралища таинственной игры,
Металися смущенные народы;
И высились и падали цари;
И кровь людей то Славы, то Свободы,
То Гордости багрила алтари.

Вы помните: когда возник лицей,
Как царь для нас открыл чертог царицын.
И мы пришли. И встретил нас Куницын
Приветствием меж царственных гостей,-
Тогда гроза двенадцатого года
Еще спала. Еще Наполеон
Не испытал великого народа -
Еще грозил и колебался он.

Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас... и племена сразились,
Русь обняла кичливого врага,
И заревом московским озарились
Его полкам готовые снега.

Вы помните, как наш Агамемнон
Из пленного Парижа к нам примчался.
Какой восторг тогда пред ним раздался!
Как был велик, как был прекрасен он,
Народов друг, спаситель их свободы!
Вы помните - как оживились вдруг
Сии сады, сии живые воды,
Где проводил он славный свой досуг.

И нет его - и Русь оставил он,
Взнесенну им над миром изумленным,
И на скале изгнанником забвенным,
Всему чужой, угас Наполеон.
И новый царь, суровый и могучий,
На рубеже Европы бодро стал,
И над землей сошлися новы тучи,
И ураган их разметал…


              ***         
От западных морей до самых врат восточных
Не многие умы от благ прямых и прочных
Зло могут отличить... рассудок редко нам
Внушает верное под власть страстям. . .
. . . . . .
«Пошли мне долгу жизнь и многие года!»
Зевеса вот о чем и всюду и всегда
Привыкли вы молить — но сколькими бедами
Исполнен долгий век! Во-первых, как рубцами,
Лицо морщинами покроется — оно
В увядший плод превращено.


              ***
Ценитель умственных творений исполинских,
Друг бардов а’нглийских (аглицких), любовник муз латинских,
Ты к мощной древности опять меня манишь,
Ты снова мне творить велишь.
Простясь с земной мечтой и бедным идеалом,
Я приготовился бороться с Ювеналом,
Чьи строгие стихи, неопытный поэт,
Стихами перевесть я было дал обет.
Но, развернув его суровые творенья,
Не мог я одолеть пугливого смущенья ...
Стихи бесстыдные приапами торчат,
В них звуки странною гармонией трещат.
Картины сладкого (низкого, властного) латинского разврата
Во мне (в страстях) нашли себе собрата (ну это уже боле моё…)    

 


            ***
О нет, мне жизнь не надоела,
Я жить люблю, я жить хочу,
Душа не вовсе охладела,
Утратя молодость свою.
Еще хранятся наслажденья
Для любопытства моего,
Для милых снов воображенья,
Для чувств любовного всего.


            ***
Ночь тиха, в небесном поле
Светит Веспер золотой.
Старый дож плывет в гондоле
С догарессой молодой.
Воздух полн дыханьем лавра.
Дремлют флаги бучентавра.
Море темное молчит,
Италийский край почит. 


             ***
Еще в ребячестве бессмысленно лукавом
Наивном, полном жизни новой, слабом,
Неведающим мира, бессознательной порой   
Я встретил старика с плешивой головой,
С очами быстрыми, зерцалом мысли зыбкой,
С устами, сжатыми наморщенной улыбкой.


             ***
Когда так нежно, так сердечно,
Так радостно я встретил вас,
Вы удивилися, конечно,
Досадой хладно воружась.
Вечор в счастливом усыпленье
Я в безмятежном сне (безмятежным сном) парил,
Мое живое сновиденье
Ваш милый образ озарил.
С тех пор облился я слезами,
Мечту прелестную зову.
Во сне я осчастливлен вами
И благодарен наяву.


              ***
В мои осенние досуги,
В те дни, как любо мне писать,
Вы мне советуете, други,
Рассказ забытый продолжать.
Вы говорите справедливо,
Что странно, даже неучтиво
Роман не конча(ив) перервать,
Отдав уже его в печать,
Что должно своего героя
Как бы то ни было женить,
По крайней мере уморить,
И лица прочие пристроя,
Отдав им дружеский поклон,
Из лабиринта вывесть вон.
Вы говорите: "Слава богу,
Покамест твой Онегин жив,
Роман не кончен - понемногу
Иди вперед; не будь ленив.
Со славы, вняв ее призванью,
Сбирай оброк хвалой и бранью –
Рисуй и франтов городских
И милых барышень своих,
Войну и бал, дворец и хату,
*И келью, будуар, харем,
И с нашей публики меж тем
Бери умеренную плату,
За книжку по пяти рублей –
Налог не тягостный, ей-ей."
1835

*нашел «Чердак и келью, и гарем.», но в иной редакции есть пропуск, чердак и келья близки по смыслу, а будуар между келью и гаремом


Плетневу
Ты хочешь, мой наперсник строгой,
Боев парнасских судия,
Чтоб новою охваченный тревогой,
Пустился в путь романа я,
На прежний лад мой слог (слух) настроя,
Давно забытого героя,
Когда-то бывшего в чести,
Опять на сцену привести.
Ты говоришь: - Зря прерываешь!
Онегин жив, и будет он
Еще нескоро схоронен.
О нем вестей ты много знаешь,
И с Петербурга и Москвы
Возьмут оброк его главы.
1833

или

Плетневу
Ты хочешь, мой наперсник строгой,
Боев парнасских судия,
Чтоб новой я охваченный тревогой,
Пустился, лирою бряца,
На прежний лад мой слог (слух) настроя,
Давно забытого героя,
Когда-то бывшего в чести,
Опять на сцену привести.
Ты говоришь: - Зря прерываешь!
Онегин жив, и будет он
Еще нескоро схоронен.
О нем вестей ты много знаешь,
И с Петербурга и Москвы
Возьмут оброк его главы.
1833


                ***
Вы за "Онегина" советуете, други,
Приняться мне опять в осенние досуги.
Вы говорите мне: он жив и не женат.
Итак, еще роман не кончен - это клад:
Вставляй в просторную, вместительную раму
Картины новые - открой нам диораму:
Привалит публика, платя тебе за вход –
(Что даст еще тебе и славу и доход).
Пожалуй - я бы рад - так некогда поэт,
Начав роман, явил Онегина на свет. . .
Но полно. Уж окончен бал.
Герой… (дальше сами закончите)


                ***
(из воспоминания в Царском селе)
«Среди святых воспоминаний
Я с детских лет здесь возрастал,
А глухо между тем поток народной брани
Уж бесновался и роптал.
Отчизну обняла кровавая забота,
Россия двинулась, и мимо нас летят
И тучи конные, брадатая пехота,
И пушек медных светлый ряд.
И мы, питомцы Царско(сельско)го лицея,
Из окон, с улиц лицезрея,
(Си кавалькады лицезрея)
На юных ратников взирали,
Ловили брани дальний звук
И детские лета, и стены проклинали,
И узы строгие наук.
И многих не пришло. При звуке песней новых
Почили славные в полях Бородина,
На кульмских высотах, в лесах Литвы суровых,
Вблизи Монмартра . . .


             ***
Восстань, о Греция, восстань.
Недаром напрягала силы,
Недаром потрясала брань
Олимп и Пинд, и Фермопилы.

Под сенью ветхой их вершин
Свобода юная возникла
На гробах Те’сея, Перикла,
На стогнах мраморных Афин.
(Средь мраморных Афин)
(В руинах мраморных Афин)
(Во храмах мраморных Афин)

Страна героев и богов
Расторгла рабские вериги
При пеньи пламенных стихов
Тиртея, Байрона и Риги.
1829


P. S. Хотя есть такое предшествующее этому стихотворение, старое стихотворение про Грецию 1921 г.:

Восстань, о Греция, восстань!
Недаром напрягаешь силы.
Недаром потрясает брань
Олимп, и Пинд, и Фермопилы,

Под сенью ветхой их вершин
Свобода древняя возникла,
Святые мраморы Афин,
Гроба Тезея и Перикла.

Страна героев и богов,
Расторгни рабские вериги,
Пои пеньи пламенных стихов,
Тиртея, Байрона и Риги!

И редакция Пушкина:

Подъ с;нью [нерзб] ихъ вершинъ
         юная
Свобода [древняя] возникла
             [И]
На гробахъ) [гробъ]
[;есея] [и] [гробъ] Перикла
[И]   [Средь]  [На]
[На]                мраморныхъ А;инъ.

Кстати, Анненский, Шляпкин при печати как-то так правили:

Подъ с;нью ветхой ихъ вершинъ
Свобода юная возникла.
;есея гробъ и гробъ Перикла
Средь мраморныхъ А;инъ.

(Но это относится к старой Греции, а не к новому восстанию и новому стихотворению…)


             ***
(Ну точно Пушкин – эллин!) 
Еще одной высокой, важной песни
Внемли, о Феб, и смолкнувшую лиру
В разрушенном святилище твоем
Повешу я, да издает она,
Когда столбы его колеблет буря,
Печальный звук! Еще единый гимн –
Внемлите мне, пенаты,- вам пою
Обетный гимн. Советники Зевеса,
Живете ль вы в небесной глубине,
Иль, божества всевышние, всему
Причина вы, по мненью мудрецов,
И следуют торжественно за вами
Великой Зевс с супругой белоглавой
И мудрая богиня, дева силы,
Афинская Паллада,- вам хвала.
Примите гимн, таинственные силы!
Хоть долго был изгнаньем удален
От ваших жертв и тихих возлияний,
Но вас любить не остывал я, боги,
И в долгие часы пустынной грусти
Томительно просилась отдохнуть
У вашего святого пепелища
Моя душа – Олимп высокий, там мир.
Так, я любил вас долго! Вас зову
В свидетели, с каким святым волненьем
Оставил я земли людское племя,
Дабы стеречь ваш огнь уединенный,
Беседуя с самим собою. Да,
Часы неизъяснимых наслаждений!
Они дают мне знать сердечну глубь,
В могуществе и немощах его,
Они меня любить, лелеять учат
Не смертные, таинственные чувства,
И нас они науке первой учат –
Чтить самого себя. О нет, вовек
Не преставал молить благоговейно
Вас, божества домашние.

От вас узнал я плен Варшавы,
Вы были вестницею славы
И вдохновеньем для меня.
1831


             ***
Меж горных стен несется Терек,
Волнами точит дикий берег,
Клокочет вкруг огромных скал,
То здесь, то там дорогу роет,
Как зверь живой, ревет и воет –
И вдруг утих и смирен стал.
Всё ниже, ниже опускаясь,
Уж он бежит едва живой.
Так, после бури истощаясь,
Поток струится дождевой.
И вот совсем уж обнажилось
Его кремнистое русло.
И вод стремленье истощилось,
И видно каменное дно.
1829


            ***
Стрекотунья белобока,
Под калиткою моей
Скачет пестрая сорока
И пророчит мне гостей.
Колокольчик небывалый
У меня звенит в ушах,
На заре горящей, алой,
Серебрится снежный прах.
1829


            ***
(Возможно, Мицкевичу адресовано)   
Ты просвещением свой разум осветил,
Ты правды чистый свет увидел,
И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел.
Когда безмолвная Варшава поднялась,
И Польша буйством опьянела,
И смертная борьба по новой началась,
При клике «Польска не згинела!» —
Когда же Дибич плоховал,
Пестро парижский пустомеля
Ревел на кафедре, метал и рвал,
Ты пил здоровье Лелевеля.
Ты руки потирал от наших неудач,
С лукавым смехом слушал вести,
Когда полки бежали вскачь
И гибло знамя нашей чести.
Когда ж Варшавы бунт смиренный пал
В сражения кровавом дыме,
Поникнул ты главой и горько возрыдал
Как жид о Иерусалиме.
1831


Фазиль-хану
Благословен твой подвиг новый,
Твой путь на север наш суровый,
Где кратко царствует весна,
Но где Гафиза и Саади
Знакомы многим имена.
Ты посетишь наш край полночный,
Оставь же след в своих стихах,
Цветы фантазии восточной
Рассыпь на северных снегах.
1829


            ***
Наперсница моих сердечных дум,
О ты, чей глас приятный и небрежный
Смирял порой страстей порыв мятежный
И веселил порой унылый ум,
О верная, задумчивая Лира,
Побудь со мною на брегах Салгира
(Грусти (взгрустни) со мною на брегах Салгира)


             ***
Я был свидетелем златой твоей весны;
Тогда напрасен ум, искусства не нужны
И самой красоте семнадцать лет замена.
Но время протекло, настала перемена,
Ты приближаешься к сомнительной поре,
Как меньше женихов толпятся на дворе,
И тише звук похвал твой слух обворожает,
А зеркало смелей грозит и упрекает.
Что делать, друг, утешься и смирись,
От милых прежних прав заране откажись,
Ищи других побед — успехи пред тобою,
Я счастия тебе желаю всей душою,
Сознанье(м) горьких опытов моих –
Мой дидактический, благоразумный стих.
1825 г.


               ***
Я был свидетелем златой твоей весны;
Тогда напрасен ум, искусства не нужны
И самой красоте семнадцать лет замена.
Но время протекло, настала перемена,
Ты приближаешься к сомнительной поре,
Как меньше женихов толпятся на дворе,
И тише звук похвал твой слух обворожает,
А зеркало смелей грозит и упрекает.
Что делать? Утешься, Дева, и смирись,
От милых прежних прав заране откажись,
Ищи других побед — успехи пред тобою,
Я счастия тебе желаю всей душою,
Мой дар тебе, порука опытов моих,
Мой дидактический, благоразумный стих.


              *** 
Ненастный день потух; ненастной ночи мгла
По небу стелется одеждою свинцовой;
Как привидение, за рощею сосновой
Луна туманная взошла…
Всё мрачную тоску на душу мне наводит.
Далеко, там, луна в сиянии восходит;
Там воздух напоен вечерней теплотой;
Там море движется роскошной пеленой
Под голубыми небесами…
Вот время: по горе теперь идет она
К брегам, потопленным шумящими волнами;
Там, под заветными скалами,
Теперь она сидит печальна и одна…
Одна… никто пред ней не плачет, не тоскует;
Никто ее колен в забвенье не целует;
Одна… ничьим устам она не предает
Ни плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных.
Одна… перед пучиною безбрежной
В томлении чего-то ждет…
Никто ее любви небесной не достоин.
Не правда ль: ты одна… ты плачешь… я спокоен;
Но если . . .


            ***   
Придет ужасный час… твои небесны очи
Покроются, мой друг, туманом вечной ночи,
Молчанье вечное твои сомкнет уста,
Ты навсегда сойдешь в те мрачные места,
Где прадедов твоих почиют мощи хладны.
Но я, дотоле твой поклонник безотрадный,
В обитель скорбную сойду я за тобой
И сяду близ тебя, печальный и немой,
У милых ног твоих — себе их на колена
Сложу — и буду ждать печально… но чего?
Что силою скорбящей мечтанья моего
Ты возродишься в лоне бытия и света…
(Ты возвратишься в лоно бытия и света…)
1823 г.


            ***
Как наше сердце своенравно!
Мечтаньями (воображением) томимый вновь,
Я умолял тебя недавно
Обманывать мою любовь,
Участьем, нежностью притворной
Одушевлять свой дивный взгляд,
Играть душой моей покорной,
В нее вливать огонь и яд.
Ты согласилась, негой влажной
Наполнился твой томный взор;
Твой вид задумчивый и важный,
Твой сладострастный разговор.
И то, что дозволяешь нежно,
И то, что запрещаешь мне,
Всё впечатлелось неизбежно
В моей сердечной глубине.
1823 г.


            ***
Не угрожай ленивцу молодому.
Безвременной кончины я не жду.
В венке любви к приюту гробовому
Не думав ни о чем, без ропота иду.
Я мало жил, я наслаждался мало…
Но иногда цветы веселья рвал —
Я жизни видел лишь начало,
Любовь была мой идеал.


            ***
Играй, прелестное дитя,
Летай за бабочкой летучей,
Поймай, поймай ее шутя
Над розой царственно колючей…
   

            ***
Ненастный день потух; ненастной ночи мгла
По небу стелется одеждою свинцовой;
Как привидение, за рощею сосновой
     Луна туманная взошла...
Все мрачную тоску на душу мне наводит.
Далеко, там, луна в сиянии восходит;
Там воздух напоен вечерней теплотой;
Там море движется роскошной пеленой
     Под голубыми небесами...
Вот время: по горе теперь идет она
К брегам, потопленным шумящими волнами;
     Там, под заветными скалами,
Теперь она сидит печальна и одна...
Одна... никто пред ней не плачет, не тоскует;
Никто ее колен в забвенье не целует;
Одна... ничьим устам она не предает
Ни плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных
Пред морем плещущим, безмерным;
Никто ее любви небесной не достоин.
Не правда ль: ты одна... ты плачешь... я спокоен;
Но если…               


           ***
Эллефери’я [1] пред тобой
Затмились прелести другие,
Горю тобой, я вечно твой,
Я твой навек, Эллефери’я!
Ее пугает света шум,
Придворный блеск ей неприятен;
Люблю в ней пылкий, правый ум,
И сердцу глас ее понятен.
На юге, в мирной темноте
Живи со мной, Эллефери’я,
Твоей нездешней красоте
Вредна холодная Россия.
[1] Эллеферия — греческое имя, а также по-гречески — свобода»



         ***
О боги мирные полей, дубров и гор,
Мой Аполлон ваш любит разговор,
Меж вами я нашел и музу молодую,
Подругу дней моих, невинную, простую,
Но чем-то милую — не правда ли, друзья?
И своенравная волшебница моя,
Как тихой ветерок, иль пчелка золотая,
Иль беглый поцелуй, туда, сюда летая,
На лоне нег проводит дни со мной
И с нею счастлив я душой.



         ***
«…И может быть — на мой закат печальный
Блеснёт любовь улыбкою прощальной.»

Можно в данном двустишии Пушкина слово «блеснёт» заменить на «плеснёт»:

«И может быть — на мой закат печальный
Плеснёт любовь улыбкою прощальной.»



Примечание. У Жуковского в некоторых балладах я бы поправил:

(«Кубок»)
«И все безответны... вдруг паж молодой
        Смиренно и дерзко вперед;
Он снял епанчу, и снял пояс (он) свой; (он – лучше вовсе убрать)
        Их молча на землю кладет...
И дамы и рыцари мыслят, безгласны:
«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»

То слыша, царевна с волненьем в груди,
        Краснея, царю говорит:
«Довольно, родитель, его пощади!
        Подобное кто совершит?
И если уж должно быть опыту снова,
То рыцаря вышли, не пажа младова».
                (молодого – звучней, согласнее будет)

(Епископ Гаттон, мыши)
«Зубы об камни они навострили,
Грешнику в кости их жадно впустили, (лучше, нмв, вонзили)
Весь по суставам раздернут был он...
Так был наказан епископ Гаттон.»

    P. S. Когда Жуковский говорил Пушкину, что ученик превзошел учителя, он, наверное, имел в виду свою «Людмилу» в сравнении с пушкинской «Людмилой».


     Примечание. Постоянно (и на уроках литературы) раньше сталкивался с тем, что мнение Белинского полагалось чуть ли не каноном, как наиболее значимое мнение авторитетного критика. И вот пример, как не стоит доверять авторитетам и принимать все, чтобы они не сказали, некритично.
     «Белинский осудил сказки Пушкина: "Они, конечно, решительно дурны", -- писал он. "Мы не можем понять, что за странная мысль овладела им (Пушкиным) и заставила тратить свой талант на эти поддельные цветы. Русская сказка имеет свой смысл, но только в таком виде, как создала ее народная фантазия; переделанная же и прикрашенная, она не имеет решительно никакого смысла».
    Конечно, я с этим не согласен. Если бы я не знал, кто это написал, то подумал бы: «(Решительно) ну что за дурак это написал?». Сказки Пушкина прекрасны!



    Примечание. Некоторые общеизвестные высказывания Льва Толстого. Ну сразу видно, что Толстой не очень философ, не дотягивает… Это скорее утверждения литератора:

    «Сила правительства держится на невежестве народа, и оно знает это и потому всегда будет бороться против просвещения. Пора нам понять это.» Неверно, если считать силу страны и в общем уровне образования нации. А сила, могущество правительства соизмерима с могуществом страны. И как же всеобщее образование, всеобщее высшее? При таком положении и правительству ничего не останется как соответствовать уровню народа, среднему уровню. Если средний уровень народа в образовании повысится, то и уровень правительства повысится, если правительство ориентируется на средний уровень. Так русские цари ориентировались на дворян, на высшие круги, а не на крестьян и рабочих, низшие круги. Большевики, напротив, ориентировались на низшие круги. При капитализме (точнее при естественном экономическом состоянии с важной составляющей государственного регулирования) ориентируются на средние круги…

    «Каждый хочет изменить человечество, но никто не задумывается о том, как изменить себя.» Популизм, каждый думает и развивает себя по жизни в первую очередь.

    «Все приходит к тому, кто умеет ждать.» Ну так и второго пришествия можно ждать, если ничего не предпринимать.

    «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.» Неверно, все счастливы по-своему, у каждого свое семейное счастье. В любом случае неверно, если считать, что каждому несчастью в несчастной семье соответствует некоторое счастье в счастливой семье.

    «Сильные люди всегда просты.» Странно, я думал, что и сложные, непростые люди бывают сильными. Ведь говорят же «А ты не так прост, как кажешься». Простота скорее ассоциируется с глупостью, недалекостью, неглубокостью.

    «Без любви жить легче. Но без нее нет смысла.» О какой любви речь? Любить можно много чего… и без любви полно смыслов в жизни… и чтобы жить…

    «Мир движется вперед благодаря тем, кто страдает.» Тем, кто предпринимает, мыслит, постигает и делает.

    «Зло только внутри нас, то есть там, откуда его можно вынуть.» Да нет, зло бывает и вне нас.

    «Человек должен быть всегда счастливым; если счастье кончается, смотри, в чем ошибся.» Человек уж во всяком случае не обязан, не должен быть счастливым, тем более всегда… Это «всегда» вообще убивает смысл счастья.

   «Я уверен, что смысл жизни для каждого из нас — просто расти в любви.» Годится для женщин и святых. Но не то…

   «Все строят планы, и никто не знает, проживет ли он до вечера.» Так что же, не строить теперь планов?..


    Примечание. Пушкин был невысокого мнения о мыслях Наполеона, отмечая, что значительными они могут казаться от того, что говорит их именно Наполеон, столь значительная личность. Похоже обстоит дело и с другими, к примеру, со Сталиным… Да и вообще истина, сказанная простым человеком, не произведет порой столь сильного впечатления, нежели какая-нибудь банальность, сказанная каким-то авторитетом (гурой)… Но бывает способно рассеять магию авторитетов и слово ребенка: «А король-то голый…» Кстати, похожее часто наблюдается, когда знаменитый артист исполняет банальные вещи. Банальность словно преображается, приукрашивается, как женщина… Банальность становится, кажется значительной. Можно сказать так: значительный человек и банальность делает значительной, и банальности придает значительность.

     Умные мысли должны говорить сами за себя, за них не должен говорить чей-либо авторитет, это говорится тем, кто прислушивается к авторитетным мнениям.


    К Марине Ц. Лучшее. Здесь тоже интересно http://www.proza.ru/2013/12/23/551, http://starboy.name/rilk.html (на всякий случай http://starboy.name/rilkec.htm)
       
       Рильке Цветаевой
   
       «Касаемся друг друга. Чем? Крылами.
       Издалека свое ведем родство.

       Поэт — один. И тот, кто нес его,
       Встречается с несущим временами.»

       Цветаева Пастернаку: «говорила в тебя…»

       ЦВЕТАЕВА — Б. Л. ПАСТЕРНАКУ
       «Борис, я не те письма пишу. Настоящие и не касаются бумаги. Сегодня, например, два часа идя за Муркиной коляской по незнакомой дороге — дорогам — сворачивая наугад, все узнавая, блаженствуя, что наконец на суше (песок—море), гладя—походя — какие-то колючие цветущие кусты — как гладишь чужую собаку, не задерживаясь — Борис, я говорила с тобой непрерывно, в тебя говорила — радовалась — дышала. Минутами, когда ты слишком долго задумывался, я брала обеими руками твою голову и поворачивала: вот! Не думай, что красота: Вандея бедная, вне всякой внешней heroic'и, кусты, пески, кресты. Таратайки с осликами. Чахлые виноградники. И день был серый (окраска сна), и ветру не было. Но — ощущение чужого Троицына дня, умиление над детьми в ослиных таратайках: девочки в длинных платьях, важные, в шляпках (именно к ах!) времен моего детства — нелепых — квадратное дно и боковые банты, — девочки, так похожие на бабушек, и бабушки так похожие на девочек... Но не об этом — о другом — и об этом — о всем — о нас сегодня, из Москвы или St. Gill'a — не знаю, глядевших на нищую праздничную Вандею. (Как в детстве, смежив головы, висок в висок, в дождь, на прохожих.)
       Борис, я не живу назад, я никому не навязываю ни своих шести, ни своих шестнадцати лет, — почему меня тянет в твое детство, почему меня тянет — тянуть тебя в свое? (Детство: место, где все осталось так и там). Я с тобой сейчас, в Вандее мая 26 года, непрерывно играю в какую-то игру, что в игру — в игры! — разбираю с тобой ракушки, щелкаю с кустов зеленый (как мои глаза, сравнение не мое) крыжовник, выбегаю смотреть (п<отому>ч<то> когда Аля бежит — это я бегу!) опала ли Vie и взошла (прилив или отлив).

          Б. Л. Пастернак М. Цветаевой: «Ты в пору последним крайностям души»

Цветаева Пастернаку. О Море. Марина – Море. АкваМарин.  «Борис, но одно: Я НЕ ЛЮБЛЮ МОРЯ. Не могу. Столько места, а ходить нельзя. Раз. Оно двигается, а я гляжу. Два. Борис, да ведь это та же сцена, т. е. моя вынужденная заведомая неподвижность. Моя косность. Моя — хочу или нет — терпимость. А ночью! Холодное, шарахающееся, невидимое, нелюбящее, исполненное себя — как Рильке! (Себя или божества — равно). Землю я жалею: ей холодно. Морю не холодно, это и есть — оно, все, что в нем ужасающего — оно. Суть его. Огромный холодильник (Ночь). Или огромный котел (День). И совершенно круглое. Чудовищное блюдце. Плоское, Борис. Огромная плоскодонная люлька, ежеминутно вываливающая ребенка (корабли). Его нельзя погладить (мокрое). На него нельзя молиться (страшное. Так, Иегову напр<имер> бы ненавидела. Как всякую власть). Море — диктатура, Борис. Гора — божество. Гора разная. Гора умаляется до Мура (умиляясь им!). Гора дорастает до гётевского лба и, чтобы не смущать, превышает его. Гора с ручьями, с норами, с играми. Гора — это прежде всего мои ноги, Борис. Моя точная стоимость. Гора — и большое тире, Борис, которое заполни глубоким вздохом.
И все-таки — не раскаиваюсь. «Приедается всё — лишь тебе не дано...». С этим, за этим ехала. И что же? То, с чем ехала и зачем: ТВОЙ СТИХ, т. е. преображение вещи. Дура я, что я надеялась увидеть воочию твое море — заочное, над'очное, внеочное. «Прощай, свободная стихия» (мои 10 лет) и «Приедается всё» (мои тридцать) — вот мое море.
Борис, я не слепой: вижу, слышу, чую, вдыхаю всё, что полагается, но — мне этого мало. Главного не сказала: море смеет любить только рыбак или моряк. Только моряк и рыбак знают, что это. Моя любовь была бы превышением прав («поэт» здесь ничего не значит, самая жалкая из отговорок. Здесь — чистоганом).
Ущемленная гордость, Борис. На горе я не хуже горца, на море я — даже не пассажир: ДАЧНИК. Дачник, любящий океан... Плюнуть!..
Борис, я только что с моря и поняла одно. Я постоянно, с тех пор, как впервые не полюбила ***, порываюсь любить его, в надежде, что может быть выросла, изменилась, ну просто: а вдруг понравится? Точь-в-точь как с любовью. Тождественно. И каждый раз: нет, не МОЕ, не могу. То же страстное въигрыванье (о не заигрыванье! никогда) гибкость до предела, попытка проникнуть через слово (слово ведь больше, чем вещь: оно само — вещь, которая есть только — знак. Назвать — овеществить а не развоплотить) — и — отпор.
И то же неожиданное блаженство, которое забываешь, как только вышел (из воды, из любви) — невосстановимое, нечислящееся. На берегу я записала в книжку, чтобы тебе сказать: Есть вещи, от которых я в постоянном состоянии отречения: МОРЕ, ЛЮБОВЬ. А знаешь, Борис, когда я сейчас ходила по пляжу, волна явно подлизывалась. Океан, как монарх, как алмаз: слышит только того, кто его не поет. А горы — благодарны (божественны).
Дошла ли, наконец, моя? (Поэма Горы). Крысолова, по возможности, читай вслух, полувслух, движеньем губ. Особенно «Увод». Нет, всё, всё. Он, как «Молодец», писан с голосу…
           А знаешь, Борис, к морю меня уже начинает тянуть, из какого-то дурного любопытства — убедиться в собственной несостоятельности.»

           P. S. Море, подлизывающееся к Королеве, которая не любит его… море, ласкающее Ей ноги, подкатывающееся пеной, ласково, заискивающе… словно говоря: «Ну полюби меня!..» Но та гуляет дерзко-босая по его побережью. По волнам… и не любит… Марина… Морина… Королева моря… оно и Она… море и Марина… Как созвучно!.. Две стихии напротив друг друга, похожие друг на друга… и потому несовместимые, притягивающие и отталкивающие…

         Примечание. Немец Рильке наслаждался чтением Лермонтова и Толстого в подлиннике и считал Россию своей духовной родиной… Да уж, куда там Гитлеру-сапогу… до понимания России…
       

    Примечание. Михаил Демин, «Рыжий дьявол»: «Но пока-то они привели меня в Туву, и здесь мне удалось собрать и обработать несколько любопытных легенд. И одна из них вскоре появилась в печати. Она называлась весьма поэтично — „Рожденный из слез".
    В легенде рассказывалось о двух братьях, двух могучих богатырях. Старший брат — свирепый и угрюмый Бий-Хем — жил в Саянах, в замке Кара-Балык. А младший — Каа-Хем, весельчак и песельник — бродил беспечно в монгольских горах. И вот однажды они оба заметили в небе необычную, яркую, падающую звезду. И отправились вдогонку за нею... Звезда упала на широкую травяную равнину. И добравшись туда, братья увидели прекрасную девушку — вот в кого звезда превратилась! — одиноко бредущую по траве. И конечно, оба с ходу влюбились в незнакомку. А с любовью возникла ревность. И не успели богатыри сойтись, как меж ними возникла жестокая схватка. Старший брат был мощнее, но зато младший — ловчее увертливей... И бой затянулся надолго, на много дней. А когда он окончился, красавица увидела, что богатыри — мертвы... И она заплакала, склонясь над их телами. И так она горько рыдала, что застыла, закаменела, превратилась в скалу. Но слезы ее не иссякли, нет, — они и поныне льются...
    И поныне в том месте, где погибли соперники, высится гранитная чуть наклоненная скала. И из женских, неиссякаемых слез рождается великий Енисей."



             ***
    Любви очарования обман…
    Должно быть плакал великан,
    Коли наплакал целый Енисей,
    Вначале ж был ручей… 



            ***
    О, тихомудрый Енисей,
    Оплаканный (шумящею) листвой берез,
    Склоненных на груди твоей,
    Рожденной из любимой слёз…



            ***
    Клу`бами тучи, весенние кручи,
    Первая, свежая зелень весны;
    По лесу шумные, звучные ручья
    Весело мчатся с горы…



           ***
    Пьян Весною, как молодой Бог…   



            ***
    Люблю я прогуляться по росе,
    Люблю озерную прохладу-зыбь…
    И по дурманящей весне
    Сиреневую кипь…



              ***
    Теплый осенний бархатный день,
    То Солнце, то дождик… то ясно, то тень…
    Тихо, спокойно… пестрящая сень,
    Ласково греется нежная лень…
   


            ***
    Златая осени пора,
    Звенит осенняя листва…
    День теплый, Солнцем залитой,
    Ветр овевает сухостой… (звонкостой)
   


           ***
    Утро росами умывается,
    Птица-песенник в лесу заливается.

    или

    Утро росами умывается,
    Птица-песенник на дубу заливается.



          ***
    Валуи-валуны


 
          ***
    Старики-боровики (старички-боровички)



          ***
    Мухоморушки-красноголовушки



          *** 
    Красные-распрекрасные



           ***
    Берез болотный житель,
    Ядреный, как воитель,
    Черноголовик.



            ***
    Осенний, ядрёный,
    Красноголовый, огромный,
    Подосиновик.



             ***
     Под пнями, под корягами,
     Под елями в хвоине,
     То ль прямо или раскоряками,
     Повылезали белые, как на картине.



           ***
    (в лесу грибник приговаривает)
    Беленький грибок,
    Под дубочком появись,
    Красненький грибок,
    Под осинкой покажись!



           ***
    Какая красота:
    Прям из-под пня
    Гриб беленький торчит…

    А вон под елью и второй сидит…



           ***
    Поддубушки



           ***
    Грибок-сноготок
    Росами умылся,
    Скрыв головку под листок,
    Тихо притаился.



           ***
    Лисички-сестрички,
    Солнечные невелички,
    Сочные, шквырчащие,
    Жареные в масле.



           ***
    Не ходи во лесочек,
    Не смотри под пенёчек,
    Там таится змея,
    Кусит насмерть (она) тебя.

   

           ***
    Отзолотилась осени пора,
    Осыпалась последняя листва,
    Деревья уж стоят нагие,
    И дождь… и ветры завывают злые.



           ***
    Тенистая тропинка
    В лесистой глубине…
    Куда ведет судьбинка?
    Я явлен в Пустоте…

    *о пути призраков в призрачном,постоянно исчезающем и являющемся мире



          ***
    Цветите, как цветы,
    Меняйте формы и цвета,
    Чтоб метаморфозой жизнь пройти,
    Испив свой кубок по возможности до дна.



          ***
    Запущен пруд, зарос травой,
    Шум старых вислых ив порой…
    В пруду в траве раздолье карасям,
    Лягушек кваканье то тут, то там…



          ***
    Вижу белую Царевну
    В серебристом полушубке,
    В стылом инее – Маревну*,
    Месяц юный на макушке, 
    Обруч белый… Дым берёз
    По утру, когда Мороз,
    Посох взяв, скрипя, ступает,
    Лес зимою убеляет.
   
    *от слова марево



           ***
   На троечке по-барски
   Проехаться ей-ей!
   По зимней белой сказке,
   Да по морозцу из саней
   В избушку ясным днем,
   С горящим камельком…
   Горячее, штоф водки,
   Икра, блины с селедкой.
   С румянощекой Дарьей, (Марьей)
   Снегурочкой кудрявой,
   На стеклышки дохнуть,
   Эх! в тереме гульнуть!
   Да с пляскою вихрастой,
   Гармонью залихвастой.
   Девах сапожки красные,
   Стуча, блестят атласные...

   Гой ты, русская душа!
   Воля-воля широка! 



          ***
    Светляночка-беляночка,
    Козочка-овечка,
    Кровь с молоком селяночка,
    Коса у самого сердечка.
   


           ***
    Апрельский ледоход…
    Треща, ломаясь, сходит лёд,
    На тёплом Солнце верно тает,
    Весна оковы растворяет.
    (Зима концы оков теряет)



            ***
    Лесные окраины,
    Снега проталины,
    Теплый луч Солнца
    Топит земные оконца…



            ***
    Утопли домики в садах
    Цветущих яблонь, вишен,
    Плетни запущенные хижин –
    Заросшие в траве, в цветах.



            ***
    Запутавшись в сиреневом кусту,
    Я надышаться не могу
    Душистым запахом сирени
    В весеннем, сладостном похмелье.



           ***
    Мелодии Весны:
    Повсюду зацвели сады,
    Благоуханная сирень    
    Качает ароматную кипень.

    Невесты-вишни,
    Яблони и сливы;
    Птиц трели слышны,
    Цветов весенние разливы.
         

 
    Примечание. Примитивизм в искусстве – как детская непосредственность, наивный глас Природы, первое впечатление при рождении…



          ***
    Солнечный лик окуная в реке,
    Бликами Солнце играет в воде…



          ***   
    Тучи-горы (громоздятся) в неба синеве,
    В поле широком колышется рожь,
    Шелест – капель в зеленой листве…
    Художник, который рисует дождь…



          ***
    Овраги Солнце затопило,
    И таят вешние снега,
    Являя наготу уныло
    Земной натуры естества.



         *** 
    Бревенчатые избы,
    Златые купола,
    Зимой красно расписно
    Рисуется Москва.



         ***
    Улыбка ребенка. Напротив меня села мама с маленькой девочкой, усадив ребенка себе на колени. У девочки были большие черные глаза, как пуговки… Я, не улыбаясь, посмотрел ей в глаза и не мог оторваться, хотел разглядеть в них характер ребенка, что ли… И вдруг девочка, видимо, почувствовав мой взгляд, заулыбалась, сначала немного, открыто, потом сильнее… и уже не в силах скрыть своих эмоций и удивления, ручкой инстинктивно стала прикрывать рот… глядя на меня широко раскрытыми, удивленными глазами… При этом я не мог не улыбаться в ответ, не мог противиться внутренней силе, толкавшей меня улыбаться, буквально расплываясь в улыбке… Пришлось закрыть глаза, чтобы успокоиться. И все же у детей разная реакция бывает!..
    Улыбку ее можно было сравнить с тем, когда человек вдруг, неожиданно увидит в высшей степени что-то удивительное, необычное, чудесное… что инстинктивно рукой прикрывается, чтобы скрыть свои сильные эмоции, отражающиеся на лице, согласно с замирающем от удивления звуком «А…»
    Когда двое смотрят друг на друга прямо в глаза, находясь в едином соучастии, едино поддавшись силе взаимных эмоций, не в силах оторваться, словно намагниченные, притягиваясь взглядами, читая внутренний мир друг друга, это завораживает. Эти два мира словно сошлись, открываясь друг другу, взаимно влияя, словно две Вселенные…



     Примечание. Однажды я познакомился с очаровательной маленькой девочкой. Будучи в гостях в деревне, я тренировался зимой на улице с японским мечом (черным деревянным). Соседская девочка подошла к забору и стала смотреть… Мне стало неловко, и я спрятался от Ее взора, потом она ушла и пришла снова, как маленькая японская Дама, в новогодней маскарадный маске и с цветным веером, и стала звать меня: «Сосед, выходи, я тебя угощу!..» Я вышел, придерживая меч, поклонился Ей по-японски слегка головой, приветствуя Ее… и подошел, она угостила меня конфетой чупа-чупс, сама забавляясь такой же конфетой. Я подумал, что злые, плохие дядьки сманивают детей конфетами, а не страшных для детей дядек, любящих их по-детски, дети сами приманивают конфетами… Разговорились с Ней о детсаде, воспитателях и тихом часе, о кошках и собаках, о Крыме (она сказала, что на дискотеке танцевала со взрослыми мужчинами), о многом болтали, ибо я сам как ребенок (не зря же я считал, что лучшая, подходящая для меня компания – это пятилетняя девочка, ибо мне самому в душе 5 лет)… Она представилась мне и спросила, как меня зовут, я Ей ответил, на что она: «Приятно познакомиться!» Я же подумал: «вот чудо, такая маленькая и такая не стеснительная, бесстрашная и уже во многом женщина…» (хотя это и опасно так вот знакомится со взрослыми мужчинами). Мне даже было неловко с Ней прощаться, я сказал, что мне пора идти пить чай, на что она ответила, что ей тоже пора идти есть, и мы разошлись... 



         ***
     (Сон девственной Богини
     или
     девственный сон Богини)

     На празднике богов, прекрасных нимф,
     Богиня Веста пребывала,
     И осушив вина ликиф,
     В лесу у древа задремала,
   
     У родника чистейших вод,
     Где отражался (окунался) небосвод,
     От шума праздника вдали
     Заснула девственно в тени.

     Приап – известный похотливый бог,
     Хозяин девственных садов,
     Невинную Богиню увидал
     И тут же страстью воспылал…
 
     Окреп, возрос, восстав, взбодрился,
     Могучей силою налился,
     И гордо голову подъяв,
     Подкрался, над Богиней став…

     Над Нею грозно наклонился,
     И метя под Её хитон (тунику),
     Уж сам не свой – так возбудился!
     Богиня спит! И сладок сон… (Подвластный сладостному мигу).

     Но прежде над Её лицом склонился,
     Чтоб лик божественной узреть,
     Её красою насладился
     И был готов уж напереть…

     Как вдруг осел. Да! Да! Осел,
     Что пасся мирно в стороне,
     Как закричит. Вот страж какой!
     И Веста пробудилася во сне…

     Приапа видит пред собой*…
     Пред Ней смутился наш герой.
     Его с позором Дева прогнала,
     Возблагодарив кричащего осла.

     P. S.
     И ныне в праздник сей Богини
     Осла собратьев – всех ослов
     Освобождали от работ,
     И те паслися себе мирно
     Средь тучных заливных лугов…

     *Хотя довольно странно,
     Приапа власть так манка!
     Коль женщины инстинкт пленен, -
     То в омут падает, в полон.

     Примечание. Вспоминается поэма Пушкина «Граф Нулин» (где граф ночью предстал в образе похотливого Приапа, а Наталья Алексеевна – в образе верной жены, чьей покровительницей является Богиня Веста).


         ***
    У Весты пепельный покров;
    Домашнего Богиня очага
    Хранит гостей и дома кров,
    Тепло углей, любовь огня.


     Примечание. Только не совсем понятно, почему по жестоким, противоестественным законам древнего Рима весталки должны были быть целомудренными? Богиня Веста в представлении римлян была целомудренна, а весталки были Её служительницами. Но что, тогда благочестивые Жёны, Матроны древнего Рима тоже должны были соблюдать целомудрие, блюсти девственность в браке со своими мужьями? И не зачинать вовсе детей? А ведь рождение детей является чуть ли не основным существом брака…
    Для служения Богине Весты отбирались девочки из самых благородных семей… И если вдруг они поддавались своему естественному желанию любить и быть любимыми, то карались лютой казнию, замуровывались заживо, обреченные на голодную смерть. Впрочем, они могли бы тайно заниматься и самоудовлетворением (что, наверное, тоже бы каралось). Но почему им не было дозволено, - как это и является естественным, как это и должно быть в семье, - найти себе достойных мужей и соблюдать благочестие именно в браке, и одновременно служить Богине Весте (Богине семейного очага!), а за прелюбодеяние, измену уже можно было и наказывать? Да, благочестивые жёны, хранящие чистоту огня (как и символ пламени любви), поддерживающие его горение в (семейном) очаге - это было бы достойно и естественно! В общем, жестокое отношение к весталкам и требование целомудрия является противоестественным и скорее свидетельствует о невежестве, недомыслии древних римлян.

(Весталки)
 

    Примечание. «Институт весталок в Риме был официально учрежден вторым царем Нумой Помпилием (715 — 673/672 гг. до н.э.). «Выбрал он и дев для служения Весте; служение это происходит из Альбы и не чуждо роду основателя Рима. Чтобы они ведали храмовыми делами безотлучно, Нума назначил им жалование из казны, а, отличив их девством и прочими знаками святости, дал им всеобщее уважение и неприкосновенность.» (Ливий, I, 20).
    Более подробно об этом событии повествует Плутарх в биографии Нумы Помпилия. «Нума посвятил в весталки сперва двух дев, Геганию и Верению, а затем Канулею и Тарпею. Сервий прибавил к ним впоследствии еще двух, и это число остается без изменения до настоящего времени. Царь определил девам сохранять свое девство до тридцати лет. В первые десять лет их учат тому, что они должны делать; в другие десять лет они применяют к делу свои познания; в последние десять лет — сами учат других. После этого они могут делать, что желают, и даже выходить замуж или избирать себе новый образ жизни, не имеющий ничего общего с жизнью жрицы. Но этою свободой воспользовались, говорят, немногие, да и те, которые сделали это, не принесли себе никакой пользы, большинство же провело остаток своих дней в раскаянии и унынии, причем навели на других такой религиозный ужас, что они предпочли до старости, до самой смерти девство супружеству.» (Плутарх, Нума, X).
    Хотя весталкам по окончании жречества не было и сорока, они продолжали жить в  безбрачии: не смотря на  красоту и богатство мужчины не стремились   брать их в жены – считалось, что брак с весталкой приносит несчастье.  До нас дошли  сведения о весталке Аквиле Севеле, которая стала женой императора Марка Аврелия. Но то император, а то просто мужчины…
    История сохранила  немало  имен несчастных, погибших от любовного соблазна: Эмилия, Лициния,  Марция, Попилия, Опия…
    А однажды в годы правления Юлия Цезаря, молодой Клодий, изнемогавший от тайной любви к жрице, в платье сестры проник в дом императора на праздник весталок, но  был опознан.  Чтобы избежать казни, патриций  «признался», что пришел к … императрице. Юлий Цезарь, не вникая в дело,  тотчас развелся с супругой. И как ни оправдывалась самая знатная  римлянка, как ни заступались за нее сенаторы, великий полководец был непреклонен: «Жена Цезаря – вне подозрений!»
    Судьба весталок, не сумевших сохранить девственность, была ужасна.  У  городской стены, где хоронили преступников, выкапывалась  землянка.  В ней, проявляя уважение к Весте, а не к павшей весталке, ставили постель, зажженный светильник и небольшой запас воды и пищи. После обряда,  совершенного Верховным жрецом, весталка спускалась по лестнице в  землянку, и это место сравнивали с землей. Закапывали заживо потому, что кровь весталки проливать было нельзя.
    Но были и такие, кто смог оправдать себя. В списке имен жриц, погибших от  любовного соблазна,  имена  Туккии и Квинты Клавдии стоят особняком.   Когда их обвинили  в нарушении целомудрия, весталки присягнули богам, что докажут свою непорочность.  Туккия взяла решето и в нем принесла воду из Тибра. Другая весталка, Квинта Клавдия, убедила  всех в своей безгрешности, когда сдвинула вросший в ил корабль, чуть  потянув за трос.
     По преданию, Нума построил также храм Весты для хранения неугасаемого огня. Он дал ему круглую форму; но она представляла не фигурку Земли, — он не отождествлял с нею Весту, — а вообще, вселенную, в центре которой, по верованию пифагорейцев, горит огонь, называемый Гестией-Монадой. По их мнению, земля не неподвижна и не находится в центре вселенной, но вертится вокруг огня и не может считаться лучшею, первою частью вселенной.» (Плутарх, Нума, X, XI). Вот какими знаниями обладали древние и использовали их при постройке храма главного «очага государства»!
    Главной обязанностью весталок являлось поддержание священного огня на алтаре богини. Гасили пламя Весты лишь один раз в году — в первый день нового года; затем вновь зажигали древнейшим способом — с помощью трения дерево о дерево.
    Иногда происходило незапланированное угасание священного огня из-за оплошности зазевавшейся весталки. То было одно из двух самых страшных преступлений жриц почитаемой римлянами богини — ибо угасание очага Весты считалось дурным предзнаменованием. Виновную собственноручно наказывал розгами верховный понтифик.
    Постоянно горевший огонь довольно часто приводил к пожарам. Такое бедствие случилось около 241 г. до н.э.: «Пожар храма Весты, — сообщает Тит Ливий (Периохи, XIX), — великий понтифик Цецилий Метелл сам спасает из огня его святыни».
    И спасать было что; помимо священного огня в храме Весты находились многие реликвии, сохранность которых была для римлян залогом благополучия и процветания города. Цицерон утверждает, что в храме была «статуя, упавшая с неба». Скорее всего, речь идет о метеорите.
    Естественно, и враги понимали: что значит для римлян храм Весты. В 210 г. кампанцы (во 2-ю Пуническую войну они сражались на стороне Ганнибала) устроили пожар на римском форуме. «Одновременно загорелись семь лавок… и те лавки менял, что теперь называют „Новыми“. Затем занялись частные постройки...; занялись и темница, и рыбный рынок, и Царский атрий. Храм Весты едва отстояли — особенно старались тринадцать рабов, они были выкуплены на государственный счет и отпущены на свободу». (Ливий, XXVI, 27, 3).
    Консул особенно возмущался тем, что кампанцы «посягнули на храм Весты, где горит вечный огонь, а во внутреннем покое хранится залог римской власти» (Ливий, XXVI, 27, 14).
    Римляне все понимали о женском естестве и пытались оградить жриц любимой богини от соблазнов. «Для сохранения их чистоты принимались самые тщательные меры предосторожности. Ни один мужчина не мог приблизиться ночью к их дому; ни один мужчина, даже врач, не мог ни под каким предлогом войти в их атриум. Если весталка заболевала, ее отправляли к родителям или к какой-нибудь почтенной матроне, и здесь также ни на шаг не отставали от врача, который ее лечил. Чтобы удалить от них всякое искушение, им не позволяли присутствовать на атлетических состязаниях. Их начальник — великий понтифик не спускал с них глаз и заставлял шпионить за ними их служанок.»
    Но… одна за другой в античных источниках появляются вести о жрицах, нарушивших обет девственности...»

    Примечание. Этот Нума Помполий был легендарным «мудрецом», вначале до смерти жены добропорядочным семьянином, затем отшельником, аскетом, связавшимся любовно с нимфой Эгерией, а впоследствии призванным сенатом и народом Рима на правление, от чего в начале отказывался…

    Эгерия – точно Госпожа Нумы… Нума и Эгерия в гроте Любви, гроте Венеры…
    
 

 

 

 

 



               ***
а)
    Гром ворочается с боку на бок
    В перекатах, тучах грозовых,
    Ветер задувает, дождь весенний сладок
    На лугах бескрайних заливных…

б)
    Гром ворочается с боку на бок
    В перекатах, тучах грозовых,
    Ветер задувает, дождь весенний сладок
    На горах в садах земных…



               ***
    Китайской розы куст
    После шумящего дождя;
    Нежнейших влажных уст
    Овеян ароматом я…



                ***
    Тончайши нити водопада,
    Как дивы тонкие власы,
    Хранительницы вод, наяды,
    Купающей свои красы.

   

                ***
    Осенней прелести уютный уголок,
    Из крыницы журчит прохладный ток…
    То дождь, то солнце в золотой листве,
    Мир поэтический отраден мне.
    (Мир муз поэзии отраден мне.)



                ***
    Отзвучали краски Природы,
    В горных лощинах (осенний) туман…
    В небытие скрываются годы,
    Жизнь – приведенье, обман…



               ***
    Туманная осень,
    Нагие деревья,
    Дождливая росень*,
    Студёны каменья…

    *осенняя росистость



               ***
    Каменный мостик, маленький пруд,
    Вдоль камыши и кувшинки растут,
    Рядом в тени Венеры скульптура.
    Садик японский. Ренессанса культура.
    Кошка на мостике стражем сидит,
    Лапой карасиков цепко удит…
    Вислы березы, мохнатые ели;
    Отдых на травке; зыбки качели…
    Русские дачи, отрад уголки,
    Мир и забота в уютной сени. 
   
   

               ***
    В тиши, с кувшинками затоне,
    Где ране ставил сети я,
    На лоне девственной Природы (На серебристом, зыбком лоне)
    Настигло детство деревенское меня…

    P. S. В детстве я сам вязал сети, меня научил дед из соседней деревни. И скажу вам, это адский труд, завязывать десятки тысяч узелков в ручную, тем более если вяжешь тройные сети с режей, необходимо длительное время и терпение… но я был очень охоч до рыбалки…
   


               ***    
    Что ищет в бездне он лазури
    Волны огромной, вихре бури,
    Отважный, смелый серфингист,
    С горы скользящий круто вниз
    По телу мощному воды (волны),
    Срываясь с гребня вышины?..
    О, первозданная стихия,
    Все чувства, мысли поглотила!..

    Волна…
    см. волна в Назаре на ютубе 



              ***
    Деревья по зиме машут на ветру тёмными голыми ветвями, словно птицы – тёмными крыльями, что хотят взлететь и унестись в тёплые страны, но не могут оторваться от земли; словно узники концлагерей, поднимающие руки к небу и не могущие взлететь от земли и лишь со смертью освобождающиеся и возносящиеся к облакам… Так и люди, заключенные на земле.



              ***
    Мороз. Луна. Чудесный вечер,
    Сверкая, звездами рассвечен.
    Кругом сугробы, тьма, бело –
    Все пышно снегом замело.



              ***
    Плачут с ночи до зари
    Дети-снегири.
    Их в морозной ночи
    Стекленеют очи.



Вера Цыкова

              ***
    Музыка с небес
 «Замер зимний сонный лес:
Льётся музыка с небес.
Ноты - белые снежинки -
Кружат в вальсе, как пушинки.

Выглянул из будки пёс,
Нотка - прыг ему на нос!
Пёс закрыл свой носик лапой,
Чтобы снег его не лапал.

Льётся музыка в окно,
Залепила уж стекло.
Льётся в реку и на крыши,
Во дворе сугроб всё выше.

Нотки белые летят,
Обсыпают всех подряд.
Обновились все домишки,
А как рады ребятишки!

Только мой ворчун-сосед
Машет им метлой вослед:
"Вот проруха на старуху!
Одним словом - завируха!"


              ***
    (на стихотворение Веры Цыковой «Музыка с небес») Ноты, оживая, падают с неба, кружатся танцующими снежинками, сыплются, словно из божественной партитуры, носимые ветром – музыкой Природы…



              ***
    Вечерний сад в сиянии заката,
    Оставленный, запущенный давно;
    Здесь жизнь, смеясь, цвела когда-то,
    В низине (долине) озера сребрится полотно…



              ***
    В летний полдень
    Женщина под стогом сена,
    Усталая от работы
    Пьет парное молоко.   



              ***
    Заснул в поле
    Среди ромашек и васильков
    На земляничной поляне,
    Выпив молоко (с земляникой), вспоминая маму, -
    Вперемежку с материнской любовью.



              ***
    Весна, весна! Какие звуки!
    Весна, весна! Пора любви!
    Как упоительны волненья, муки,
    Твоей надеждой дышат сны.

    Повсюду льются птичьи трели,
    Весенний воздух полн тепла,
    Проснулось все от зимней лени,
    Вздохнула с легкостью земля.
    (Бежит стремительно река)

    Журчат разбужены ручьи,
    Затоплен светом лес сырой,
    Пробились первые цветы,
    И ожил я, как лес весной.



                ***
    Гавайская рапсодия. Симфония Природы.
               
    Гавайская Богиня Пеле –
    Вся – Огонь, вся в огне.         
   
    Богиня Пеле – 
    Женщина Гора –
    Женщина Мара –
    На службе Сатане.
    В огненных сапогах,
    С огнём в руках,
    С огнём в волосах,
    Тело – огонь,
    Страсть – огонь,
    Вся – огонь, -
    И ночью, и днём!


    Богиня Пеле
    http://starboy.name/koti/pele.html
   


               ***
     Гавайка, обмазанная маслом, качающаяся нагой низом живота на лице белого…



               ***
    Танец сладострастия,
    Заставляющий задыхаться
    Под властью женской красоты и страсти…



               ***
    Лаэлита* – небесный цветок
    В моря прозрачной лагуне;
    Небо уходит вдаль на восток,
    С морем сливаясь в лазури…

    Рядом цветки на кипящей волне,
    Плещущей пеной шумящей
    На белоснежном, нежном песке,
    В бездны, глубины манящей…

    *Лаэлита – по-гавайски «небесный цветок»



               ***
    Слышится пенье, звук укулеле
    Островитянки, загадочной деи*,
    Льющей из недр гавайской души
    Радость и муки страстной любви.

    В рае туземном, омытом волной,
    Пальмы колышутся, чисты пески –
    Тянутся длинной у вод полосой…
    И безмятежны, безоблачны дни.

    *дея - богиня

   
 
              ***
    Ало’ха, Гаваи, Ало’ха!
    Зыбка, языкаста, огненна кроха,
    Пламень вулкана лавы Пеле,
    Ярко танцующий в пене, воде…

    *Алоха – по-гавайски: любить, сочувствовать, жалеть: приветствие (пожелание добра и мира), прощание (пожелание добра и мира), пожелание радости и любви



             ***
    Огонь и волны,
    Лава и пена…
    Игра стихий…




             ***
    Волосы Девы – струи’ водопада,
    Льют серебро, с высот ниспадая…
    Яркая зелень, тенистые пальмы,
    Горы, вулканы в тумане…
   


            ***
    Дыханье вулканической земли,
    Клубятся жаркие пары…

    Гавайский огненный вулкан,
    Страстей прибрежных океан.

    Танец маленьких огней –
    Пеле славных дочерей.
         


            ***
    Увенчаны цветочными венками   
    Из нежных лёгких орхидей,
    Гирляндами прекрасных лэй,
    Метиски знойные (солнцеокие, знойноокие), гавайки.

    Мощь бирюзовая воды,
    Могучей белокипенной волны…
    Гавайский океанский ветродуй
    Разносит пряность атмосферных струй.
   
    Дрожит листва на солнечном ветру,
    Сочится зелень в радужном дыму.
    Овеян остров, продуваем,
    От ароматов сочных пьяный.

    Симфонии звучащих водопадов,
    Красоты океанических закатов,
    Тропический зов джунглей,
    Дождей звучанье бурных.

    Между свободных колыханий пальм
    Огульны крики обезьян,
    Дыханье знойной ночи
    Любовь гавайскую пророчит.
   
    Восходят белыми клубами
    Туманы над гавайскими горами…
    Пеле-богини великан –
    Воздвигся кратерный вулкан.

    Симфония душисто-радужных цветов,
    Кораллов, рыбок, неглубоких вод…
    Свежо: мелодия дождя
    В листве, ручьях слышна… 



              ***
    Природы краски брызжут цветом,
    Нежны пред утренним рассветом.

    Свежо после шумящего дождя,
    Умывшись, в чистоте Природа рождена.

    Цветочный аромат и яркий колорит
    С морской прохладой благостно пьянит.

    Лик нимфы виден в водопаде, -
    Струятся, серебрятся пряди…

         

            ***
    Оттенки заката на морской воде
    Играют, переливаются… в пене,
    Музыка Природы, звучание в свете.


    P. S. См. на ютубе «Гавайи – симфония островов»



            ***
   В беспредельной ночи
   Серебрится Луна,
   Над рекой плывут облака,
   Во Всем – вселенский зодчий.
   


           ***
    Все выше и выше скалистые горы,
    В низинах мрачнеют туманные пади…
    Пред Небом предстали престолы Природы,
    Заснежены голые скалы…
    (Орел в вышине и тигр в засаде.)



          ***
    Зимы мне любы долги ночи,
    И мрак, и вьюги за окном,
    Когда читаешь, полусмыкая очи,
    Глубоко в думы погружен.



         ***
    Отпела Осень, отзвучала, отзвенела
    Плодами, пестротой листвы,
    Дни стали коротки,
    А ночи все длиннее…   



         ***
    Прибитые бушевавшим дождем
    Густые травы и цветы
    Поднимают головки поутру
    В исчезающем на Солнце тумане…



         ***
    (Вечерняя, Ночная, Утренняя)
    Луна покинула Небо
    Ради уютного родника,
    Что купает (окунает) Её
    В своей прохладе и чистоте… 



         ***
    Свободно время провожая,
    На позимовье, отдыхая,
    Из града славного Москвы
    Явилась Барыня далече,
    В верховный край реки Двины,
    Застыло где в величье рече.   
    Вдали от града пусто здесь,
    Хоть к горизонту покати шаром.
    Краса Природы – сирость мест.
    Э-ге-гей! – и никого кругом…
    Нет ни торжеств, ни светских встреч,
    Открытий модных бутиков,
    Проста провинциалов речь,
    Жизнь замерла во сне оков.
    Избы древесной тишина,
    Лишь ровно тиканье часов,
    Неприхотлива, не изыскана еда,
    Библиотека в множество томов.
    Пройдешь – и скрипнет половица,
    Печь русская еще жива,
    Застыли на портретах лица.
    Узор на стеклах у окна.
    Верхом прогулка, сон глубокий –
    Зимовней барыни житье
    В глубинке дикой, одинокой.
    Забыто древнее село.
    Провинциальной тишины
    Не пробудит столичный клич,
    Нетороплив сонливый люд глуши.
    Пустынный край – России бич.

    *возможно ли в России экономическое чудо? Правда, чудес как таковых не бывает…



          ***
    Утро, утренняя зорюшка.
    Ясно-красно тёпло солнышко,
    Вышло ты над плавной реченькой,
    На луга, поля засевчаты.
    Ой вы дивы, белы девицы,
    Словно юные деревицы,
    Выходите, косы распустив, сестрицы,
    Погулять на волю, плясовицы!



         ***
    Зимняя сказка,
    Нарядная елка.
    Катят салазки
    Лихо с пригорка.

    Снежные сени.
    Сугробы застыли.
    Пышные ели
    Шубы укрыли.   


                ***
    Джамиля – золотая пчела,
    В детстве – золотая пчёлка,
    Султанша – душа моя,
    Ума, красоты светёлка.



                ***
    Мама дает нам рожденье,
    Дарит нам мир, дарит нам свет.
    Мамы своей Джамиля – продолженье,
    Бусинка к Бусинке* на ниточке лет.

    *друг друга так называют



                ***
    Султанша диких гор,
    Красавица востока,
    Глядит на облаков, хребтов простор,
    Отрадный для земного ока.



                ***
    Высокие горы Кавказа,
    Заснежены дремлют хребты, -
    Отрадные виды для глаза, -
    Цветов зеленеют ковры.

 

                ***
    Что снежные, резкие горы,
    Кочуют в горах облака.
    В туманах долины, ущелья, просторы,
    Шумящая бурно, блуждает река…

    И дышится полно и вольно –
    Что кругом порой голова,
    Как будто паришь над горами свободно…
    На склонах зеленых стада.

    Озера чисты, (глубоки) и прозрачны – 
    Небес, облаков зеркала,
    В них тени хребтов отражаются мрачно…
    Нетронута, дика земля.

    То тучи… и молнии грозно блистают,
    То Солнцем залита небес синева,
    То звезды над пиками ярко сверкают
    И ясная светит Луна…



                ***
    (Восточной Принцессе)
    Принцесса в лёгком, голубоватом платье,
    В расслабленном, отдохновенном виде,
    Полулёжа вальяжно на диване,
    Взирает, будто на картине.

    Изыск благоуханных царственных туфлей,
    Расшитых витиевато завитками,
    Пленяет, словно сладость драгоценных трюфелей,
    Восточными чаруя снами.



                ***
    Красное платье вьется, как пламя.
    Стук каблуков, щелчки кастаньет.
    В страсти испанка танцует упрямо.
    Замерла вдруг – накала момент.



                ***
    Восточное платье из нежного шёлка,
    Струящее складки, цвета крем-роз;
    Горячая терпкость турецкого кофе…
    Султанша – мечта поэтических грёз.
   


                ***
    На фоне снежных гор
    Прекрасна дочь Кавказа.
    Платка свободного узор,
    Горянки гордость взгляда.



                ***
    Всецело Космос открывается в ночи,
    Его существованье трудно днём представить,
    И бездны разверзаются в космической пыли,
    И звезд является вселенский танец.



                ***
    В горенье Солнца, обликах планет,   
    В исчисленных галактиках, мирах,
    И мириадах звезд космических тенет,
    И в множествах творящихся существ,
    И в царствах возрастающих и павших в прах
    Во власти Времени и неизменного Отца,
    Мы зрим величие и мощь Творца. 



                ***
    Не бывал я на туманных горах Мачо-Пикчу,
    Не видал цветов и красок перуанских,
    Не ходил по холмам зеленым в поднебесье,
    Не сидел средь святилищ древних инков,
    Не жевал сочных листьев коки,
    Кто ж виноват в сём?..



               ***
    Небес весенние позывы,
    Далекой Индии рассвет,
    Над морем тучи перьевые
    Имеют (роняют) розовый отсвет…



               ***
    Весна продувная, солнечная,
    Продуй, освежи лес,
    Поля влажные, пустые,
    Ждущие (почек и) цветов появленья.



               ***
    По ранней дождливой весне
    Зеленью клён опушился,
    Кисти висят на ветках везде –
    Гроздями цвет распустился.
   


               ***
    Под окном рябина
    Вечером осенним
    Вся горит огнивом
    На закате тихом.



              *** 
    Унылое селенье
    Поникло под дождем;
    Разрушены плетенья,
    Рябина под окном.
   


             ***
    Говорила бабка мне:
    «Мы лишь гости на земле.»



             ***
    Мне снятся далекие страны,
    Где я не бывал никогда,
    Пустыни, моря и саваны,
    Не ведомы мне города.

    Отрадно мне то, что на свете
    Там не был никто никогда,
    Лишь я посещал страны эти,
    В чарующих снах в них бродя.


 
             ***
    Немецкий садик аккуратный
    Утоп весь в зелени, цветах;
    Хозяйка в фартуке нарядном
    В тени укромной и тиши дриад
    С заботой поливает сад.



            ***
    В тиши с кувшинками затона
    Явилась лилия нагой,
    Цветок раскрылся белый скромно – 
    Царицей зелени густой.



            ***
    Осень в Германии, сказочный лес,
    Золото ветер сыплет с древес
    В тихие воды застывших озер, -
    Словно Природы пылает костер.

    Осень в Германии http://starboy.name/tur/nems1.html


    Примечание. 
    (немного немецкой музыки, удивившей знакомую немку, что мне нравится такая музыка):
    http://starboy.name/muzik/marilena2.mp4
    http://starboy.name/muzik/marilena1.flv
    http://starboy.name/muzik/tirol.mp4
    http://starboy.name/muzik/truba.mp4
    http://starboy.name/muzik/du.mp4



            ***   
    Утес осеннею порой;
    Шумит листвою клён печально
    Над заводью утопленной* тоской,
    Листву роняя отлетевшую прощально.

    *утопленница – пленница воды



            *** 
    Не правда, что плачут одни только люди,
    Но звери и птицы, и даже трава,
    Став жертвами жизни жесткой по сути,
    От боли слезой изойдут иногда.



            ***
    Облетели лепестки с чайной розы…   
    Разметали куст с бурей грозы;
    Пар отходит мглой от травы сырой
    И кукушки звук в тишине лесной…



           ***
    Благоуханные пионов шапки
    Упали в росную траву;
    На Солнце зеленеют грядки,
    Свежо после дождя в саду.    



           ***
     Под ивами ветвистыми в тиши
     Подернут тиной старый пруд;
     Забывшись в девственной тени,
     Приятно на траве вздремнуть.   



     Примечание. Лермонтов из Гёте:
   
     «Горные вершины
     Спят во тьме ночной.
     Тихие долины
     Полны свежей мглой…»

     (созвучия родились и у меня во сне)

                ***      
     Горная вершина
     Спит во тьме ночной;
     Звездная долина
     Принакрылась мглой.

     Или

                ***      
     Снежная вершина
     Спит во тьме ночной;
     Горная долина
     Принакрылась мглой.



                ***
    Философ, глядя на проливной дождь, на воду, льющуюся отовсюду, из всех щелей, на (всемирный) потоп, рекой уносящий людской скарб, заметил: все течет...



                ***
    Погоды переменчивой насмешка:
    Дождь брызнул с Солнцем вперемежку;
    На небе, словно остров, туча,
    Темна, низка над головой, могуча (летуча).



                ***
    Воды пленительная мощь,
    Как будто море в бездну утекает,
    В округе Ниагарский водопад шумит
    И за собой в водовороты увлекает. 



                ***   
    Златые зубы у цыганки,
    Монисты блещут золотые:
    - Дай ручку, милый, погадаю!..
    Трепещут листья огневые…

    Залезет в душу и не спросит,
    Бесцеремонно, как своя,
    Играя струнами до дна,
    Пестра, цыганистая Осень.   



                ***
    Осенние цветы, - привет прощальный
    От Осени румяной и туманной,
    Застыв, открыли головы свои 
    В преддверии, предчувствии Зимы…   



                ***
     Едва заметно подокралась Осень,
     Слегка дохнула холодком,
     В листве похолодила просинь, -
     Касаясь мачехи крылом
     (Тенистым промелькнув крылом). 



                ***
    Осеннее тёплое Солнце
    В ясный безоблачный день,
    Золотиста и звонка
    В парке клёнов кипень.

   

                ***
    Пьяный корабль уходит в Осень,
    Навстречу летящей пёстро листве,
    В неба высокого просинь,
    С вихрями в бурях наедине.



                ***
    Ты так бела и холодна,
    Как в ночь осеннюю Луна
    Над морем огненной тайги,
    Сокрытой в темноте ночи.



                ***
    Над речкой полуразрушен мост;
    Унылой Осени зерцало –
    Озёрце заиндевело, стало;
    В туманной мороси погост…



                ***
    Пригретый Солнцем, радужный цветок
    Радушно из-под камня вырос,
    Невинен, нежен, одинок,
    Дождем умытый, голову повесил.



В Пушкинских горах

Примечание. Обычно стихи искренны; в стихах (от души) трудно лгать (как это не покажется парадоксальным, учитывая, что в стихах много небылиц, басен, сказок; но речь здесь не о научной логике, а об искренности, о том, что вдохновляет стихи).
   
Примечание. Нигде боле, как в Пушкинских горах, я не чувствовал такого проникновенного единения с душой русского народа. Только здесь я переживал себя по-настоящему своим, русским. Первый раз, когда я только вышел из автобуса, - я был весь взлохмачен, давно не стригся, у меня выросли бакенбарды, которые, впрочем, я специально не отращивал, - местные мальчишки, стоявшие на автовокзале, увидев меня, засмеялись: «А, вот и Пушкин приехал!..» - и это в чем-то отчасти было отражением моей дани подражания великому поэту…

P. S. Побывав в Пушкиногорье солнечной, золотистой осенью, я осознал, что Пушкинские горы для русского человека представляют своего рода Мекку, - и тем отраднее, что, по преимуществу, - для детей…   

Примечание. Для чего мы учим в школе стихи, к примеру, А. С. Пушкина наизусть, лучшие его образцы? Чтобы знать, как надо писать стихи, чтобы знать лучшие примеры, для того, чтобы потом могли сами написать что-нибудь подобное… или отличное, но учим, чтобы знать настрой лиры и чтобы мы сами могли по этому настрою петь; иначе можно было бы просто прочесть. То есть не только для развития (ассоциативной) памяти, воображения, эмоционального ума, красивой речи и знакомства с лучшими образцами культуры поэзии.
   
    Примечание. Мне однажды одна нехорошая женщина стала хамить, говоря, что я «хамоватый», неинтеллигентный, и, видимо, из Пскова или Новгорода, и точно не родился в Петербурге (будто во Пскове и Новгороде одни хамы живут, и вообще эти города побратимы Санкт-Петербургу, которому всего триста лет отроду и который за три поколения по сто лет (ну или по 30 лет – 10 поколений), я думаю, заселялся по преимуществу из этих древнерусских городов, да и я за честь сочту быть родом из Пскова, Псковской области, и я полагаю, что издали я оттуда родом, хотя моя мама и я родились в Санкт-Петербурге, но отец и бабушки с дедушками из Псковской области*:    
      *Скобари мы из Солнечного Скобаристана, как это иногда ругательно говорят «ну ты и скобарь!», но напомню, что «скобари» были сильны и гнули скобы для Петра I, являясь его опорой и поддержкой, и в обустройстве Петербурга; но сейчас, к сожалению, уже не существует Солнечного Скобаристана, откуда я родом, точнее, как географическое место он существует, но вымер, людей там нет (и чего немцы-дурни его завоевывали, зверски уничтожая людей, иди-живи сейчас свободно!)
     P. S. Кстати, самые значимые пушкинские места находятся именно в Псковской области (Пушкинские горы, Михайловское, Тригорское и др.), представляющие обитель души поэта, родину образа Татьяны Лариной, Мекку «русской души», святилище литературного русского языка…

Примечание. Псковщина, конечно, имеет особый колорит. Область представляет удручающее зрелище упадка. Здесь даже станция есть с названием «Дно» (видимо, это Дно России). Люди бедны, алкоголизм, деградация. И чего только стоит особый псковский говорок, вроде «Каво ж вы беси пучеглазые?!» Подобных говоров я на псковщине «наслухался»…

Глубинка русская мертва,
Мертва душа поэта!

    Примечание. Проснулся в глухой псковской деревне, на хуторе, совсем один, нет никого, как будто на краю света… даже не верится, что рядом Европа… 

    Примечание. О Псковской области («издыхающей на пороге Европы»)
    http://starboy.name/tur/Pskovskaoblast.htm

    Примечание. Русская Псковская область находится по соседству с (немецкими) Латвией и Эстонией, испытавшими на себе сильное немецкое влияние. Печально видеть то, в каком удручающе глубоком экономическом упадке  находятся Псковские земли. Там царит нищета, беспросветное пьянство, отсталая провинциальность. И это при том, что на протяжении истории здесь отстаивались рубежи России перед немцами, побеждая и тевтонов (поляки и литовцы по преимуществу разбили), и немецких нацистов… И ныне такое запустение, пустота, упадок, обезлюдивание. Похожая картина и с соседней Новгородской областью. Россияне в целом из Псковской области уезжают из-за отсутствия развития, перспективы, доживают там свой век пенсионеры.

    Примечание. Меня посетила «дикая идея»: заселить Псковскую область (по доброй воле) на дружеской основе немцами (обеспечив привлекательные условия как для немцев, так и для россиян, смешав их), тем более Германия задолжала России 27 миллионов человек, немцев, их жизней. Хотя, псковичи, наверное, не согласятся, но это же для общего блага.
    Цели:
     1. Увеличение народонаселения. 2. Смешение немецкой и русской культур, менталитетов, народов. 3. Улучшение экономического положения Псковской области на основе совместных предприятий в рамках дружбы народов (начать хотя бы с маленького заводика). 4. Повышение конкурентности, соревновательности народов, культур.
    Преграды: историческая память (не многие в Псковской области захотят видеть своими соседями немцев). К тому же немцы могут выйти из-под контроля и в будущем превратиться в самостоятельную, независимую силу, а то и во врагов России; в случае же какого-нибудь нового конфликта с Европой, могут стать против России.
    Плюсы: исторический пример поселения Кукуй, оказавшего сильное влияние на Петра I (довольно творческого, предприимчивого человека, который скорее привлекал в Россию из Европы самых талантливых людей), плодом чего явился и Санкт-Петербург, новая столица России (с немецким названием), да и в чем-то культурная мировая. Также с Санкт-Петербургом связано многих судеб немцев.

     P. S. Можно англичанами, японцами (при особой любви к земельным участкам, зеленым уголкам Природы, у них большая плотность населения), французам, американцам и др., желательно представителям народностей высоких культур.
     Просто немцы сами издревле желают заселиться на близлежащие (и не только) российские земли. Основной целью ВОВ (ради чего принесено столько жертв с немецкой стороны) было увеличение жизненного пространства. Ну так идите живите по доброй воле, зачем же так упрямо и насильственно ломиться в открытые двери?!.

    Примечание. С одной стороны, за земли люди кровь проливают, земли имеют довольно высокую цену, исчисляемую человеческими жизнями и их почти бесконечной потенцией, и сдавать земли «врагам» не стоит, пусть хоть бурьяном порастут, в будущем пригодятся. Вон, к примеру, сколько людей покинули Ирландию. Но с другой стороны, например, США заселяли иммигранты из различных стран и иммиграция желательных элементов приветствуется.

    Примечание. У нас (в глухом Псковском краю, где уж и деревень-то не осталось) четыре семьи решили взять землю и заняться фермерством. Не удержалась ни одна семья, все уехали, ибо нет инфраструктуры, больниц, школ, дорог и т.д. Работы нет. А детей растить надо, им нужна перспектива.
   
    Примечание. Особая область великой Германии (Псковская)
    http://starboy.name/tur/Pskovosob.htm

    Примечание. Ничто не меняется. Der Deutsche Orden (Немецкий Орден). «В 1309 году столицей Тевтонских рыцарей стал город Маринбург (нем. «Замок Марии»; польское название — Мальборк). Постепенно под власть Тевтонского ордена попала вся Пруссия. В 1237 году Тевтонский орден слился с остатками военного братства рыцарей Меча (рыцари Христа), тем самым получив власть в Ливонии. При захватническом походе на Гданьск (1308 г.) под лозунгом «Jesu Christo Salvator Mundi» (Иисус Христос Спаситель Мира) было уничтожено почти всё польское население (около 10 000 местных жителей), на захваченные земли прибывали немецкие переселенцы». P. S. Во времена ослабления Руси татаро-монголами, Псков и псковские земли равно были захвачены тевтонцами… (P. S. Примечательно то, что я вышел из глубины псковских земель… и все на мне отразилось…)

    Примечание. О битвах с тевтонами: http://starboy.name/tur/Tevton.htm

    Примечание. Действительно, характерные особенности германцев почти не меняются с древних времен: передо мной встают картины нашествия крестоносцев, рыцарей тевтонского ордена; как раз под Псковом на Чудском озере их (ливонский орден как часть тевтонского) разбил Александр Невский… (интересны стихи «Ледовое побоище» http://starboy.name/welt.htm).
    Как сейчас помню, когда мне было шесть лет, я смотрел старый (провидческий) фильм «Александр Невский» (1938 года)… и вот по всем чертам в нем я узнаю древний германский дух; но особенно запомнилась мне одна мрачная картина: горит пламя костра… играет тяжелая музыка… и… главный рыцарь, магистр, в огромных черных перчатках, точно (бездушный) Молох*, бросает дитя в огонь… Я себя переживал этим дитя и испытывал возбуждение… (обожжённый Молохом)
    * Это как путь в темный туннель, в немецкую душу, где в конце можно обнаружить… (бездушного) Молоха(1)…
    Тогда же вместе с немецкой железной дорогой, лубочными немецкими (фахверковыми) домиками для склейки и красивыми немецкими елочными игрушками мне подарили набор настоящих рогатых крестоносцев, тяжеловесных, на конях, в полном снаряжении… Тевтонский орден… Вот я наигрался в него!.. (P. S. Вообще я очень любил играть в солдатиков, я их добывал любыми путями, выменивал, выигрывал, и у меня была довольно большая коллекция… был среди них и стальной солдат в эсэсовской форме – Штирлиц). 

    (1) Молох
    
         Культ поклонения Молоху и Астарте (символично): как повествуют нам предания, Молох, бог войны, разрушения и смерти, удовлетворялся самоистязанием людей. Люди в честь Молоха устраивали кровавые оргии и сожжения (Холокост в переводе – Всесожжение).
 
         Примечание. «Известны были огненные очищения, или прохождения через огонь в честь Молоха; жрецы его резали себе тело и бичевали себя. Мужчин и женщин на служение Молоху и Астарте, и сопровождавшими его обрядами, находился преследуемый Моисеем обычай, по которому мужчины одевались в платье женщин, и – наоборот. Быть может, в этом отчасти выражалась и мысль о том, что божество есть нечто безразличное по отношению к полам. На это указывает свидетельство древних: согласно им, богиня Венера представлялась иногда андрогинном и называлась и «Марсом», и «Венерою» (прим. ред. что в принципе должно отрицаться, полагая строгую направленность разделения половых признаков: Марсу – чисто мужская одежда, Венере – чисто женская; с другой стороны, в этом качественном разделении, отталкивании, усилится и обратное притяжение: как Марса к Венере, мужского к женскому, так и Венеры к Марсу, женского к мужскому).
         Ясно, что и Астарте культ самоистязания нравился, удовлетворяя ее женскую кровожадность. Астарта считалась женским божеством Молоха. В капищах Астарты девы приносили ей в жертву свою невинность.
         Изначально евреи поклонялись Молоху, и Моисей предупреждал их, что все это может плохо кончиться (зато мудрый Соломон разрешил!), а равно плохо кончиться их самозабвенное поклонение Золотому Тельцу.
         «Как повествуется в Третьей книге царств (11:7), отступивший от Бога Соломон допустил поклонение Молоху, чтобы удовлетворить требования своих языческих жен и наложниц. Он даже устроил холмы для поклонения Молоху в Иерусалиме и на Масленичной горе.
         Из долины Енномовой этот ужас расползался по всей Иудее. Даже в Иерусалимском храме царь Манассия установил идола Астарты. Такое беззаконие не могло продолжаться бесконечно, и пророк Иеремия, собрав вокруг себя иудейских старейшин, именно в Ге-Енноне предрек народу Израиля падение Иерусалимского царства за отступление от Бога Истинного.
         В VI веке до Рождества Христова вавилонский царь Навуходоносор (прообраз Люцифера!) завоевал Иудею, разрушил Иерусалим, разграбил и сжег Храм. Тогда же была навсегда утрачена величайшая святыня еврейского народа – ковчег Завета. Тысячи еврейских семей были угнаны в Вавилон. Так духовный разврат, средоточием которого была долина Енномова, кончился для иудеев эпохой Вавилонского пленения.
         Когда евреи вернулись из плена на родную землю, Ге-Енна стала для них местом, вызывавшим ужас и отвращение. Сюда начали свозить мусор и нечистоты со всего Иерусалима, а для предупреждения заражения здесь постоянно поддерживался огонь.
         Долина Енномова стала у евреев символом гибели язычества и разврата. Смрад и никогда не потухающий на свалке огонь царили там, откуда некогда разливалась духовная зараза, погубившая Израиль во времена Навуходоносора.
         Ге-енна была для иудеев частью их быта, такой же понятной, как и сжигание плевел после обмолачивания зерна. Христос употреблял эти образы, чтобы слушающие Его люди как можно глубже прониклись мыслью о гибельности греха.
         За всеми этими страшными символами, безусловно, стоит не менее страшная духовная реальность. Нам, к счастью, невозможно постичь ее до конца…».

         Культ мужества, культ мужской силы… (и здесь поблизости окажется гомосексуализм…)
         Отмечу, что жесткий мужской садомазохизм входит в ведение Молоха; сие есть культ поклонения Ему.   
         Во время Второй мировой войны Молох сильно огорчился на евреев… на то, что ныне они поклоняются Мамону (и его Золотому Тельцу!), ложно претендуя на господство и превосходство, провозглашая свою избранность среди других народов и право на их богатства, и взял свое, уничтожив значительную часть евреев. 

         Примечание. Духовно обожженный войной и Молохом. «Ваала-Молоха «кормили» главным образом младенцами. Детей возлагали на раскаленные ладони опущенных книзу рук медной статуи, или в ее полость, стоящей над пылавшим костром. И сгорая, младенцы своими жизнями «вымаливали» у Ваала-Молоха хорошую погоду, урожай, прирост мальчиков, будущих воинов, и удачу в войне».

         P. S. Бог, испепеляющий все, Солнце пустыни, черное Солнце. «У Молоха голова была бычачья, потому что бык был символом силы и Солнца в его лютом виде. Руки у статуи были чудовищной длины, и на огромные простёртые ладони клались жертвы; руки, движимые цепями на блоках, скрытых за спиною, поднимали жертв до отверстия, находящегося в груди, откуда они сваливались в пылающее пекло, которое помещалось внутри статуи, на невидимой решётке, а выпадавшие сквозь неё зола и угли образовывали всё возрастающую кучу между ног колосса… Дети клались живыми на страшные докрасна раскалённые ладони чудовища. Родным настрого воспрещалось выказывать печаль. Детей, если они кричали, пока их приготовляли к ужасному обряду, успокаивали ласками. Как это ни должно казаться безобразным и невозможным, матери обязаны были не только присутствовать на страшном торжестве, но воздерживаться от слёз, рыданий и всякого проявления печали, потому что иначе они не только лишились бы всякого почёта, подобающего им вследствие оказанной им всенародно великой чести, но могли навлечь гнев оскорблённого божества на весь народ, и одно неохотно сделанное приношение могло уничтожить действие всего жертвоприношения и даже навлечь на народ беды хуже прежних. Такая слабохарактерная мать была бы навеки опозорена. Барабаны и флейты поддерживали беспрерывный шум, не только для того, чтобы заглушить вопли жертв, но чтобы усилить возбуждение в народе». P. S. Зачастую Молоху в жертву приносилось все живое: голуби, ягнята, козлята и т. п…

    Примечание. Оба деда мои были партизанами, один командиром партизанского отряда на Псковщине. Нацистские каратели за связь с партизанами расстреляли всю семью, тринадцать моих родственников, самому младшему из которых было четыре годика... Целые деревни в округе сжигали с народом.
    Наш большой дом разобрали и перевезли в центр, сделав из него немецкую комендатуру; но перед этим отца и мать бабушки раскулачили большевики, и мои прадед и прабабка умерли от переживаний. В общем, Псковская область была полем жестоких экспериментов над обычными людьми.
    Во время войны бабушку по отцовской линии в концлагерь не забрали, пожалели, на ней одной, совсем еще небольшой (1923 года рождения, то есть ей было где-то 18 лет), была семья, братики. Наш полицай мёд, щуки съел, но не вступился, а немец так оставил. Она рассказывала, что немцы вели себя по отношению к ней куда лучше, чем вслед пришедшие русские, злые, разместившиеся в ее избе… Не любила Сталина (за подушные налоги, когда она осталась одна старшая сестра с малыми ребятами) и его колхозы, ибо работала в колхозе за трудодни, за галочки, бесплатно, в качестве той же раб-силы только коллективной. Да и где ныне (сталинские) колхозы?.. 
    Маленького братика бабушки немцы просто отравили, подсыпав ему что-то в бокал и заставив выпить, посмеявшись. В Германии русских людей немцы убивали вилами и топорами. Прадеда по отцовской линии отправили в концлагерь. У нас до сих пор в буфете лежит тарелка со свастикой из концлагеря, которую прадед взял с собой на память.
    Не повезло и прабабушке, ее также отправили в концлагерь, немцы в Германии били ее палкой по голове… напротив, она была очень добрым и веселым человеком и прожила девяносто лет, оставаясь такой всегда. Что ж, мне теперь немцев бить палкой?.. С тем же успехом «доблестные» немцы могли побить по голове и мать Гёте, или самого Гёте, или Гёте только для немцев?..
 
    Примечание. «Восточного происхождения была мать Гёте. В творчестве Гёте склонность к созерцательности всегда преобразовывалась нордической дисциплиной восприятия в ту «ясность», которую он сам так часто называл «классическим спокойствием» или «аполлонической сутью», что характерно для многих нордических художников». Отмечу, что Гёте на меня оказал мало влияния, он довольно академичный поэт, Шиллер мне более близок.

    Примечание. Немецкая поэзия представляется мне несколько отстраненной по духу, мечтательной, облачной, неосязаемой. Немцы при их рациональности и практичности все же философы-мечтатели, интересное сочетание. Это мне отрадно, по душе… Причем, немцы являются носителями многих характеристик, которые являются противоположными характеристикам русских, представляя контраст, дополнительность.
    Я во многом, в основном вырос на немецкой классической философии. А также развивал мысли немецких (европейских) математиков. После русского языка самым моим любимым языком является немецкий (хотя склонности к иностранным языкам у меня нет, я даже удивляюсь, как я вообще по-русски понимаю). 


    К Пушкинским местам (в моей деревне)
    Примечание. «Пушкин камень» — место, где находился камень в виде дивана, на котором по приданию писал стихи Александр Пушкин, когда посещал своих друзей (это находится в Псковской области, http://starboy.name/picture/lokno.htm).



                ***
    Туман долины (сыро) устилает,
    Покровом озеро окутав, укрывает,
    И над деревней уж видна
    Огромным яблоком Луна.

    Ручья шум звучный (журчный), потайной,
    В лесу муть сладкой медуницы,
    Полей покошенных постой,
    Стожков туманных вереницы.

    Трав диких пряный аромат;
    Гудение далекой фермы…
    Над озером и лесом перьевой закат
    В родной покинутой деревне.



                *** 
    Любил я на закате ясном ввечеру
    Пойти в соседнюю деревню посидеть к костру,
    Попечь картофель, встретиться с друзьями,
    На дискотеку в клуб сходить с парнями
    И с местными девчонками иль городскими, -
    Романтика под звездами ночными…
    А после по аллеям тёмным прогуляться,
    Или на озеро пойти купаться,
    Или на остров раков половить,
    Во тьме огнем на камни посвятив…
    Картины си из юности моей,
    Воображеньем впитаны из лучших дней.
               


                ***
    На горке в сказочном домишке
    Семейных радужных тонов,
    Как на картинке детской книжки,
    Что фея добрая среди цветов,
    Жила Елена, мать двоих детей,
    Мне с детства деревенского друзей.
    Я часто заходил к ней по пути,
    Поговорить и душу отвести.



                ***
    Светлая Мамочка-Леночка,
    Словно молочная (вкусная) пеночка,
    Двух воспитавшая светлых детей,
    Ждущая в светлом доме гостей,
    В чистой светелке родной,
    С белой каймой кружевной.



                ***
    Близ озера на небольшой горушке,
    У леса прямо на опушке
    Чудесный, сказочный домишко –
    С картинки детской книжки.

    Вокруг разбит уютный сад,
    Пчелиных домиков семья,
    В сени садовых грядок ряд,
    Славянок светлых детвора.

    На ясном небе (белы) облака,
    Жизнь мирная на славу процветает,
    Пока не разнесет кого куда,
    По миру детвору не раскидает.



                ***
    Отрадно вспомнить детство,
    Промчавшееся быстро малолетство:

    С друзьями сбор поспелых яблок,
    А ране – ягод и грибов,
    Чей терпок аромат и сладок.
    А запах сена! трав, цветов…

    Журчанье серебристой речки
    В тени развесистых древес;
    Стога и сеновал; лежанка печки, -
    Интима уголки, - дремучий лес…

    Пропитано любовью детство
    К девчонкам деревенским, городским:
    Приятные знакомства и соседства,
    И тайны чувств, неведомые им.

    Дымок топящейся у пру’да баньки
    В тени в низине под горой;
    Притулена бревенчата завалинка –
    Для посиделок и бесед с душой.

    Вот сохнет крынка у плетня –
    Для кваса, масла, молока –
    Прохладного или парного –
    Надоенного, прямо от коровы.
   
    В избе большая бела печь, -
    Чтоб пироги и пряности запечь;
    Ухваты, протвени, горшки,
    Для каши и картошки чугунки.

    В окно с утра повеет ароматом,
    Душистым, деревенским садом…
    Сквозь сон послышатся слова:
    - Внучок, проснись, вставать пора!..

    Проверить сети поутру:
    Каков-то будет там улов?..
    На удочку рыбачить – ввечеру –
    На озеро по тропке меж садов…

    Хлеб из печи. Темнеет чугунок,
    Картошка, крынка с молоком, -
    С семьей приятен вечерок,
    Когда смеркается в деревне за окном.



            ***
    Деревня ро’дная моя,
    Опять я вспомнил о тебе,
    Тобой душа моя полна,
    Тебя я вижу вновь во сне.

    И кажется, что так давно
    И не со мной все это было:
    Мой ветхий домик и гумно
    Душа моя не позабыла...

    Старушка утром копошится,
    Готовит завтрак для меня,
    С зарею встала, ей не спится,
    Бормочет что-то про себя.

    Щебечут птицы; ветер с Солнцем
    Доносят пряный аромат
    В раскрытое у изголовия оконце,
    С лугов дыханье сочных трав.
 
    Стелится скатерть белая,
    В окно глядится тёплый май,
    А на дворе погода летняя;
    «Пора, внучок, пора, вставай!»



                ***
     Нет никогда я еще так не купался, только здесь, во Пскове, летом, в Великой реке. Зашел за монастырскую стену через арочный каменный вход, тут же встретил пылающий куст рябины, одинокий на фоне облаков… Спустился с крутого обрыва вниз, на пляж, разделся – и в воду... Во всем чувствуется: русская Земля, древняя… Плещешься, как тысячу лет назад купались в ней русичи, скидывая длинные льняные одежды. И теперь я барахтаюсь здесь, правда, с цыганами, в пене, точно с татаро-монголами, но весело! Смотрю наверх, монастырская стена предстает во всей своей красе, с башенками, церковь с куполами… Красота! Древняя Русь. Затем поднялся наверх, сел на берегу, на траве на холме и вдаль глядел, как идут суда по реке, точно корабли шведские в былые времена. Всем сердцем я здесь, всей душой…   



Гроза
 
    На моей родной псковской земле, на высокой горе стоит большой красивый храм из красного кирпича, чем-то походящий на собор «Спаса на крови», находящийся в Санкт-Петербурге. Внизу перед храмом тенистое кладбище. Смотря с горы меж деревьев, видны синие, играющие стальными бликами, озера... При храме находится монастырь. Я часто ходил туда беседовать с монахами о смысле жизни. Я с уважением относился к ним, но почему-то мне всегда казалось, что христианский дух был пропитан какой-то немощью, видимо, проистекающей от слабости и отчаяния еврейского народа перед римским владычеством.
    Но я сам был христианином и глубоко чувствовал христианскую культуру, ибо это была и культура моих предков, моей родины. Я даже носил нательный крестик, который мне повесила мама. К тому же в этом горнем храме я стал крестным отцом. Помню, как я стоял со свечой близ купальницы, под высоким светлым куполом, а батюшка читал молитву... Это был настоящий христианин, а не то лицемерие, напялившее на себя рясу, которое частенько встречалось на моем пути... Когда я разговаривал с батюшкой, то видел, как невинно улыбались его голубые глаза, а за ними улыбалась его душа... и чувствовал, как вокруг его головы словно сиял ореол, в котором я тонул всей душой. Ведь тогда, вместе с клубящимся ароматом кадильниц, как мне казалось, моей головы касалась "божья благодать"...
    На другой стороне озера, напротив храма, находилась деревня, где  в детстве я проводил каждое лето; это была моя Родина. Я пишу эти строки, вспоминая и тоскуя о ней. Как сейчас помню один день из моей жизни:
    Утром, в лучах Солнца, брызнул мелкий дождик, потом усилился... И я сломя голову побежал под гору, к озеру, купаться. С разбегу, раздевшись, прыгнул в холодную, прозрачную воду природного бассейна... Вода была чистой, как слеза, — так, что когда я плыл, то видел перед собой песчаное, местами илистое, дно... Я плыл, ныряя, а передо мною, в лучах радуги, радужно сверкая, словно бриллианты, плюхались в воду чудесные дождевые капли, усыпая все вокруг россыпью алмазов... Я был счастлив!..
    Накупавшись, я стал по пояс в озере и стал бить руками по воде, вспенивая брызги и радуясь тому, как капли сверкают всеми цветами радуги в солнечных лучах!..
    День я провел в лесу, собирая грибы. Была ясная и солнечная погода. Земля дышала зноем. По голубому небу плыли маленькие белые облачка... А к вечеру небо потемнело. Вдалеке за лесом занимались зарницы. Надвигалась страшная гроза... 
    С первыми ударами грома в нашей бревенчатой избе задрожали стекла. Бабка в старой телогрейке повалилась под печку, прошептав от страха: «Боженька гневается!»
    Мне стало смешно и жутко... Я сел посреди просторной комнаты на потемневший от времени дощатый пол и стал глядеть в окна, которые замывал дождь... Сквозь них, во тьме, беспрестанно озаряемой светом молний, можно было отчетливо увидеть окружающую Природу: деревья, холмы, поля, высокие травы... Свет молний, дрожа в ночи, вырисовывал их контуры... Наконец я встал и, подойдя к окну, увидел:
    Небо заволокли черные тучи. Как огромные великаны, они громоздились друг на друга. Неистовые порывы ветра и дождя гнули буйную траву... Дубы гнулись под натиском ветра, шумя своими крепкими ветвями, с которых порывистые вихри срывали листву... Ууу!.. Ууу!.. Стихия безумствовала! Раскаты грома потрясали землю. Молнии беспрестанно рассекали небо из конца в конец, как нервы, рисуясь белыми линиями на черном небосклоне. Я не выдержал, выскочил из дома и побежал в поле... О мгновенья роковые!.. О моменты счастливого безумства!.. Небо словно прорвало. Дождь бил мне в грудь, от урагана сначала мне приходилось закрывать лицо, но я раскрылся, раскинул руки в стороны, высоко поднял голову и побежал навстречу ветру, навстречу ревущей бездне, я был опьянен ею... я, как безумный, наслаждался бурей!.. и промок до нитки, так что моя одежда прилипала к телу, но я ощущал, как в моем теле горела кровь, — кипела! — согревая теплом влажный холод... И я бегал, прыгал, кружился и танцевал от охватившей меня радости — я слился воедино со стихией и мчался с ней в едином порыве, я был счастлив и смеялся над своим безумством! Я был танцующим демоном!..
    Потом мне надоело бегать, и я пошел скорей домой, укрыться под теплым кровом.
    «Ну, чего, набегался? — спросила бабка. — Да! — говорю. — Ну, давай, раздевайся, сушись», — ответила она мне и скорее задвинула задвижку на трубе печи, — чтобы шаровая молния ненароком не проникла к нам в дом.
    Переодевшись в сухую теплую одежду, я завалился на печку слушать раскаты грома. На печке было тепло и уютно, а за окном бушевала стихия, на мгновенья освещая темную избу белым светом, — тщетно она пыталась ворваться к нам в дом... Лежа в тепле, я представлял себе, как там, на высокой горе, сейчас себя чувствуют монахи, "житница господня" (как они себя именовали): «наверное, собравшись в храме, стоят на коленях и молятся... А я — «мудрствующий плевел» (так они именовали меня за мою свободную философию) — лежу себе спокойно в тиши да смотрю в бревенчатый потолок...» И я начал засыпать, представляя себе свои любимые картины: я вижу сквозь тёмную прозрачную воду илистое дно и крупных рыб, как они плывут там, у тростника, где я поставил сегодня  сети, и падут в них... Предвкушая завтрашний улов, я уснул... А моя племянница не могла заснуть до утра, она лежала под одеялом всю ночь и смотрела в окно, как там бушевала гроза; ей было страшно...
    Утром, когда я проснулся, уже светило солнышко; туманное марево поднималось от побитой влажной травы… Тогда по местному радио я услышал, что за эту ночь от грозы в нашей округе погибло семь человек…
 
    Прим.  «Плевелы - сыны лукавого; враг, посеявший их, есть дьявол» /От Матфея, 13, 38-39/
   
 
 
  Моя Родина (детские стихи)
 
    Родная псковская сторонка
    Меня звала, меня тянула.
    Я знал, что ждет меня она,
    Тоскует обо мне всем сердцем;
    А потому... не в коем случае
    Ее не мог оставить я одну —
    Я каждый год к ней возвращался.
 
    Я не видал нигде таких
    Картин чудесных и живых,
    Для сердца русского родных!
    На горке старый монастырь
    И там в глуби впотьмах,
    Согбен в трудах, сидит монах;
    Свеча тихонько догорает,
    И одиноко огнь ее
    Во тьме лучится и мерцает...
    Над книгой древнею старик
    Седой главой своей поник;
    Рука его дрожит,
    Перо скрипит... и пишет…
    Нестройный строчек ряд
    Седою стариною дышит...
 
    На влажных склонах по холмам
    Стада пасутся тут и там.
    И бедный парус рыбаря
    Вдали белеет одиноко
    И вольно бродит по волнам
    Так бесприютно и далеко…
 
    Бывало, дед мой говорил:
    «Здесь предки наши воевали,
    Здесь полегли они костями».
    И он сторонку ту любил,
    И я сей край боготворил!
 
    Я помнил голубые небеса,
    Где белые барашки, облака,
    По небу тихо проплывали;
    От счастия кружилась голова,
    И я — малыш, набрав цветов:
    Ромашек белых, синих васильков,
    Навстречу к маме мчался,
    Чтоб подарить свою любовь...
    Я помнил здешний аромат стогов,
    Из печки запах хлеба,
    Парное молоко и добрый дух
    Родного мне поэта.
    Вот здесь, под сенью этих лип,
    Его читал я с упоеньем
    И плакал...
    Его любовью  вдохновленный...
    А уж под вечер,
    Когда на темный небосклон
    Моя любимица Луна
    Тихонько выплывала,
    Когда поля ночная мгла
    Фатой прозрачной нежно покрывала,
    Когда так тихо и свежо!..
    И только стоги сена
    В лунном свете тонут...
    Я выходил на одинокий брег,
    Где звезд чудесный хоровод,
    В ночное зеркало глядясь,
    Тревожил безмятежье сонных вод...
   
    Все, все здесь было мило для меня на этой родной псковской земле. Здесь меня ждала каждая березка, каждая рябинка и ивушка. Я любил их, я знал каждую, гладя, разговаривал с ними, а они радостно шумели мне в ответ своими зелеными листочками. «Милые мои березки, как вы сегодня красивы, как кудрявитесь, как шумите вы, душевные мои; милые мои рябинушки, красавицы мои, как гибки и стройны вы, а вы, ивушки зеленые, не печальтесь так, пожалуйста, не грустите...» Да, все, все здесь было для меня родным и кровным!
    Как небо отражается в зеркалах здешних озер, так душа русская отразилась в русских народных песнях и сказках, и более — в стихах Пушкина, которого просто невозможно не любить, который дорог каждому русскому сердцу и который как ни один поэт был дорог мне.
    В этих рощах, здесь, да, именно здесь была еще жива душа Тани, милой пушкинской Тани — души поэта — которую здесь можно было увидеть в каждом деревце и ручейке, - и я, печалясь, разговаривал с Ней ласково, ведь я любил Ее всем своим сердцем, любил Ее всю свою жизнь. Я плакал от радости и счастья, что родился в России, что это была моя Родина, и что я мог гордо, не опуская глаз ни перед кем, сказать: Я — русский!
    И здесь, в этой родимой мне сторонке, еще можно было встретить настоящие перлы земли русской. Я помнил всю свою жизнь добрую Марью, которая не знала грамоты, но с которой можно было говорить обо всем на свете так искренне и просто. Я никогда не забуду, как заходил в ее ветхую избушку, которая стояла посреди леса, и милая старушка угощала меня теплым парным молоком, а в это время глаза ее лучились такой добротой и материнской заботой, что свет ее лучистых глаз навсегда останется жить в моем сердце.
    Поистине, красивое лицо в старости надо заслужить жизнью!
 
    День короток, невысок,
    Завалился за порог.
    Ночь прозрачна и темна,
    За окном царит Зима. 
      
    Вспомни, Марья, как бывало,
    Ты под шум веретена
    Тихо песенки певала,
    Сидя подле у окна!
 
    Вспомни, милая старушка,
    Как при звездах в полутьме
    Друга сердца поджидала
    Ты в полночной тишине!
 
    Вспомни, как была девицей,
    И по снегу, при Луне,
    Шла к колодцу за водицей
    С коромыслом на плече!
   
    Да, и только здесь, на этой родной псковской земле, где мне была знакома каждая тропинка, каждый кусток, я хотел умереть, только здесь, в этом заброшенном людьми крае,  укрыться русской землей, словно теплым пуховым одеялом, и, сомкнув очи, задремать вечным сном под безбрежным ночным небом…
   
    И счастлив буду я,
    Коль скоро слова поэта,
    Что написал их для того,
    Кто уж давно покоится
    В могильной тишине,
    И над моей могилой
    Так сладостно и тихо... прозвучат
    В незримой вышине:
 
    «Все в таинственном молчанье;
    Холм оделся темнотой;
    Ходит в облачном сиянье
    Полумесяц молодой.
    Вижу: лира над могилой
    Дремлет в сладкой тишине;
    Лишь порою звон унылый,
    Будто лени голос милый,
    В мертвой слышится струне.
    Вижу: горлица ни лире,
    В розах кубок и венец...
    Други, здесь почиет в мире
    Сладострастия мудрец. (Пушкин А. С.)»



                ***
    (в Псковской губернии)
    Край одинокий и пустой,
    Оставлены сады,
    Заброшены лачуги,
    Синеет одиноко даль;
    Навеки здесь нашли приют
    Тоска да нежная печаль.

    Приют наяд уединенный,
    Озера тихие стоят;
    В прохладных ветра завываньях
    Они покойно, мирно спят.
    Задует ветер, засеребрится глянец вод…
    И так на сердце грустно станет,
    Что боль души излить
    Не хватит слов…



                ***
    Россия нищая моя,
    Мне как стареющая мать,
    Я всей душой люблю тебя,
    Отрадно здесь мне умирать!
   
    В белеющей пустыне
    Дрожит кустарник на ветру;
    Из глубины веков доныне
    Лачуги мрачные в снегу.

    Через века до нас дошли
    Обычаи и нравы,
    Преданья давней старины
    И отблеск прежней славы…

    Лишь ветр стучит и бьется
    О двери изб забытых;
    Поземкой вьюга вьется
    Средь мрачных труб унылых.

    Крестьянка молодая
    В цветном, нарядном плате,
    Здоровьем вся сияя,
    Прошла в красном наряде.

    Как чудо промелькнула,
    Пред взором проплыла
    И быстро умыкнула
    Неведома куда.

    Так дух истории России
    Промчится пред глазами,
    Как образ пресвятой Марии,
    И скроется меж нами.

    Пади, ищи его теперь,
    В каких краях, каких селеньях?
    Истории закрыта дверь,
    Даны преданья нам в виденьях.

 

                ***
    Я взором трепетным приник
    В краю уединенном:
    Передо мной пустынный скит,
    Снегами занесенный…

    Часовня ветхая одна;
    Метель ее порошит;
    Что призрак средь пустынь, она
    Взывает душу, просит… 



                ***
    Между небом и землёй
    Буря снежная стеной;
    Свинцевеют тучи, долы,
    Убеленные просторы.

    И деревня на опушке
    Снегом вся занесена.
    У окна лицо старушки,
    Одинокая душа.



                ***
    Между небом и землёй
    Ввысь завьюжена стеной;
    Буря снежная стонала,
    Словно песни распевала (завывала).


 
                ***
    В заснеженной пустыне
    Порошит снег и вьется;
    По отуманенной равнине
    Клубами вихрь несется.

    Картин уединенных
    Однообразная унылость,
    Снегами занесенных,
    Пустынная красивость.



                ***
Зимний вечер угасает.
За окном белым бело.
Сумрак тень ниспосылает
На равнины полотно.

За рекою лес чернеет,
В доме тихо и тепло,
Ветер воет, снег метелит…
Сон деревни. Глушь, темно.
(Глушь, пустынно и темно).



                ***
Снег убелил вокруг долины,
Мороз на стеклах в январе.
Однообразные равнины (картины)
Белеют призрачно во мгле.
В глуши пустынной томно таю
И, словно муха, замираю
На промороженном окне.



               ***
На ясный небосклон вечерний
Восходит месяц тонкий, бледный;
Над озером в туманной мгле
Дома затихли на горе;
Мерцают звёзды над деревней…



                ***
             Здесь дух поэта пробудили
             Природы жизненные силы.   

Один задумчивый в долине:
Я вновь предел мой посетил;
Снега лежали на равнине,
Но Солнца свет уж подсушил
Вдали желтеющие травы,
Пригорки, голые дубравы,
И ветхий домик мой родной,
Где часто летом я порой
Над гладью озера сидел,
Задумчив, вдаль на склон глядел, 
На широту родных лесов,
На зыбь серебряных валов…   
Да, здесь лесами я бродил
Прибрежных деревень в округе,
Здесь я Природу полюбил,
Здесь я познал все тайны муки…      
Вот друг колодец мой тенистый,
Пчелиных домиков семья,
Янтарно-светлый мёд душистый, -
Всё это Родина моя…      
Вот тополя, вот дуб ветвистый
Развесил кудри невпопад;
Поля, отлогий берег мглистый,
Где я пугал лесных дриад;
Ручей, как раньше, под горой…
Мой край души моей родной.   



    Примечание. О моей родной земле на псковщине и притягательности поэзии («змеиные гнезда», безжалостно разоренные и разрушенные коммунистами и фашистами). Одна моя родственная ветвь, по матери, происходит из-под Новоржева, где часто бывал в окрестностях Пушкин, что в 30 км. напрямки от местности, откуда происходит моя родня по отцу, где на горе, на другой стороне озера Локно; напротив нашего дома расположено село Михалёво (где мы частенько гуляли с друзьями…).
    В общем, все мои предки из-под Пскова… И откуда только у меня восточные черты?!. Возможно, от татаро-монгольского ига.
    Вот свидетельство из книги И. Будылина, «Деревенский Пушкин»: «…Известно, И. М. Рокотов привозил А. С. Пушкина в гости к своей сестре Марии, бывшей замужем за Д.Н. Философовым (предводителем новоржевского дворянства в 1933-1837 гг.)
    Дмитрий Николаевич слыл человеком оригинальным: наряжался нищим, ходил по уезду и просил милостыню. А впоследствии тех, кто ему подавал, щедро одаривал. В наследство ему перешла старинная усадьба Богдановское. Где некогда по пути в Полтаву побывал Петр I и даже высадил на память дуб. Красоты усадьбы приумножались трудами крепостных, которые для получения разрешения на брак должны были отработать на ее благоустройстве. Обрабатывались и засаживались обширные земли, появился огромный пруд с островами, мостиками, диковинными для северного края пальмами, виноградом. Острова были украшены скульптурами, здесь жили павлины, а по темным водам пруда плавали лебеди.
    Описание подобного парка мы встречаем в повести «Дубровский», когда Кирилла Андреевич и Марья Кирилловна приезжают в гости на усадьбу князя Верейского в Арбатово: «После обеда хозяин предложил гостям пойти в сад. Они пили кофей в беседке на берегу широкого озера, усеянного островами. Вдруг раздалась духовая музыка, шестивесельная лодка причалила к самой беседке. Они поехали по озеру, около островов, посещали некоторые из них, на одном находили мраморную статую, на другом уединенную пещеру, на третьем памятник с таинственной надписью…»
    Кстати, простонародной название речки в Новоржеве, которую пересекал путник по дороге из Святых гор в Богдановское, - Веря – могло стать основой фамилии князя Верейского. Сам же Дмитрий Николаевич Философов – любитель роскошных путешествий, содержатель гарема из крепостных девушек своим необузданным нравом напоминает Троекурова…
    Соперничать с Богдановским могла другая усадьба – Михалево, находившаяся на берегу огромного озера Локно. А. С. Пушкин заезжал сюда в гости к своему приятелю, поручику лейб-гвардии конно-егерского полка Николаю Ивановичу Бухарову. Еще в лицейские годы поэт был частым гостем казарм, где квартировали гусары. Ровесник Пушкина, Бухаров уже участвовал в Бородинском сражении. Очевидно, он любил поэзию. Не случайно впоследствии, на Кавказе, Николай Иванович сдружился с М. Ю. Лермонтовым. Близ Михалева на берегах речки Судомы (прим. ред. в детстве я туда в поход с друзьями ходил) – две возвышенности. На одной из них – Михайло-Архангельский храм, остатки более ранней церкви. С высоты открывается дивной красоты панорама озера и «полуостров», куда от барского дома вела парковая аллея. Она приводила на мыс, где в скале, под кроной огромного дуба была вырублена скамья…»   


     Примечание. Был у меня друг Славка, жил на другом конце деревни Тарутино Псковской области, с ним мы вечно пропадали, то в лесу, то в полях, то за грибами, особенно за маслятами любили ходить на сосновые горки, то на рыбалку, даже по вечерам далеко в поселок на пруды ездили на великах карасей удить; а тёмными вечерами играли в карты в открытом поле на стоге сена вместе с другими пацанами и девчонками. В нашей деревне было много детей разных возрастов, было чем заняться, найти приключений. Очень у меня много детских воспоминаний связано и с деревней Тарутино Псковской области, хотя я там бывал всего лишь пару раз…



            ***
    Тихий летний вечер,
    Небо лёгких облаков
    Отражает плавно речка…
    Грёзы детства снов.



            ***
    Деревня, сеновал,
    Запах колкого сена,
    Девичий смех…



           ***      
    В стоге сена
    Под звездным небом
    Игра с девчонками в карты…



            ***
    Дальняя лесная река…
    Пара старших влюбленных
    И я – их «друг»...



             ***
    Полуразрушенный коровник,
    Ночь деревенская, костёр,
    Дружеский смех…



             ***
    Под липою цветущей
    У плетня ночной костёр…
    В кругу друзей.



             ***
    На берегу озёрном
    Скамья поэта*… горит костёр…
    Так романтична молодежь! 

    *каменный диван Пушкина на лесном полуострове на берегу озера

   
   
             ***   
    Под сенью старой липы
    У деревенского плетня
    С открытой в сад калиткой
    Сидел с друзьями я;
    Ночь звездная была;
    Пылал, искрясь, костёр…
    Внизу лежал озер простор.



             ***
    Про берег южный, золотой
    Мне постоянно говорят,
    Но дорог мне мой край родной,
    Где я с Природой дик и наг.



            ***
    Деревня… золотится заводь,
    Облита солнечно лучами,
    Душа, готовая растаять,
    Восходит ввысь… за облаками…

    


Примечание. Считается, что поэзия происходит от песенного народного фольклора. Ну да, у меня бабушка по отцовской линии была мастерица сочинять частушки, небольшие песенки со смыслом и все время говорила какими-то придуманными скороговорками (видимо, и мне некие ее гены передались). Я попросил ее записывать все в тетрадь, что вспомнит, и она записывала. Только та тетрадь сгорела при пожаре, так что рукописи горят, еще как горят.


    
                *** 
Пустынный край! Глуха деревня,
Забытый богом уголок.
Вода струится хладно, мерно;
И также я сюда притек…
Один в пустой глуши сидел,
На стару мельницу смотрел,
Скрипучую в тумане
Из предков наших дали,
И пушкинскую вспоминал «Русалку»,
Печальную, любимою мной утоплянку.
Водой крутилось колесо,
Шумя, кряхтя, равно…
- И где ж вы, девицы-сестрицы?
Подводные вы тати,
Поведайте свои мне небылицы
И сердцу очерстветь не дайте!.. 



Примечание. Драма А. С. Пушкина «Русалка» (и немного о Пушкине в здешних краях)
http://starboy.name/tur/Rusalka.htm



                ***
(В деревне Бугрово (где жил я) на пути к Михайловскому)   
Журчалась, плакалась вода
О судьбах (тяжких) человеческих,
Как время, неизбывная, текла,
Бурля в колесах мельничных.



                ***
Мельница, мельница,
Все перемелется.
Мелят времён жернова.

Мельница, мельница,
Все переменится.
Прошлого нет, навсегда.



    Примечание. Фото Пушкинских гор. 
    http://starboy.name/tur/pushg.html
    http://starboy.name/tur/pushgr.html



(На пути в Михайловское… в разные времена года…)


                ***
Дремучий лес еловый
Заснежен глубоко… Часовня.
Святочный огонь.


    
                ***
Поклонный крест в лесу еловом,
Часовня с брёвен сложена,
Езжал здесь Пушкин новоселом
Иль покидал когда края.



                ***
Покрыта пышно белым снегом
Часовня в Заповедник на пути,
В округе сосны, красны ели,
Лес дремлет в тихом забытьи
(Лес дремлет в зимнем забытьи).


а)
Пустынный домик сердца моего,
Сокрытый под лесною сенью,
Я в день осенний посетил его,
Внимая в соснах ветра пенью.

б)
Пустынный домик сердца моего,
Укрытый снегом под лесною сенью,
Я в день морозный посетил его,
Овеянный, укутанный метелью.

в)
Пустынный домик сердца моего,
Сокрытый под лесною сенью,
Я в день весенний посетил его,
Встречаемый отрадною капелью.

г)
Пустынный домик сердца моего,
Сокрытый под лесною сенью,
В день летний я навестил его,
Встречаемый от солнца тенью.


 

 

 



            ***   
Домов, садов хранителя избушка.
Гостей чугунная встречает пушка.
Да как же Пушкины без пушки?!
Как грохотнет, закладывая ушки.



(Михайловское)



          ***             
Солнечно в сосновом лесу.
Белки и птицы.
Запах хвои.



          ***   
Утро. Туман.
Сосновый лес
После дождя.



           ***
В лесу сосновом, в тишине
С самим собой наедине
Достиг глубокого покоя.

*человек достигает некоторой степени покоя во сне; со смертью он обретает вечный покой, растворяясь в относительном ничто, ибо абсолютное ничто невозможно; и если даже отдельное существо достигает относительного покоя, то в силу невозможности абсолютного ничто вновь и вновь будут появляться новые существа, обречённые необходимостью на волнения, страдания, муки, тревоги, радости, наслаждения и т.д., на болезни и выздоровления, на рост и упадок, на жизнь и смерть.  И этот круг рождения и смерти неуничтожим абсолютно; ибо если его даже и уничтожить, например, на Земле, то он проявится в другом месте, в другое время.



                ***
Над позлащенными лесами
Сияет Солнце вдалеке,
Касаясь тёплыми перстами
Листвы, шумящей в вышине
(Листвы златой в березняке).



                ***
В Михайловском задумчивая Осень
Не тронет лишь зелёных сосен,
Позолотив поля, дубравы,
Наклонит вянущие травы…
И парка редкий посетитель,
Поры златой поэзии обитель,
В округе бродит и молчит (В округе вдохновенно зрит),
И, может, сам в душе творит.



 Любви святилище земное…

                В досель неведомом краю,
                Но столь для сердца дорогом,
                Я здесь как будто бы в раю,
                Спокойном, тихом и родном.
   
    Аллея Керн… друзья,
    Сё место музы, вдохновенья;
    Там некогда прошёл и я
    Под сенью лип… воображенье
    В унылый, светлый день
    Биенье сердца пробудило
    И образ милый, словно тень,
    Меж лип виденьем начертило…   
    Перед углублённым прудом
    Стоят скамейки полукругом;
    Налево сад, направо пруд,
    Где листья вянут и плывут…
    Древес опалых нагота,
    Вот мостик прямо у пруда…
    Беседка… здесь приют желанный,
    Здесь был влюблен поэт опальный;
    Красноречив и вдохновлён,
    Желанной страстию томим,
    Игрой влюбленной увлечён,
    Пред Керн колено преклонил…

 

(Аллея Керн)
 

             ***
Один, один, совсем один
Гуляю я в долине парка,
Мест вдохновенья паладин.
Опавших лип аллея-арка,
Где Пушкин с Анной Керн бродил,
Ее за руку нежно брал
И в затаении слагал:
«Я помню чудное мгновенье…
Ты, мимолётное виденье…»
(И ты, небесное виденье…), -
Разлито в воздухе звенит,
И посетитель повторит…

Отголоски «Я помню чудное мгновенье…»

а
Я Вас люблю, небес творенье,
Мой ангел, чуждый суеты,
Мой идеал! Моё виденье
Богини чистой красоты.

Я Вас люблю; что мне сказать?
Нам вместе быть не суждено.
Мне в одиночестве страдать,
А Вам счастливой быть дано.

б
Я Вас люблю, небес творенье,
Мой ангел чистой красоты,
Мой идеал! Моё виденье
И гений истинной любви.
(И гений призрачной мечты).

Я Вас люблю; что мне сказать?
Чем чувства к Вам мои измерить?
Мне от любви по Вам страдать
И в Ваше счастье свято верить.

а
Я Вас люблю, небес созданье,
И ваши милые черты,
Ваш чистый образ своенравный
Моей несбывшейся мечты.

Я Вас люблю; что мне сказать?
Нам вместе быть не суждено.
Мне в одиночестве страдать,
А Вам счастливой быть дано.

б
Я Вас люблю, небес созданье,
Ваш чистый образ неземной,
Мое спасенье и терзанье
Небесной вашей красотой.

Я Вас люблю; что мне сказать?
Чем чувства к Вам мои измерить?
Мне от любви по Вам страдать
И в Ваше счастье свято верить.



                ***
(бывает счастье на земле) 
Заветы общества храня,
Резонно жили: он, она,
От одиночества томились,
Скучая, старясь, тяготились,
Но вот друг друга повстречали
И притяженье испытали,
И оба спутникам стали,
Как две планеты, что свела,
Извечной тайною полна,
Любви пленительная сила,
Что сблизив их, соединила
Нерасторжимо, притягательно и тесно;
Два атома сошлися вместе,
Собою породив союз
Гимена сладких, крепких уз.
И стали вместе не разлучены,
Друг дружку искренне любя,
Сердцами, мыслями созвучны,
Заботу и вниманье обретя,
Законам нравственным послушны,
Добры, улыбчивы, благополучны,
Сказать: счастливая семья.



                ***
Так неожиданен и страшен,
Коварен, подл и опасен
Удар копейщика судьбы,
Как глядь: и уж повержен ты.
И он внезапен, как всегда;
Приходит неожиданно беда.
Когда здоров и полон сил,
Живёшь, не думая, беспечен,
И мнишь себе, что вечен,
Как богатырский исполин,
Что можешь покорить весь мир.
Но вдруг случайно занеможешь,
И вот уж нету боле сил,
И вот уж мир тебе не мил,
Вздыхая тяжко, жалко стонешь;
В себе уж больше не уверен,
Покорней и смирней, умерен,
Взываешь к людям, волочишься,
Иль вовсе болен и лежишь,
К заоблачным высотам не стремишься,
О прежнем вовсе позабыв,
Да и о будущем не грезишь,
Прожить хотя бы только миг
Себя надеждой слабой тешишь,
Еще чуть-чуть, чуть-чуть пожить.



                ***
От тёмной тучи проливной,
(От тяжкой тучи грозовой)
Спешил укрыться я в беседке,
Садов задумчивых соседки,
Под крышей тростниковой-моховой,
В приют аллей сторожевой…



 

 



                *** 
Беседка путника сокрыла
Под мшистой крышей из соломы;
Витали тучи, шумно лило;
Как говорится: нет плохой погоды!..



                ***
Плодов душистых аромат,
Осенние дары Помоны:
Угрузщий яблоками сад
На лоне девственной Природы.

*Помона была девственной богиней плодородия, что странно!

Примечание. К памятнику Пушкина в саду Михайловской усадьбы. Юный Пушкин возлежит в яблоневом саду… под нависшими созревшими плодами… вкушая сочный, спелый плод… поэзии… из плодов своих трудов.
Пушкинский яблоневый сад символизирует творческую плодовитость.

 



                ***
Беседка; стылый тёмный пруд,
Над ним навис горбатый мост,
Опавшая листва и селезни плывут…
Скамейки вдоль лесных дорог;
Одни лишь высоченны ели
Зелёные на парковой аллее;
После дождя в тумане парк
Застыл прибежищем наяд.
Пустынно; дух легко витает;
Виденьем заповедник замирает…



                ***   
Горбатый мост, туманами укрытый,
Навис над стылою водой,
Казался музами оставлен позабытый
Осенней хладною порой.
Но лишь одна… задумчива, тиха, 
Гуляя по Михайловскому парку,
Всё любовалась на тебя
И посетила как возвышенную арку.


 

 



                ***
У деревенского плетня
Полуразрушенный мосток;
Через медлительный поток
Утят пугливая семья
Спешит по лону тинных вод…
Поэта мирный островок,
Под сению берёз скамья,
Где он задумчив, одинок,
В мечтанья погружен, глубок,
О Тане думал, грусть тая,
В душе ее уже любя.


 



                ***
Покой вечерний предзакатных далей,
Зеркально озеро, не серебрится гладь,
На небе облака застыли, стали,
Берёз не шелохнется вязь.



                *** 
На озере покой и тишина,
Темнеет мельница вдали,
Шумит осенний дождь едва
И тучи отражаются в зыби…
Я на скамье Природу созерцаю
И с ней спокойно отдыхаю.



                ***
Усадьба... озеро Кучане,
В долине нивы и луга,
Сосновые кругом леса,
Синеют облачные дали…
Сребрится гладь воды привольно,
И лебедь белая безмолвно
В прохладе утра и тумана
Скользит видением обмана…



               ***
Туманное утро. Тихая Сороть…
Прохладная, зябкая морось,
Ступаю с удой к туманной реке
Рыбачить в глухой тишине…

Склонились береза и тонкая ива
Над томно плывущей рекой,
Присяду на берег лениво,
Умоюсь холодной росой…



              ***
В туманный тихий день
Достиг глубокого покоя,
Когда с утра прохладна тень
Меня таила в уединении затона,
Рыбачил я…



               ***   
Густой туман окутал воду,
Восходит Солнце поутру,
Взяв сети и уду на лоду,
Один плыву по тростнику…



               ***
У берегов лесистых, диких,
В туманных заводях пустынных,
Я сети ставил в тростнике
В кувшинках на приметном дне.

    Примечание. Мои предки ловили рыбу в местных озерах сетями, рыбу ловили неводами рыболовецкие артели, и рыбы было в изобилии. Ныне в озерах мало рыбы, еще и электрическими удочками ее изводят донельзя. (Я же вовсе ловил пару крупных рыбин для еды).



               ***
В низи (Михайловской) усадьбы пруд
Или вернее озерцо,
Что видно в правое окно,
Близ Сороти прибрежный луг,
Небесных далей полотно.
Закатный час. И нет волненья,
Блестит зеркальная вода,
Собою отражая облака
И белых лебедей скольженье*…
Виется плавная река,
У речки мельница темнеет,
Давно она уже не мелет,
Стоит, открытая ветрам,
Как деревянный истукан.
На деревенском мирном лоне
Во мгле пасутся сонно кони…
Приятны мне сии картины,
Раздолье дольнее полей,
Усадьбы, цветники, куртины, -
Отрада родины моей.

*там реально плавают лебеди… невольно вспомнилась пушкинская сказка про белую лебедь…



               ***
Забыта мельница селян:   
Не крутят ветры колеса,
Не шелохнутся жернова;
Открыта водам и ветрам,
Стоит как древний истукан.


 

 



               ***
Туманы устилают Сороть,
В низинах пасмурная морось;
Дом Пушкиных на взгорье приуныл,
В вечернем сумраке застыл.
(В тумане утреннем застыл).



               ***
Вечор. Туманная прохлада
Окутала зеркальный пруд;
Уж спит усталая наяда,
И дремлет парк… уныло тут.



               *** 
Поэт воспел вино
Ума забвенья ради,
О, терпкое (несравненное) Бордо!*
Осенней друг печали.

*Пушкин в «Евгении Онегине»



Примечание. (Посетил зоопарк у Михайловского). В зоопарке звери не свободны, хотя их и кормят относительно хорошо. Зоопарк – тюрьма для животных, если они там «живут в неволе», если нет относительной свободы в пространстве обитания.



              ***
(После того как увидел воочию китайских фазанов,
которые часто являются предметом китайской и японской поэзии)
Так вот ты какой
Китайский фазан
Радужно-пёстрый!



             ***
Белый, королевский
Индийский павлин,
С короной-хохолком.



                ***
    Большой начальник,
    Влиятельный, нахохлившийся,
    Важный пеликан.



            ***
Мишка когтями
Цепляет сетку.
Нет свободы.

   


(Святогорье)
 
             ***
Святые горы.   
Заснежен белый монастырь.
Бредущий одиноко Пушкин.

 

    Примечание. Немецкие нацисты, фашисты-питекантропы (коль меряли по расовым признакам), отступая, взорвали купол Святогорского монастыря, хотели взорвать монастырь, но древние русские стены выстояли против их авиационных бомб; хотели взорвать могилы семьи Пушкина (будто могилы семьи Гёте), заминировали, но не вышло. При разминировании погибло 9 молодых русских ребят. Вечная им память! Ну и как называются эти европейские «светочи культуры», именующие себя носителями высшей культуры, эти расовые питекантропы*? Просто смешно!

    *немцы сожгли дом Пушкина, а также дом няни. Варварские громилы сожгли и разрушили в усадьбе все, что можно. А ведь, как считали немцы, это были лучшие сыны отечества (фатерленда), гордость немецкого народа, «элита». 

 

 



                ***
    К могиле хладной подойду,
Над белой мраморной плитой
Поникну буйной головой
И незаметно прошепчу:

«Как больше в мире никому
Ты дорог сердцу моему!
Стихи твои звучат в устах,
Душа твоя жива в веках!

Коль в жизни выпала бы мука,
Я верю: не предал бы друга,
Не бросил, не оставил бы в беде
На растерзание судьбе.»
 
И, чтя великую судьбу,
Я на могилу на твою
Кладу венок прощальный,
Спи спокойно, друг желанный!

 

  На могилу поэта      

            Средь заросших здешних мест,
            Под листвой златых древес,
            Слышен тихий звон печальный,
            Милой лиры голос дальний…

Все вторит здесь печали сладкой
И томной грусти безотрадной;
Под хладной каменной плитой
Почиет прах певца святой.

Куда сокрылся чудный гений,
Властитель сладких песнопений?
Под камнем прах его лежит,
Здесь, други, гений жизни спит!
   
О, что же жизнь? Одно мгновенье,
Призрак, воздушное виденье?
Промчится, и ее уж нет,
И опостыл осталый след...



                ***
Пустынный дорог сердцу уголок
Трудов и вольных вдохновений,
Где кратко жизни путь протек
Наедине в сени забвений.

…достали сгнивший, проломленный гроб;
Истлевший Пушкин, волосы черны,
Останки из земли, из тьмы веков,
Но как же сердцу дороги!

И сразу вспомнится в миру,
Что Пушкин жив в поэзии своей,
В воспоминаньях прежних дней:
«Нет, весь я не умру…»*

*А. С. Пушкин:
«Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.»
      


Боли чистая слеза

Шумит осенний лес,
Туманят тучи свод небес;
Вод брызнул дождь, дождины пали
На белый мрамор; звук печали...
   
Нема холодная могила,
Не дрогнет звонкая струна,
Не зазвенит златая лира
Уж в свете боле никогда!

И затуманятся глаза…
И сердца теплая слеза
Падет на хладный камень...
Но гений спит, погашен пламень!



          ***

           1
Я Святогорье посетил
Осенней, раннею порой;
Мой дух в томлении застыл
Перед могильною плитой.
Едва коснулся я ограды,
Чтоб дань поэту заплатить,
Ударил колокол набатом
И продолжал тревожно бить... 
И так средь звона я стоял,
Забыв на свете обо всем,
В оцепенении молчал,
Согрет любви святым крылом…
   
           2
Прощай, мой бог, прощай, мой гений,
Я покидаю уголок
Твоей души уединений;
Пиита, может быть, залог
Грядущих дум и вдохновений.
У  Святогорских белых стен,
Душой народа свято чтим,
Ты остаешься тих и нем,
Судьбы великой паладин.


Примечание
Один чудак, забыв предел,
С веселой миной, в разных позах,
Себя навек запечатлел
Прям у подножья в алых розах,
Среди молчания могил;
Ну что ж, невежество простим...

Смешно, грешно и неприятно,
Но сердцу все же то отрадно,
Что дух народного искусства,
Быть может так же, как во мне,
В нем пробудил всесильно чувства
И дух привел к святой земле.



На  Святогорской земле…

        Как будто разверзлось небо, и солнечный свет затопил весенние долины. Здесь, на Святогорской земле, святые, языческие места для тех, кто близок Природе, кто един с ней, кто чувствует её настроения и живет её красотой, кто сопричастен всем её движениям, изменчивости, кого манит её магнетизм… В Пушкинских местах ощущаешь удивительное таинство жизни, какую-то гениальную легкость, невесомость, будто оказываешься в свете весеннего луча и кружишься вместе с его золотистой пылью. Здесь Природа сама творит поэзию, наделяя силами творческого духа, и улыбается, как заботливая мать, любующаяся своими творениями... Меняются времена года, меняется и душа поэта... В заповеднике «Михайловское» попадаешь в центр поэтических сил. Удивительно оказаться здесь через много лет после Пушкина. В Природе мало изменилось. Переживаешь присутствие духа поэта. Неземная легкость. Как-то все вокруг волшебно. Начинаешь понимать паломников…
    Кругом все просто, естественно, настолько близко душе, что невозможно не заплакать; посетил святые места. Да… если где-нибудь существует рай, то пусть для меня он будет таким!.. 



                ***
И вновь я Пушкина люблю,
И вновь стихи его читаю,
И вновь Весна, я вновь живу,
И вновь я грежу и мечтаю!



Примечание. Пушкин во многом Сатир, порой по-детски лукав, а порой зол со своими врагами.



                ***
Болтлив наш друг, парнасский литератор,
Его болтливей лишь трибун-оратор,
Да тот, кто пишет толстый фолиант;
Иной так утомителен и скучен,
Видать, совсем уж музами размучен;
Другой пестрит, словно заезжий франт.



                ***
    Пушкина лира
    Довольно болтлива,
    Но не тягостна и не скупа,
    Речи подобна она. 



                ***
(К Пушкину)
Наследник духа твоего,
Поэзии (твоей) бессменный почитатель,
Я все ж немногословен оттого,
Что столь задумчивый мечтатель.



                ***
Примечание к «Евгению Онегину».

Я чужд был точному размеру,
Писать я по линейке не хочу,
Хоть ваш «Онегин» - прелесть взору,
Но «письма» все ж венец всему.

Вы втиснуть можете в брега
Свободное течение реки,
Размерив параллелями слога
«Онегина» рассчитанной строфы.

Я ваш талант, бесспорно, чту,
Но лишь одна ремарка:
Я парк английский предпочту
Французскому размеру парка.

*Пушкин – «француз»; Татьяна же гуляла в английском парке…

Примечание. Хотя без точно разлинованного размера строф роман бы не получился, а вышла бы очередная поэма, но с другой стороны, втискивать реки в ровные берега – насилие над свободой творческого духа, что, впрочем, автору мастерски удалось; Пушкин молодец в противовес свободному течению поэм, создать точно размеренное объемное произведение, роман в стихах; также у Пушкина много в стихах точного разлинеенного (французского) размера против случайного английского).



                ***
(О Пушкине)
С такою вдохновенной силой,
Так поэтично и легко,
Не повторяясь, звучно лирой,
Так не писал ещё никто!

С такой размеренностью строгой,
Храня послоговый настрой,
Разнообразя стих свой формой
И слов изменчивой игрой!

Пестрят нанизаны слова
Воображенья дуновеньем,
Переливаются слога,
Пленяя мастера реченьем.

Примечание. Пушкин очень, прямо досконально, точен в словах, почти ничего лишнего, каждое слово подобрано наилучшим возможным способом, причем согласно наперед заданной схеме рифмовке, несмотря на кажущуюся простоту, народоречие, создавая магическую лёгкость, образную поэтичность звучания, смысловую согласованность. Если вы попробуете воспроизвести подзабытое, частично помнимое стихотворение, то у вас, скорее всего, в сравнении с Пушкиным, получится куда хуже, вычурней, вымученнее, нелепей и т. п. И в этом тоже состоит гениальность Пушкина.



                ***
В годы Пушкина младого,
В век дворянства золотого,
Во цилиндрах все ходили,
Трубки длинные дымили (курили).



                *** 
(из Пушкинского времени) 
Дама с лорнетом,
С узким корсетом,
Тонка, изящна, легка,
Смотрит на всё свысока.



                ***
(Мечтая оказаться на месте дочери, Ольги,
сестры Пушкина, испытав на себе властность и капризность
взбалмошной Матери, прекрасной креолки,
породившей гения поэзии)

Мать Пушкина. Удар руки (пощёчина).
Приказ прощения просить,
Встав на колени на полы,
И со смирением молить.

Но нет. Строптивая девчонка
Одета в затрапезное тряпьё.
Наказанная, зрит волчонком;
На хлебе держит Мать ее.

Велит и к детям не ходить,
Пока гордыню не смирит
И не начнет сама просить,
Послушно, с бледностью ланит.

И поцелуем Матери руки
Покорности не закрепит -
В знак благодарности, любви
К родительнице, даровавшей жить.



             ***   
С изыском женское бюро,
Чернильница, изящное перо,
Портреты милые детей,
Отряда женщин, матерей.



             ***
Чернильница в виде Амура,
С сестрёнкою Лирой златой,
И рядом с любовной четой
Их Мать, вдохновения Муза*.

*Венера – богиня Любви 



             ***
Скамеечка для ног
Любимой Музы Анны Керн,
Где Пушкин сидя, словно Бог,
(Подле Ее священных ног),
Ей посвятил влюбленный перл*.

    *стихотворение «Приметы»

    Примечание. Эту скамеечку Анна Петровна упоминает в мемуарах, рассказывая о Пушкине: «...он приехал ко мне вечером и, усевшись на маленькой скамеечке (которая хранится у меня как святыня), написал на какой-то записке: «Я ехал к вам. Живые сны / За мной вились толпой игривой...»

 

 

 



                ***
На бреге озера Кучане,
Где дом господский возвышён,
С крылечком – портиком колонн,
Лугов и нив просторны дали;
Калитка у берёзы под горой,
Тропинка к речке за водой;
Скамья, где барышни скучали.
На противоположном берегу
Видна беседка «тихий грот»,
И парк разбит, как в старину,
Близ озера пустынных вод…

Парнасский добрый волокита
На лоне сельской тишины,
Гулял один в пустой глуши, -
Нет места лучше для пиита!
Средь зеленеющих холмов,
Сосновых и глухих лесов,
(Озер серебряных валов),
Вдали от шумной суеты
В уединеньи на краю земли.


(калитка)
 

 



             ***
 Приют поэта, музами овитый,
 Михайловский предел на берегу
 У речки тихой, неиспитой,
 Текущей мирно на лугу.

 Сквозь калитку к ней спущуся
 Мимо родненьких берёз
 И поэзией упьюся,
 Вдохновительной до слёз.

 или

             ***
 Приют поэта, музами овитый,
 Тригорский дом на берегу
 У речки тихой, неиспитой,
 Прям под горою на лугу.

 Сквозь калитку к ней спущуся
 Мимо родненьких берёз
 И поэзией упьюся,
 Вдохновительной до слёз.



             ***
Бродяга-поэт,
Где найти тебе приют,
Не в чести ныне поэзия?
(Впрочем, как и всегда)


 
             ***
В каких краях, в каких пустынях,
Отшельник, инок и певец,
Искал ты истину доныне,
Эпикуреец и мудрец?

Поэт душой, поэт навек,
Оставил ты блестящий свет.
Мечтаньям, думам предался,
О смысле жизни задался.   



             ***
Как жить не знаю дале я,
Чем жить и чем занять себя,
Когда остался я один,
Как кол, среди пустых равнин (долин).



             ***
К труду необходимость нудит.
Проходит время чередой,
Оно печальны думы будит
Унылой осени порой
(Осеннею унылою порой).



Примечание. Видно, судьба у меня такая – быть неизвестным, непризнанным, бедным поэтом, философом, математиком… (Прямо как в анекдоте: пациент: - Доктор, меня не замечают! Доктор: - Проходите! Следующий…) Впрочем, такова участь многих, мнящих, что они что-то представляют… что, в общем-то, свойственно людям… и все же главное – порыв, самовыражение в творчестве, а оценки людей – вторично, как то ещё отмечал Пушкин; мало ли кому что нравится! Да и зачастую я сталкивался с тем, что люди не в состоянии самостоятельно адекватно оценить художника – или поют ему осанны (повторяя хором), если некто авторитетный сказал, что надо петь, или, наоборот, принижают. Да и тот же Пушкин хорошо знал цену человеческим мнениям.



               ***
Уединенья остров… скамья поэта и тропа –
Неведомо куда,
В какие облачные дали,
Куда б фантазия влекла
И уводила снами…
Где лучше – наяву или во сне?
По-разному бывает:
Проснешься ль в ужасе – спокойно где,
Или из сладких снов явь пробуждает (возвращает).



               ***
Уединенья остров, ветхая беседка*.
Берёза вислая, соседка;
Над водами склонились ивы,
Пустынны берега унылы.

*Ах, почему я в жизни одинок и нету подле любящего сердца, наподобие материнского?!.

 

 



               ***
Уединенные места,
Беседка одинокая в тумане,
Во сне застывшие леса
По осени в прохладе,
Я вас душою посетил
И дух поэта напоил…



               ***
Петровская усадьба Ганнибала
Преданья старины хранила,
Великоросских предков слава
Гербом поэту гордо льстила.

Примечание. Не удивительно, что и я похож на восточного человека. В такой русской глубинке как Псковская область можно обнаружить кого угодно, хоть древнего предка Пушкина, сподвижника Петра I, Ганнибала-африканца!



(ближе к Тригорскому в Михайловском)


               ***
Весна, и тает снег,
Дохнул теплом весенний ветр…
От снега, ото льда
Раскована река,
Бежит, свободно дышит…
Живительно шумя;
Перо свободно пишет…



               ***
Весенний разлив,
Реки и неба синь,
Ветра порыв
Теплом гонит стынь
От зелени первой
Оживших берез…
Шумный, весенний,
Солнцем за’литый плёс…



                ***
Тишина соснового леса,
Ветер в соснах совсем не гудит.
Серебристое зеркало плёса,
На излуке затерянный (оставленный) скит.



                ***
Над тихоструйною рекой,
Над Соротью, на Савкиной горе,
Поэт мечтательный, задумчивый порой,
Слагал стихи, бродя наедине.



                ***
Хижина поэта (мечта Пушкина) на Савкиной горке

Как Пушкин некогда хотел,
Себе я живо представляю
На взгорье Савкино пре(и)дел(1)
И, стоя здесь, воображаю
Поэта мирную обитель,
Отшельника уединенный дом,
Чей гений места вдохновитель
Над здешним краем вознесен.
Поэта хижина - с часовней рядом,
Со стопами журналов, книг,
Пером, чернильницей, бумагой,
Где б Пушкин многое постиг…
В долине озеро Кучане,
Грот-башня на брегу видна
В Петровском дедов дальнем крае;
В низине плавная река,
На горизонте облачные дали -
Над водами так близки облака…
Михайловское, матери пенаты,
Родные, мирные места.
И глядя с Савкино на дали
Поэта ране взор пленяли:
Долины, нивы и леса,
Холмы, озер сребристых глади,
И Сороть, тихая река,
У мельницы бродящие стада,
Деревни, труб дымящих пряди,
Где дышит предков старина
Истории, забытой нами;
Природы здешней красота.
И многих также вдохновляли
Родные Пушкина места.

*точно такие же места в деревнях моего детства (всего в тридцати километрах о сих мест). Откуда вся моя родня, как по материнской, так и по отцовской линии

(1) Предел – как предел возвышенных мечтаний; придел – как приделанная избушка, о которой мечтал поэт



                *** 
Обитель живописных вдохновений,
Для русских Псковская земля
Священной некогда была,
Здесь расцветал народный гений,
Поэзии творитель языка.
Здесь княже Александр Невский
Руси пределы славно защитил,
Вал наглый оттеснив немецкий,
Дав русской воле, духу сил.


 

 

 

 

 

 



               ***
Скита избушка на Савкиной горке.
Темень. В окошке светится свеча.
Пушкин за книгой в косоворотке,
Скрип по листу - беглый - пера…



               ***
Под неба ясною звездой,
Во мраке ночи грозовой,
Светильник тайных дум,
Пылал свободный, ясный ум.

Огарок на столе,
Раскрыты ветхие листы,
Вся жизнь как будто бы во сне,
Иль это все лишь только сны?..



Примечание. (Понравилось стихотворение Егоровой Елены Николаевны, почитательницы Пушкина)

    Зимний вечер в Михайловском

    «Стоят заиндевелые берёзки
    У Сороти вдоль белых берегов.
    Играют дивно радужные блёстки
    На волнах распушившихся снегов.
    В саду, в застылой липовой аллее,
    Сгущается лиловый строй теней,
    И облака – ожившие камеи —
    Глядят на землю через вязь ветвей.
    В Михайловском нисходит зимний вечер.
    Сугробы голубеют под окном,
    И солнце алым светом издалече
    Струится в невысокий барский дом,
    Где Пушкин некогда, усевшись на диване,
    В морозных синих сумерках читал
    Свои стихи любимой старой няне,
    И огонёк свечи слегка дрожал
    От звуков голоса его певучих.
    Сияла ярко творчества звезда…
    Мелодии прекрасных тех созвучий
    Всё явственней слышны нам сквозь года.
    Поёт доселе пушкинская лира!
    Душою гений жив, он с нами, здесь!
    И не умолкнет до скончанья мира
    Его стихов живительная песнь.»



                *** 
 Зимой под небом голубым
 Колонный дом на взгорье;
 Ковром устланы снеговым
 Поля и холмы ровным.
 За лесом зорька вечереет.
 Белеют долы, мгла в низи,
 На стеклах отсвет розовеет.
 Тишь очарованной глуби.
 (Пустынный край родной глуби.)



                ***
 В глубоко зимний день
 Приятно греться на печи
 С поющей кошкой; лень
 Вставать и на мороз идти.
 За окнами белым бело,
 В сугробы снега налегло (намело).
 Дорожки все занесены
 И не проехать, не пройти.
 Но Солнце яркое блеснёт:
 Пора, мой друг, пора вставать!
 День краткий сонно провожать,
 А там и вечер снизойдет,
 Закатит Солнце за холмом
 И тьма оденет всё кругом.



                ***
 Зима позёмкой, вихрем снега
 Поля и речку укрывает,
 Мерцая тихо; солнца нега
 Край убеленный затопляет;
 В сиянье солнечном дома,
 Деревня светом залита;
 На окнах зимние узоры,
 Кругом глубокие сугробы,
 Мороз, безмолвье, тишина…
 Чудесная картина дня.

 P. S.
 Хотел бы рисовать живее:
 Любя все прелести зимы,
 С задором написать скорее:
 Играет детвора в снежки.
 Но край покинутый беднеет,
 И даже среди бела дня
 Уж не резвится детвора;
 Глубинка русская пустеет.



                ***
Мертва российская глубинка,
Деревня русская мертва,
Заглохла узкая тропинка,
Не суетится детвора.
    

               
                ***
 Уж тает снег, стучит капель,
 Сияет мартовское Солнце.
 Божёк славянский, славный Лель
 Заглянет в талое оконце.
 Природа, свежестью дыша,
 Пригрета ласково лучами,
 Ручьями вешними шумя,
 Продута легкими ветрами.
   


                ***   
 Весной повеял мокрый Март.
 И с песней лёгкой на устах
 Во влажных и проталинных лесах
 Уж, пробудившись, бродит бард.



(в Тригорском)

Примечание. Из жизни Пушкина в Тригорском, С. С. Гейченко, «Пушкиногорье». «В келье Пушкина всю ночь тоже горела лампадка. Он сидел молчаливо и тихо за столом и переписывал свои стихи:

Дитя, не смею над тобой
Произносить благословенья.
Ты взором, мирною душой
Небесный ангел утешенья.
Да будут ясны дни твои,
Как милый взор твой ныне ясен.
Меж лучших жребиев земли
Да будет жребий твой прекрасен.

Переписав стихи набело, он взглянул на портрет Жуковского, подмигнул ему и приписал название — «Младенцу». Затем открыл крышку сундучка-подголовника, положил в него рукопись, закрыл сундучок на ключ. Взял чистый лист бумаги и стал писать письмо брату Льву.
Много лет спустя здешние крестьяне любили рассказывать о том, как Пушкин наряжался — то цыганом, то мужиком, а однажды видели его скачущим на коне в одеянии монаха…
…Его ждали в Тригорском, а он все не являлся. Выбегали на крыльцо, лазали на чердак, откуда в большое полукруглое окно дорога из Михайловского на Воронич была видна, как с колокольни Георгиевской церкви на городище. Смотрели даже через дедовскую медную «подозрительную» трубу. А он все не являлся.
Боялись за пироги, испеченные в его честь. Пироги были с визигой, мясом, яблоками, вареньем. Они были давно готовы и торжественно лежали в столовой на большом столе, накрытые белой льняной скатертью, по краям которой было вышито золотыми нитками: «Ешь чужие пироги, а свои вперед береги…»
Решено было еще раз послать гонца с запиской в Михайловское. И Петрушка полетел.
Вдруг в окно гостиной кто-то сильно застучал. Потом рванул оконную раму и упал с великим грохотом на пол. Потом вскочил и… все увидели монаха, со скуфьей на голове, в одной руке которого были четки из нанизанных на веревку желудей, в другой стек.
— Пушкин, Пушкин. Ура! — закричали хором девы.
Пушкин смиренно подошел к хозяйке. Та не успела прогневаться на этот балаган, как он «затянул лазаря»:
— Царица преблагая, надежда и прибежище мое, радость и покровительница! Разрешите, утешительница, облобызать ручки ваши! Погасите, радость моя, пламень страстей моих, ибо нищ, убег, окаянен еси! Славлю пречестное имя ваше и имена всех дев ваших во веки веков. Аминь. — И, став на колени, сделал Прасковье Александровне земной поклон и целование ручки.
— Ну-ну, экой вы, сударь, шалун. Пора остепениться… Женить вас надо, вот что! Тогда и дурачиться перестанете!
— А вы, сударыня, совершенно правы! Мне надобно жениться. Надо. Надо. Надо! Надоела эта жизнь холостяцкая, пустая, беззаконная. Хмельная. Суетливая… Будет семья, женушка, детки. Согласие. Апофеоз. Понимание. Степенство. Труд вожделенный. Уважение. А только кто же за меня, такого несчастного, пойдет? У жениха-то ведь ни кола ни двора, а в кармане комар на аркане.
Вокруг него венком стояли все тригорские девы и смиренно, как ангелы на картине Рафаэля, слушали свое божество — Пушкина. Стояли девы нежные, хрупкие, сверкающие молодыми взглядами блондинки, шатенки, брюнетки… Молодые, совсем юные, расцветающие и уже в полной окрасе.
— Ну кто же выйдет за меня, такого разнесчастного?..— продолжал Пушкин. — Ах, почему вы не человеки, а богини, ангелы, херувимы, — крикнул он, обращаясь ко всем. — Вот бы… — И схватил под руку Алину и Зизи. — Пардон, мадемуазель, алле-оп! — крикнул он и ловко выскочил из монашеского балахона, толкнув его под банкетку, стоявшую под картиной «Искушение святого Антония».
Кто-то крикнул:
— Господа, давайте начинать, пожалуйте в трапезную. Там нас всех заждался этот, как его… мосье Яблочков-Пирожищев!
Пировали долго и шумно. Снимали пробу с нового сидра, ягодных наливок, настоек. Пушкин кричал, что его алоэ Ганнибалово все же вкуснее, чем их Вульфовы бальзамы и сидры. Потом заявил, что к дню рождения хозяйки сам на здешней кухне займется благоделанием и испечет яблочный пирог по своему рецепту, пирог, какого никогда не едали ни в Опочке, ни в Пскове, ни в самом Зимнем, в Санкт-Петербурге…
После обеда все рассеялись кто куда. Аннет села за пяльцы, Пушкин рядом с нею на диван…»

Примечание. Из дневника Вульф: «…деревенская жизнь Онегина вся взята из пребывания Пушкина у нас, в губернии Псковской…
15/27 июня 1833. С большим удовольствием перечел я сегодня 8ю и вместе последнюю главу "Онегина", одну из лучших глав всего романа, который всегда останется одним из блистательнейших произведений Пушкина, украшением нынешней нашей литературы, довольно верною картиною нравов, а для меня лично - источником воспоминаний весьма приятных по большей части, потому что он не только почти весь написан в моих глазах, но я даже был действующим лицом в описаниях деревенской жизни Онегина, ибо она вся взята из пребывания Пушкина у нас, "в губернии Псковской". Так я, дерптский студент, явился в виде геттингенского под названием Ленского; любезные мои сестрицы суть образцы его деревенских барышень, и чуть не Татьяна ли одна из них. Многие из мыслей, прежде чем я прочел в "Онегине", были часто в беседах глаз на глаз с Пушкиным, в Михайловском, пересуждаемы между нами, а после я встречал их, как старых знакомых.»



               ***   
Я над Тригорским прудом
Средь яблок диких и цветов,
Помоны радужных даров,
Сидел с трав жёлтым пуком.



              ***
Скамья поэта над Тригорским прудом
Осеннею усыпана листвой;
Туман над пожелтевшим лугом,
Унылый сад пустынною (дождливою) порой.



              ***
а
Ну что за чудо – дом Тригорский,
«Дом Лариных», приют господский,
С заросшим прудом под окном,
Дубами, липами кругом!

б
Ну что за чудо – дом Тригорский!
«Дом Лариных» с колоннами, господский,
Под окнами с заросшим прудом,
Дубами, клёнами над лугом;
За домом далее раскинут сад,
Приют Помоны и цветочной Флоры,
И как писал поэт: задумчивых дриад
И дуба с патриархальной кроной.



              ***
Тригорский дом Лариных;
Прямо под (многочисленными) окнами
Пруд с карасями.


Примечание. «Дом Лариных» в Тригорском сожгли матросы в бушлатах, крестьяне. Большевики бросали листовки с аэроплана с призывами жечь барские усадьбы, и даже имя Пушкина не спасло усадьбу от вандализма. Большевики вели себя как фашисты.


 
 
 

 

 

 

 

 

 



(В глубине Тригорского парка банька, где я по случаю купил местного Псковского медку)

               ***
В красной шёлковой рубахе
После русской жаркой бани,
С шумным веником душистым,
Ароматным, терпким, истым,
Пушкин с мёдом трав настой
Пил за жженкой ромовой.


 

 



Примечание. В Тригорском английский парк Татьяны и плодовый сад.



              ***
На самой горке возвышенный,
В сени деревьев потаённый,
Над тихой речкою уединён
Тригорский (многооконный) дом;
За ним, смыкаясь, углублённый,
Художником Природы вдохновленный,
Английский запустелый парк,
В тиши прудов приют наяд*.

*хранительниц вод

(Отрада пчёл, цветущий сад)



             ***
Тригорский дом. Туман осенний…
Застыл в прохладе серебристый пруд,
Скамья поэта в листьях бренных,
Стоит опалый старый дуб,
Листвой в тумане облетел,
Как будто ворохом (оставленных) стихов,
На лире золотой поэта дух отпел,
Осыпавшийся нотами прошедших снов.



             ***   
а
Пустынный дуб уединенный,
Осенней грустью упоенный,
(Дождем осенним упоенный),
Могучий патриарх лесов
Застыл в тумане снов.

б
Пустынный дуб уединенный,
Снегами пышно убелённый,
Могучий патриарх лесов
Застыл в тумане снов.


 



               ***
Тропинка. Дуб уединенный,
Осенний стелется туман…
Бреду в раздумья погруженный,
Где Пушкин также сам гулял…



               *** 
В уединении глубоком
Я дом в Тригорском посетил;
Туман осенний тёплым оком
Лик Солнца тускло осенил.

И где же, где же ты, Татьяна?
Души мой тайный идеал,
Любви творение романа,
Тебя я здесь воспоминал… (везде искал)
(Тебя повсюду я искал).

*Образ Татьяны – это не только внешний (и внутренний) образ девушки, но образ, рождённый из глубины души, натуры Пушкина-поэта… нечто глубоко личное, сокровенное, любимое… это в чем-то сам Пушкин… сама его поэзия, Муза… ибо и с какой любовью выписан образ Татьяны, как о чем-то самом своем сокровенном…

Примечание. Известно, что Пушкину более нравилась Евпраксинья, представляющая подобие Ольги, а посему сам Пушкин более Татьяна, поэт вошёл в ее образ; тем более сам Пушкин сочинил «письмо Татьяны» (в «Евгении Онегине») и не мог им начитаться, читая «с тайной тоской». Татьяна, как и Пушкин, читает французике романы,  сам Пушкин, как и Татьяна, был суеверен, также любил Природу и готов был променять «свет» на нее; у Пушкина также, как у Татьяны, была похожая няня. В общем, Татьяна – это сам поэт в ее идеальном образе, хотя он и примерял на себя образ Ленского, где- то желая походить на главного героя Онегина, имея некоторые его черты, хотя бы кабинет.

P. S. Впоследствии, наверное, Татьяна Ларина стала матерью и из многочисленных своих детей родила одного ребенка с душой поэта, похожего на Пушкина, на Ленского…

Примечание. Пушкин считал, что его поэзия наибольшей популярностью пользуется у женщин, наверное, потому что женщинам близка поэзии и в силу того, что они боле эмоциональны, боле живут эмоциями, нежели мужчины, что боле рациональны и сдержаны в проявлении чувств.

Примечание. «Вспомним теперь, как пишет Пушкин в «Барышне-крестьянке» об уездных барышнях, которых он полушутя называл своею «истинною публикой» и к которым, по существу, принадлежала и Анна Петровна, хотя и была она к семнадцати годам уже дамой и «генеральшей»: «...Что за прелесть эти уездные барышни! Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек. Уединение, свобода и чтение рано в них развивают чувства и страсти, неизвестные рассеянным нашим красавицам. Для барышни звон колокольчика есть уже приключение, поездка в ближний город полагается эпохою в жизни, и посещение гостя оставляет долгое, иногда и вечное воспоминание. Конечно, всякому вольно смеяться над некоторыми их странностями, но шутки поверхностного наблюдателя не могут уничтожить их существенных достоинств, из коих главное: особенность характера, самобытность...»


              ***
Обычьи старины храня,
Татьяну Пушкин сотворил,
Творя ее из самого себя,
И сам ее же полюбил.



Аллея Татьяны, святая обитель любви…

Нигде не встретил я Татьянины аллеи,
А может там, среди лесных дубрав,
Она таится, приют желанной лени,
Ее младенческих забав…

Сей храм Природы свят душе,
С волнением его повсюду я ищу;
- Ну где же он?.. Как будто нет нигде!
Не уж-то храм любви не посещу?..



           ***
 Скамья Онегина, на ней,
 Как будто Пушкина Татьяна,
 Сидит над речкой Анна Керн
 В объятьях ночи и тумана,
 В переживаньях поэтичного романа,
 Под серебристою Луной,
 Такой холодной и пустой.
 (На плечи кинув белу шаль,
 Укрыв томящую печаль…)


 


 


         ***
Поэт задумчив. Рядом муза (дева),
Виновница его стихов,
Летучих, звучных снов,
Как ангел во плоти искуса (замлела)…

Идут держась… и Анна Керн
Отводит взор на ель, на дерн,
Поэт бредет с ней молчаливо,
Любовь все чувства в нём смутила.

 



                ***    
Да, снова, снова плачу я, -
Видать, душа моя жива, -
Воображением пленяясь,
Обманом тайным упиваясь;
Чего еще мне пожелать? 
При ярких звёздах и луне
С Татьяной милою мечтать
Или досуже(но) рассуждать
О быстротечности, судьбе,
О жизни той воспоминать…
Хоть из романа… Право, я
Ещё мечтательней, друзья!


Примечание. Просто я сам жил как Татьяна Ларина, и она мне глубоко знакома по нутру. Тем более, я из тех же мест родом. Я ее понимаю, как себя… она – это я (только она в женском обличие). Я и гаданьем занимался, и верил в приметы, и наивные любовные письма писал (в ответ получая ответы нечто вроде ответа Онегина, только от женского пола). И так же любил Природу, жил с Природой, говорил с Природой, будучи в Природу влюбленным… Похоже и с Пушкиным: вера в приметы, любовь к Природе, любовь к сказкам няни, любовь к романам и т.д.
После посещения Тригорского почувствовал, что образ Татьяны – нечто глубокое, сокровенное, близкое, личное… родное, мое… Да, от Михайловского до деревень, откуда родом все мои родственники, 30 км, где я проводил в детстве каникулы также наедине с Природой…



                ***
(Любимый образ мой - Татьяна).
Опять, опять я слёзы лью
На лист любимого романа,
Поэзию запоем пью,
Никак напиться не могу
Отрадной живостью обмана.



Примечание. К роману «Евгений Онегин». Конечно, с дуэлью Онегина, как отмечают критики, много несуразностей. Отчего осерчал Онегин, коли сам по доброй воле поехал с Ленским к Лариным? Отчего не превратил все в шутку, не извинился, коли сам виноват и сознавал свою вину? Отчего Ленский, не разобравшись обстоятельно, послал вызов?.. Поэтому и я боле и сам не сочиняю сюжетов, а только беру из жизни.

Примечание. Из критики «Евгения Онегина»:
«Приехал в Апраксино Пушкин, сидел с барыш¬нями и был скучен и чем-то недоволен... Разговор не клеился, он все отмалчивался, а мы болтали. Перед ним лежал мой альбом, говорили мы об «Евгении Онегине», Пушкин молча рисовал что-то на листоч¬ке. Я говорю ему: зачем вы убили Ленского? Варя весь день вчера плакала!
Варваре Петровне тогда было лет шестнадцать, собой была недурна. Пушкин, не поднимая головы от альбома и оттушевывая набросок, спросил ее:
«Ну, а вы, Варвара Петровна, как бы кончили эту дуэль?»
«Я бы только ранила Ленского в руку или в плечо, и тогда Ольга ходила бы за ним, перевязыва¬ла бы рану, и они друг друга еще больше бы полю¬били».
«А знаете, где я его убил? Вот где», — протянул он к ней свой рисунок и показал место у опушки леса.
«А вы как бы кончили дуэль?» — обратился Пушкин к Настасье Петровне.
«Я ранила бы Онегина; Татьяна бы за ним ходи¬ла, и он оценил бы ее, и полюбил ее».
«Ну, нет, он Татьяны не стоил», — ответил Пуш¬кин.»
(Из воспоминаний А. П. Новосильцевой)



                ***
(Татьяна любила русскую зиму)
В уединении глубоком
Я дом в Тригорском посетил,
В округе снег лежал покровом,
Морозный, лунный (звездный) вечер был.
(Лик Солнца утро озарил).



                ***
Пригрело Солнце. С крыш стучит капель.
Теплее у морозного окна.
На нивах таят влажные снега,
Синее блещет ясный день,
Летучий ветер гонит облака,
Свободней дышит мокрая земля…
И Таня погулять идёт среди аллей
В ожившие весенние леса…



                ***   
Весна пришла в Татьянин уголок,
Покрылись зеленью прозрачные леса
(Пушок зелёный оперил леса).
Легко. Светло. Журчит поток…
Цветами белыми аллея ожила
(Цветами белыми украсилась земля).



                ***
Тригорский дом. Пришла Весна
И потеплели небеса;
Над обнажившейся долиной,
Реки проснувшейся низиной
Плывут неспешно облака…
И дуют лёгкие ветра.
И я задумчив, молчаливый,
Стою над дольнею равниной…
Когда-то Пушкин здесь бывал
И край сей также наблюдал;
И здесь ему являлася Татьяна,
Душа его любимого романа*.

*Душа его и его романа - Татьяна



                ***
Дом няни,
Забытый богом уголок,
Изба проста крестьянская,
Бревенчат ободок,
Усадьба рядом барская…
В такой избе живал и я
На псковской стороне,
Деревня родная моя
Над озером…
Пред Вышеградом на горе…

 
   

    

Примечание. Пушкин писал, что его няня – оригинал няни Татьяны:
    Д. М. Шварцу А. С. Пушкин
    «…Уединение мое совершенно — праздность торжественна. Соседей около меня мало, я знаком только с одним семейством и то вижу его довольно редко — целый день верхом — вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны; вы, кажется, раз ее видели, она единственная моя подруга — и с нею только мне не скучно…»



                *** 
Избушка бедной няни,
Бревенчат тёмный уголок;
Бывало, сказки сказывала Тане
Старушка здесь, плетя клубок.



                ***
Была ли у Татьяны кошка,
Что к ней ласкалася любя,
Что ляжет рядом у окошка,
Иль на колени к ней, урча?

Я думаю, была, наверно,
И цвета чёрного под стать,
Мурлыча, ластилась примерно
И убаюкивала спать.

И, может, Таня полюбила
Ещё дворовую собаку,
Ее жалея, говорила,
К ней обращаясь как к собрату.

P. S. У меня было две кошки: чёрная – дикая и безмерно ласковая, вальяжная, чем-то напоминающая Татьяну, и рыжая – игривая непоседа, напоминающая Ольгу.



                ***
Над Соротью скамья Татьяны…
Да, здесь она в глуши дубрав
Грустила в тишине тимьяна*,
Тая любвеобильный нрав. 

*трава, возвращающая жизнь



                ***
Осенней призрачной порой
В уединении глубоком
Под сенью клёна золотой
Читать «Онегина» запоем.


«Евгений Онегин»
http://starboy.name/sund/lenskiy.html



                ***
Мечты Татьяны
И искания Онегина…
Опавшие листья…



                ***
По дубом вековым
Скамья влюбленного.
Глубокий снег.
             


                ***
Зимой белым-бело,
Все с ночи снегом замело…
Утоп в снегу и деревенский дом.
               


                ***
Пустой осенний сад
В заброшенной деревне.
Беседка Татьяны Лариной*…

*отсутствие «русской души»



                ***
Пустынные поля России,
Особенно зимой…
А где же люди?..
Дол пустой.


 
                ***
Тригорское Зимой.
В заснеженной пустыне
Дружеский приют.



                ***
Зимний сумрак
В Тригорском…
Поэзия в пустоте.

 


 
                ***
Синее-синее небо. Снег,
Сверкая, Солнцем залитой,
Скрипит под ногами…
(Пушкинские места).



                ***
В просветах еловых ветвей
Солнечные зайчики
И тени играют на снегу…



                ***
Заиндевелые в снегу,
Красные стволы сосен
В солнечном свете…



                ***
Зимний лес.
Закат вечерний.
Домик (избушка) няни.



                ***
Утро. Туман. Монастырь.
Пусто. Нет никого.
Памятник Пушкину.
               


                ***
Вечереет. Закат.
Озерная тишь…
На рыбалке.



                ***
Утренний туман
Над зеркальным озером…
Плеск рыбы.



                ***
Облачная идиллия
Отражается в озере…
Летняя ротонда.



                ***
Под ивой живописной
Скамья Татьяны
Над рекой…



                ***
Осенняя вечерняя прохлада.
Скамья Онегина; на ней
Под сению нагих ветвей
Скучала бедная Татьяна
Над речкою… В низи тумана
Стелилась в долах пелена;
Сияла томная Луна,
Сама как бледная Татьяна.


 

 

 

 



               ***
В сени деревьев вековых,
Дубов раскидистых и лип,
Над мирной Соротью рекой,
Текущей плавно под горой,
(В тиши ветвей уединена)
Забытая, оставлена одна
Садовая Татьянина скамья…



                ***
В тени под липою душистой
Медовый веет аромат,
Глубокий парка уголок тенистый,
Где одичалый дремлет сад.



                *** 
Беседка в окружении душистых лип,
Где часто проводила время Таня
С мечтами романтичных книг,
Глубоко все переживая.



               *** 
(Подумалось о Тане)
В тенистых липовых аллеях
Татьяны жизнь утаена,
В садах задумчивых, лилиях
У живописного пруда.
В полях, лугах на мирной воле
Средь деревенской тишины
На лоне матери Природы
Ее взлелеяны красы.



               ***   
Задумчива Татьяна и грустна, -
Глубоко, видно, влюблена…
И в сём забытом уголке
С Природой лишь наедине
Жила в воображении она*.

*то ли в своём, то ли в поэта


 

 



               ***      
Гуляя по Татьяниной аллее
В тиши задумчивых дриад,
Дорожками и параллелями,
Пришел в ее уединенный сад.



               *** 
Под липою душистой
Темнеющей Татьянины аллеи,
В глуши под сению тенистой
Сидел любви задумчив гений.

*и я хромой(1), весь в чёрном, не то что романтический герой, не то, скорее, дьявол, гулял один осеннею порой Татьяниной аллеей, аллеей чистой и глубокой любви…
(1)хромой от того, что пешим целыми днями ходил по Пушкинским местам

Представил себе Татьяну (в белом облачении) гуляющей по этой тенистой аллее, темноволосую, темноглазую, с глубокими чувствами девушку… Призрак ее образа навсегда останется в душе моей…



                ***
Татьяна в белом по аллее
Гуляет призрачно одна;
Темнеет небо, вечереет,
Сияет полная луна;
Резки, сильны порывы ветра,
Тревожно клонятся деревья…
Луною даль озарена.
Луна, что бледная невеста,
Толпою туч окружена,
Как кавалерами оркестра,
В фате печальная, грустна,
И не находит себе места,
В любви одна, совсем одна…

Тем более грустно уезжать из Тригорского, из Пушкинских гор, все равно, что расставаться с любимой… Татьяной…

   

                ***
Близ у Тригорского жилища
Воронич, старое кладбище,
Где упокоилась семья,
Татьяны Лариной родня.


 

 

 



                ***
Сухие, отжившие травы
Мертвенно ложатся к земле
Под ветра осеннего хладом
На тусклом, мороском дожде.



                ***
Над Соротью на вышнем склоне
Берёзы вислые стоят,
На живописном деревенском лоне
Над речкой мирно дремлют, спят.*
(Над речкой мирно свесившись, грустят (молчат))

*Перед Тригорским, уходя: - До свидания, родные пенаты…


 



                ***
Обитель мирных вдохновений
В Тригорском уединена;
Татьяны поэтичный гений
Витает в воздухе; скамья
Ее любви уединений…
Пора, мой друг, пора!..
Покинуть край забвений,
Возможно, навсегда,
В плену волнительных видений,
Пора, мой друг, пора!..



                *** 
И снова, снова плачу я,
С Татьяной милою прощаясь,
Возможно, нет… но обещаюсь,
Родной сей сердцу уголок,
Где Тани юной путь протек,
Хотя бы в мыслях навещать
И там, среди аллей, гулять.



                ***
Я покидал Тригорское…
                и обернулся уходя,
И сердце сжалось, взволновалось,
Мечта моя неслась туда, туда
К Татьяне милой, - жизнь моя! -
Душа в слезах преображалась…
И вот уж краешек от дома,
И вот уже сокрылся (за дубравой) дом,
И я грущу уже о нем,
И говорю, - нет, не прощай, - а
До свидания, увидимся мы снова…



                ***
    Уж чутко Осени дыханье,
    Короче, холоднее день,
    И Солнца низкого сиянье,
    И сырость, и деревьев тень
    Едва ли радуют… печально.



                ***
    Заброшен старый деревенский дом,
    Зарос бурьяном запустевший сад,
    (Пристанище задумчивых дриад);
    Скосившийся упал, прогнив, забор;
    Заглохший в тишине зацветший двор. 



               ***
    Собирая «русский виноград»* -
    Чёрную и красную смороду,
    Дачник урожаю рад,
    На зиму компоту. 

    *еще и крыжовник



              ***
    На утренней тропинке,
    На кончике травинки
    Росинка маленькая –
    Бриллиантовая капелька
    Цветами радуги блестит,
    Переливается, горит.



              ***
    Цветы обрызганы росой
    В лучах встающего рассвета,
    И рдеет Солнце полосой
    За лесом на исходе лета.



              ***
    (медитация)
    Я жарил шашлыки в осенней тишине,
    За лесом Солнца сокрывался нимб,
    Шквырчало мясо на огне;
    Клубился ровно, сонно дым
    На прожелеть в сухой листве…



               ***
    В горах затерян старый город,
    Часовня древняя видна,
    Полуразрушенных домов век долог.
    Старик; жизнь теплится едва… 



              ***
    Ветер воет, словно дикий зверь,
    Лезет с воем под дверную щель,
    Бьет со скрипом ходящую дверь, 
    Словно вырвать хочет из петель.



             ***
    Зимнее (голубое) небо
    В тучах летучих свинцовых…
    Всюду покровы пышные снега,
    Природа красуется в белых обновах (оковах).



             ***
    Ветер задувает в тростнике,
    Шумящем на зыбком озере;   
    Срезав из тростника дудочку,
    Сыграл на ней пастушок
    В память о нимфе Сиринге…


    Примечание. «Сири;нга — древнегреческий музыкальный инструмент, род продольной флейты. Термин впервые встречается в «Илиаде» Гомера (X,13). Различались одноствольная сиринга (др.-греч. ;;;;;; ;;;;;;;;;;;) и многоствольная сиринга (др.-греч. ;;;;;; ;;;;;;;;;;;); за последней позднее закрепилось название флейты Пана. Русские переводчики традиционно передают др.-греч. ;;;;;; словом «свирель».
    История инструмента обязана (как это часто случается в античности) мифологическому сюжету. Нимфа Сиринга происходила из нонакринских гамадриад и была известна своим целомудрием. Спасаясь от преследовавшего её Пана, Сиринга превратилась в болотный тростник. Из этого тростника Пан изготовил многоствольную флейту, названную сирингой по имени девы. Позднее такая многоствольная флейта получила в органологии название «флейты Пана». Гомеровский гимн «К Гермесу» (511-12) и некоторые другие античные авторы описывают сирингу как изобретение Гермеса. Афиней в «Пире мудрецов» (4.82) утверждал, что [многоствольную] сирингу (как и авлос) изобрёл Марсий в Келенах, где до этого играли на одноствольной сиринге.
    В то время как авлос занимал традиционно высокое место в греческой культуре, сиринга оставалась простым пасторальным инструментом, символом идиллии и безмятежной радости. Платон в «Государстве» (III.10), призывая исключить все сложные музыкальные инструменты из города, считал полезными только лиру и кифару, «а в полях у пастухов пусть будет сиринга».



    Примечание. Порой кажется, что братья месяцы Февраль и Март поменялись местами, будем надеяться, что все же они поменяются обратно и наступит тепло, весна и придет братец Апрель с цветами! (В иных широтах иные братья).



                ***
    Весною Солнца тёплый брат –
    Медовый одуванчик-желторот, –   
    Душистый, сочный… – шмель жужжащий рад
    Присесть и впиться в Солнца островок.


 
                ***
    Зелёные травы после дождя,
    В них россыпь бриллиантовых рос;
    Сияют, мигая, блистая цвета
    У капель раскрывшихся благостно роз.



                ***
    Двух лебедей влюбленных,
    Красой Природы вдохновленных,
    На горном озере скольженье…
    Гор снежных зыбко отраженье
    В прозрачной глубине;
    Они вдвоем, наедине…



                ***
    В преддверии весны,
    Когда нет ни души и парк пустует,
    Природе снятся новой жизни сны,
    Тепло последний лёд целует…
    И Солнце, пустоту залив, волнует,
    И скоро уж пробьются первые ростки.



                ***
    Весеннее звездное небо.
    В лесу тёплый ветер
    Веет в лицо сыро и смело,
    Гуляя, свободен и весел.



                ***
    «Голой жоп…й терся месяц о немытое окно» (Глеб Горбовский)

    Месяц, словно голенький ребенок,
    Эмбрион, по небу проплывает,
    И сияя, светом лунным из пеленок
    Землю озаряет (освещает).



                ***
    Лук Артемиды – юная Луна,
    Точнее месяца полушка,
    На небе тонкая видна,
    Ее прекрасная игрушка.
    (Ей в колыбели погремушка).



                ***
    Месяц окунается
    С нимфой Артемидой*,
    В роднике купается
    С девственной Богиней.

    *ранее Артемида была нимфой (Месяцу она позволяла видеть себя обнаженной)



                ***
    Паркий туман в мокром лесу
    После прошедшего только дождя,
    Капли умыли чисто (шумно) листву,
    Дышится легче в спокойствии дня. 



                *** 
    Ручей в лесу стал холодней
    И ясный день заметнее короче,
    И всюду чутко наступление осенних дней,
    Всем неизбежно грусть пророча.



                ***
    Озёра – зеркала небес;
    Листочков первых появленье
    Дурманит юностью творенья
    Под сенью девственной древес,
    Весны любовные позывы
    И ветра тёплого порывы…



                ***
    Пастуший шалаш обветшалый
    Под звездным таинственным небом;
    В горах звездопад небывалый,
    Где бог стал простым человеком.



                ***
    Симфония осенних (пестрых) листьев,
    Последний танец. Умирания пожар.
    Унылый сон еще живых артистов.
    Восторг! И творчества последний дар.



                ***
    Зимняя (воля)-волюшка,
    Белые сугробушки.
    Снега сахарного скрип,
    Принц Зимы с лица красив.
   


                *** 
    Морской синеющий пейзаж,   
    Цветные домики повсюду, -
    Игрушки, верящие чуду, -
    Как ярок греческий коллаж!    

    Залиты Солнцем острова.
    Венера милая (зимняя) была
    Из тёплых греческих земель,
    Где даль синеет, ясен день,
    В страну снегов занесена.

    Мороз. Туман. На соснах иней.
    Умильный взор неприхотливый;
    Застыла грация в саду
    В тиши глубокой на снегу.



               ***
    Краса предутреннего сада.
    Воды спокойная наяда,
    Поникнув, дремлет у ручья,
    У, жизнь поящего, ключа…


 
               ***
    Уныло, сыро на дворе,
    Растаял снег, капель и слякоть.
    Зимы нет даже в январе,
    Готово серо небо плакать.
    Весь день противно моросит.
    Всё неприглядно, грязь кругом.
    Промозгло; подлый ветр сквозит,
    Убого нище сирым днём.
    Однообразье, серость, влажность,
    О, боже мой, какая жалость!
    Бледнеет брошенный парник,
    Вот накренился дровяник,
    Повсюду притаилась мрачность,
    Забор дощатчатый поник, - 
    Весьма докучный явный вид.
    Хоть и говорят, что у Природы
    Нет вздорной и плохой погоды,
    Но я в том вовсе не уверен,
    Когда болею и потерян.
    Надеюсь, жду и свято верю:
    Наступит радости пора,
    Раскрою настежь окна, двери,
    И посветлеют небеса.
       


               ***
    Дождь в феврале… такой погоды
    Еще, признаться, не бывало.
    Длиннее день – то по весне.
    Зима как будто миновала.
    Запели птицы, видны почки,
    А где же русская зима
    Со снегом и морозом? Кочки
    Покрыла талая вода…               
    В Природе нынче перемена,
    Всё изменилось наперёд,
    Грядёт глобальная измена
    И не известно, что нас ждёт.
    Леса покроет ли пустыня
    Или затопит океан,
    Растает ль в океане льдина.
    И лик изменится у стран.



               ***
    Пруды оживленных лесов;
    Прохладная зелень сеней
    Деревьев весенних аллей… 
    Отрада лесных уголков.



              ***
    Цветы некошеных лугов,
    В воде раскрылись лилии,
    Луна меж белых облаков
    Глядится в пруд у дома милого.

 

              ***
    Спит ребёнок в небесах (облаках)
    У Весны за пазухой
    В сладких грёзах и мечтах
    У звезды, обласканный.



              *** 
    Растаял снег. Пришла весна.
    Бежит помолодевшая река,
    И веет свежей влагой ле’са…
    Вечерним сумраком одета
    Природы первая краса.



              ***
    Весенний вечер, ясны звёзды.
    Свежо, гуляет холодок (ветерок);
    Луна огромная сквозь сосны
    Залила светом… парк подсох.

    И я один в ночи гуляю
    У статуй в лунный ясный свет,
    Воочию Природу созерцаю
    И счастлив в чувствах (жизни), что поэт.



              ***
    Не любит рак внимания и света.
    В тиши затонов, у камней, коряг
    От глаз таится без ответа,
    Иль вечно пятится назад.

    Луна – его Диана-покровитель
    И ночь – любимая стихия.
    В глубинах вод сокрытый житель
    Проводит век в охоте молчаливо.

   

              ***
    Девица-Апрель
    Ранним-ранним утром
    Небо перламутром.
    Льётся птичья трель…
    Но капризна: хладна
    Иль тепла и ярка
    Девица-Апрель.
    То, лаская, греет
    И ветрами веет,
    Сон весенних нег.
    То бывает круче:
    Свинцевеют тучи
    И летает снег…
    Ветрена, изменчива,
    Резко переменчива
    От любви до бед.
    То больна и бледна
    И цветами редка,
    То дождит, то свет.
    Сладу с нею нет.
 


              ***          
    Яркая летняя зелень,
    В тихом пруду облака,
    Пахнет накошенным сеном,
    Цветом душистым трава.



              ***
    Старый замок в зелени утоп.
    Пруд, заросший в камышах.
    Тихий, отдаленный уголок
    Жизни, проходящей в снах.



              ***
    Краса развесистых дерев,
    Шумящих тучно на ветру,
    Под завыванья, нараспев,
    Качаясь словно бы в бреду.

    Природы дикая натура.
    Стою один я на мосту.
    Невидимого музыканта партитура
    В глухом заброшенном лесу.



             ***
    Уж август. Сердце холодит
    Туман в низине под горой.
    И шмель лениво уж летит
    За данью цвета полевой.
    Некошен луг стоит покатый.
    Луна огромная над хатой
    Висит, как яблоко, созрело.
    Сморода в садике поспела.
    Темнее вечер, хладны росы.
    С деревьев падает листва,
    Хладнее голос у ручья,
    В тумане скирды на покосе…
    Дремотный сон объемлет сад;
    Уж лета красного закат.



             *** 
    Здравствуй, месяц, здравствуй, ясный*!
    Будто молодец прекрасный,
    Светлоликий, томноокий,
    В небе синем одинокий.

    На тебя лишь я взгляну,
    Хоть томна печаль любви,
    Легче сердцу моему,
    Мрак рассеется души.

    Посопутствуй мне, приятель!
    Не одно лишь Солнце дал
    Нам Земли, тебя создатель;
    Освяти мою печаль!

    Солнце днём, а ночью ты
    Нам сопутствуешь в пути.
    Не хранись за облаками,
    Ясен, светел будь ночами!

    (*или первое четверостишие так:
    Здравствуй-здравствуй, месяц ясный!
    Словно молодец прекрасный,
    Одинокий среди звёзд,
    Свой несущий верно пост.)

    Может, лучше и так:

    Вышел месяц, вышел ясный*,
    Будто молодец прекрасный,
    Светлоликий, томноокий,
    В небе синем одинокий.

    или так

    Вышел месяц, вышел ясный,
    Словно молодец прекрасный,
    Одинокий среди звёзд,
    Свой несущий верно пост.

    или так

    Здравствуй, месяц, здравствуй, ясный!
    Словно молодец прекрасный,
    Одинокий среди звёзд,
    Свой несущий верно пост.



             ***
    Ночь. Туманная Луна
    В белом саване бледна
    Ходит в небе одиноко,
    Бесприютно и далеко.



             ***   
    Нет снега, иней, мглистая Зима.
    Заиндевелые берёзки и трава.
    Намерзла наледь на пруду.
    Туманный месяц ввечеру.
    (Луна раскинула фату).



             ***
    Мелкой россыпью брильянтной
    С солнцем иней заискрился,
    И позёмкой колкой, ранней
    Вихрем ветр засеребрился.



             ***
    Зимним ясным, кратким днём
    Во дворе перед окном
    В Солнца огненных лучах,
    Ёлка в радужных (инистых) шарах,
    С белоснежной бахромою,
    С зеленеющей хвоею,   
    Словно девица в мехах,
    В серебристых хрусталях,
    Вся гирляндами увита,
    Пышно снегом принакрыта,
    С острой пикой наверху,
    Ей венчающей фату.



             ***
    Повеял лёгкий ветерок,
    Зашелестел тростник озёрный…
    Сегодня я, как месяц, одинок,
    Гуляя в небе беспризорный.



             ***
    Весенний сон под трели соловья
    В лесной прибрежной чаще;
    Над озером огромная луна,
    И щёлканье, любви напева слаще.

    Или

    Весенний сумрак; трели соловья
    В лесной прибрежной чаще;
    Над лесом кус желтеющий – луна,
    И щёлканье, любви напева слаще.



              ***
    Милы мне первенцы счастливые весны,
    Я с детской радостью встречаю вас;
    Но поздней осени последние цветы,
    (Отрадно в холоде цветете вы),
    Как грустен ваш прощальный час!



              ***
    Прекрасна «льдистая вершина»*
    На миг не тающих снегов
    Главы небесной исполина,
    Колосса горных облаков!..
    Казбек, овеянный ветрами,
    Покрытый (завьюжен) чистыми снегами,
    Скалистый гордый великан,
    Между белёсыми шатрами,
    Над гор пустынными хребтами
    Высоко голову подъял,
    Вершину вознеся над облаками
    Царём могучим среди скал.
    И от земли внимая небу,
    Меж облаками в вышине,
    Подобно божьему ковчегу,
    Пред ним часовня на горе…
    Как горный путник запоздалый,
    Пустынный странник одичалый
    В величественном горном сне.
    Гергети древний ветхий храм,
    Преданье старины векам.

    *перевод имени Казбека с грузинского



              ***      
    Тёплый, мартовский день
    Овевает меня,
    Зачарована (,солнечна) сень,
    Снег, оттала вода…



              ***
    Злится, вьюжится метелица,
    Колкою поземкой стелился,
    Снег в сугробы наметает,
    Землю шубой укрывает.



    Письмо Вере Цыковой, поэту. Словосочетание «русский пейзаж». Здравствуйте, Вера. Да, везде есть свой родной пейзаж или ставший родным. Можно, наверное, говорить и об "английском, немецком, французском, африканском" и т.д. пейзажах. Меня однажды удивило то, что французский деревенский пейзаж, без учёта обстановки, довольно напоминал русский, мой родной. Луга, деревья, трава, растения, лошади... Я подумал, что на одних и тех же землях могут в разное время жить разные народы, и пейзаж будет влиять на них (и они на пейзаж), но восприятие пейзажа связано и с особенностью восприятия, менталитетом, характером тех, кто населяет данную местность. То есть, вы как художник-поэт наполняете данный пейзаж своим миром (миром, проживающего в данной местности этноса и имеющего с ним родственную связь).



              ***
    Закрывайте на ночь ставни,
    Окна дома – растворенные глаза*, –
    Чтобы свет не пробуждал вас ранний,
    Чтобы спать спокойно до утра.

    *так говорят в деревне 



               *** 
    Талые долы затоплены светом,
    Март наступил голубой,
    Свежим и влажным дышится ветром,
    Лес пробужден (загудел) продувной.



               ***
    Голубые дали, розовый туман,
    Догорал пылающий закат,
    Погружая беспредельный океан
    В ночи всеобьятный мрак.



               ***
    Мороз. На окнах пышный иней.
    И небосклон столь синий-синий…
    При бледном месяце-луне
    Деревья стынут в серебре.



               ***       
    Февраль заснежил долы,
    Глубоко все укрыл,
    Нанес кругом сугробы,
    Деревья убелил.

    А в доме так тепло,
    Трещит горячий камелек,
    По-зимнему светло,
    Тепло, уют и невдомек.



               ***
    Богиня Луны в колеснице,
    С ветром среди облаков,
    Ночи сиятельной птицей
    Фатум рассеяла снов.



               ***
     Бахус пьяный молодой,
     В рог здоровьем налитой,
     Брел по долам (лесу) с бурдюком,
     Полным молодым вином.



               ***   
     Над мглистой плавною рекой
     В тумане месяц золотой…
     Спокойный вечер; на рыбалке
     В тиши с удою на привалке.



               ***
    Над мглистой плавною рекой
    Осенний месяц золотой…
    Опалый лес во сне застыл,
    Холодный вечер тихо плыл.



               ***   
    Осенний тихий вечер
    Овеян дымкою костра;
    Пестрея, лес расцвечен
    Закатом, – яркая листва…



               ***
    Объял вечерний сумрак нивы,
    Застыли молчаливые пруды,
    Над водами склонились ивы,
    Туман дремотный заволок сады.



               *** 
    Приют задумчивой Помоны,
    Плодами отягченный сад,
    Туманные внимая дрёмы,
    Осенним сном в тиши объят.



               ***
    Поздней осенью туманной
    Парк унылый и печальный,
    Стылый пруд осиротелый,
    Лес нагой и опустелый.



               ***
    Вид довольно романтичный,
    Замок старый и готичный.
    У камина мрачный граф,
    Огнь рассеивает мрак.



               ***
    Старый каменный дом,
    Тёмный пруд за окном;
    Чёрный граф у камина,
    Бледной дамы картина.



               ***
    «Какой цветущий май!
    Какой чудесный чай!» –
    Сказала Дама за столом
    В саду цветущим днём.



               ***
    Цветущий благоуханный сад,
    Жужжанье пчел и пенье птиц,
    Не рай – приют земных отрад,
    Что с жизнью грешною роднит.



               ***   
    В тени лесов сосновых
    Так дышится свежо,
    В тиши дерев еловых
    Так пишется легко.



               ***
    Талая реченька, лёд,
    Снега белеют полоски,
    Серое зеркало вод;
    Небо свинцово… мороски*,
    Сиры нагие берёзки…

    *покрытые моросью



               ***
    (Бабушка и внучка очень любили ёжика)
    Маленький ёжик, житель ночной,
    Прячется в травке, в зелёной отаве,
    Ёжик один под тусклой Луной;
    – Ёжик, ау!.. Потерялся в тумане…



               ***
    Прошла апреля переменчивая стужа;
    Едва листвой озеленев,
    Вот-вот готова распуститься груша,
    Качаясь в вешнем ветре нараспев…

    или
 
    Прошла апреля переменчивая стужа;
    Едва листвой зазеленев,
    Вот-вот готова распуститься груша,
    Качаясь в теплом ветре нараспев…



               *** 
    Под Солнцем горные снега,
    Долина радужных цветов,
    Деревьев зеленеющих (зацветающих)… – Весна! –
    Любви долина снов.



               ***
    Я пил вино в нагорьях,
    С высот внимая морю,
    Купаясь в облаках, как в волнах,
    По неба синему простору.



               ***
    В небе пустынном одна
    Ходит, сияя, Луна,
    Льёт бледный свет свысока,
    Вечно печальна, грустна.



               ***
    Запущенный розовый сад
    Дремотою росной объят;
    Бутоны цветущие роз
    Наполнены (умытые) каплями рос.    



               ***
    Морозный вечер. Дым из труб
    Восходит прямо в неба круг…
    И вышел месяц тонкий, бледный
    На ясный небосклон вечерний.

    или

    Уж вечер. Дым из труб валит,
    Туманно небо серебрит…
    И вышел месяц тонкий, бледный
    На ясный небосклон вечерний.



              ***
     Скрипучий снег, мороз крепчает,
     Мальчонка за околицу ступает,
     Сияет в проруби луна;
     Деревня в сон погружена.
         


              ***
      Отпев, стихами отзвучала
      Весна поэта молодая,
      Пора осенняя настала,
      Стихами (грустно) облетая (отцветая).

      vs

              ***
      Отпев, цветами отзвучала
      Весна Природы молодая.
      Пора осенняя настала,
      Листами грустно облетая.



              ***
     Поздней осени печальной
     Поцелуй любви прощальный,
     Хладом тронуты цветы,
     Увядали, но цвели…



              ***          
    Забытый садик запущенный,
    Заросший, тихий, заглушенный (углублённый);
    Скамья поэта; брошенная книга
    Ветрам-читателям открыта…



              ***    
    В зените Солнце, летний зной,
    Клонятся, сохнув травы… стрекотня,
    В тени под соснами прохладны вой,
    Спасеньем веет ветер на луга.

    или

    Садится Солнце, летний зной,
    Клонятся травы, стрекотня под вечер,
    Под соснами в тени прохлады вой,
    В сухих лугах гуляет ветер.



              ***
    Полдневного зноя отрада,
    В низине таится прохлада;
    Под вечер потянет ее ветерок, –
    Во тьме так приятен прохлады глоток!



              ***
    Прибой – дыханье океана –
    И Посейдона ветер свеж!
    Манит голубоватой далью
    Простор мечтаний и надежд.

    Или так (отходя от голубых далей мечтаний)
   
    Прибой – дыханье океана –
    И Посейдона ветер свеж!
    Манит стихийной далью
    Простор мечтаний и надежд.



              ***
    Там, где пески встречают океан,
    В Намибии пустыни цвета куркумы,
    Бушуя, пеной волны бьются о пески,
    Когда бывает Посейдон изрядно пьян,
      
    Бегут волнами дюны на ветру,
    И волны вьются гребешками на просторе,
    Пески Намиба вечные, как воды (на склоне)
    Встречают в брызгах пенную волну.
       
    Сошлися воедино, встретясь, две стихии,
    Завоеватели пустых пространств.
    И волны, и пески в объятьях силы   
    Космических миров и бренных странств.



                ***   
    Навис дух тучи весный.
    Тюльпан, обрызганный дождем,
    Сомкнул пылающий бутон,
    Поклонник Солнца лестный.



                ***
    Во всем уж чуется: Весна!
    Водою полнится река,
    Теплее, ярче Солнце
    Глядит в раскрытое оконце;
    Жужжанье первого шмеля…



                ***
    Танец в небе вольных птиц,
    То ль влюбленных, то ль сестриц:
    Взмоют в небо высоко,
    Щебеча, кружась, легко,
    То друг дружку догоняют,
    То целуются, порхают
    Над землёю далеко… (1)
    Словно ветер по весне,
    Так свободны в вышине!

    (1)   
    (То, спустившись, рядом сядут
    И милуются тепло…)



                ***
    Майское Солнце, первая зелень,
    Тихо по небу плывут облака,
    Лес заливают птичии трели,
    В белом цвету вишня (невеста) моя,
    Сыпля цветки, над прудом легка…
    (Чашу мне, чашу вина!..)



                ***
    Под вашу сень, березовые рощи,
    Веселой молодью поросшие,
    Шумящие зеленою листвой,
    С живою русскою душой
    Вступаю я…

    или

   
                ***
    Под вашу сень, березовые рощи,
    Веселой молодью поросшие,
    Шумящие златой листвой,
    С живою русскою душой
    Вступаю я…



                ***
    Дохнул октябрь осенним хладом,
    Уж листья пёстрые пожаром
    Осыпались… Уж бабье лето
    Минуло солнечным приветом,
    Простившись пред унылою порой,
    Холодной, серой, дождевой.



                ***
    Туман осенний поутру
    В глухом задумчивом саду…
    Плоды на землю пали,
    Забытые в росе печали.



                ***
    Месяц растворился в небесах,
    Столь он тонок и прозрачен был,
    Потерялся, бледный, в облаках
    И с высот, растаяв, сплыл…



                ***
    Ах, как прекрасна Осень
    Своим нарядом в октябре!
    Когда меж хвойных сосен
    Шумят деревья в желтизне (красоте).

    или

    Ах, как прекрасна Осень
    Своим нарядом в октябре!
    Пестреют отраженья клёнов
    На стылой парковой воде…
 
 

                ***
    Задумчив тихо дремлет сад,
    Вечернею прохладою объят,
    Застыв безмолвно над рекой,
    Окутанной туманной мглой…

    Или


                ***   
    Задумчив тихо дремлет сад,
    Сном в безмятежии объят,
    Окутан утренней прохладой,
    Туманом голубой наяды*.

    *реки



                ***
    Деревни мирная обитель,
    Твои пределы посетил
    Полей и рек пустынных житель…
    Я край оставленный любил…

    Любил его холмы и рощи,
    Сень деревень и зыбь озер,
    Луну – царицу тёмной нощи,
    С рассеянной во тьме фатой.


    или

                ***
    Деревни мирная обитель,
    Твои пределы посетил
    Полей и рек пустынных житель…
    Я край оставленный любил…

    Любил его холмы и рощи,
    Сень деревень и зыбь озер,
    И всеобъятность тёмной нощи,
    И далей голубых простор.



                ***
    Застыв, уснули тихо рощи,
    Во тьме сокрылся блеск озер…
    И месяц, странник тёмной нощи,
    Над лесом (безмолвно) вышел на дозор.



                ***   
    На лоне деревенской тишины,
    Святой очищенный молитвой,
    Любуюсь я естественной палитрой,
    Невинные мне снятся сны.



                ***
    Друзья, вы, верно, любовались сами
    Весенней раннею порой,
    Когда над озером, лесами,
    Рожденный месяц молодой
    Выходит, счастлив небесами,
    Такой ранимый, неземной…



             ***
    Весна – ясна.
    Милые птахи,
    Звонкие щебетахи,
    Пробуждают поутру,
    Заливаясь наяву.

    (пробуждение наяву – прозрение)



             ***
    Вольная рыба резвится
    В беглых потоках воды,
    Плещется и нерестится (серебрится),
    Чуя позывы Весны.
   


             ***
    Высо’ко весеннее небо…
    Так тянет туда, где я не был,
    Далёко-далёко, в иные края,
    Где горы высоки, глубоки моря.



             ***
    Трясёт уж август рыжей гривой,
    Пылает рыжая трава,
    Пасутся кони рыжегривы
    В преддверье красок сентября.



             *** 
    Грустное осеннее небо.



             ***
    Хмельное вино Осени



             *** 
    Испил забвения фиал



             ***   
    Проплывает над опушкой,
    Над заброшенной избушкой,
    Желтая, как сыр,
    Ясна месяца полушка…
    Заглядевшись, я застыл.

    или

            *** 
    Над заброшенной избушкой
    Ясна месяца полушка,
    Жёлтая, как сыр.



             ***
    Осень последними красками старается еще соблазнить к бытию, к жизни…



             ***
    Солнечный листопад,
    Ясность высот поднебесных,
    Пёстрые листья кружат…
    Шелест деревьев осенних.



             ***
    Глухая осень.
    В заброшенной деревне
    Лачуга поэта.



             ***
    Февраль заснежил долы,
    Деревья убелил,
    Кругом белы сугробы, -
    Глубоко всё укрыл.

    И мальчуган на санках
    Несётся вниз с горы
    По ледяному скату
    В объятиях пурги.



              *** 
    Вышел месяц над деревней,
    Тусклый в неба полумгле, (в озимовья полумгле).   
    Что сугроб строжка-келья,
    Всё белым бело во сне.   



               ***
    Избушка поэта засыпана снегом,
    Светится в ночи один огонёк,
    Отшельник витает в раздумиях где-то…
    А домик его похож на сугроб. 



               ***
    Луна, ночная гостья,
    Затон у ивы посетила,
    Что свесив ветви, словно косы,
    В сиянии Луны застыла. 



               ***
    Извечно странствуя, Луна,
    Как дева-странница в пустыне,
    Так бесприютна и бледна,
    Так одинока в мире.
      


               ***   
    Пустынный пасынок Природы,
    На лоне зыбком сын-рыбак
    Бросает сети в тёмны воды,
    Чтоб прокормиться кое-как.


 
               ***
    Дымком осеннего костра
    Потянет в парковой долине,
    Прощально зашелестит листва,
    Туманы стелятся в низине…



                *** 
    Осенняя вечерняя прохлада, 
    В тумане дремлет опустелый (облетевший) сад.
    Застыв, спокойно спит наяда*
    В кругу нагих уже дриад…

    *пруд в кругу деревьев



                ***
    Грибники на привале,
    Догорает костёр,
    Кузовки полны’ грибами,
    Задушевный разговор.



                ***
    Какая тусклая Луна!..
    Льет свет печально, одиноко,
    За облаками – словно в саване она,
    Во тьме недосягаема, далека.



                ***
    Зимой родившись, мотылек,
    В какую ты явился пору,
    На зло и холоду, и мору?
    Печально лёгок твой полет…
    Но ты кружишься и витаешь,
    О смерти вовсе и не знаешь.



                ***
    Неженка подснежник
    Из земли пробился,
    Беленький, как снежик,
    Тихо распустился.

    Или

    Неженка подснежник
    Из земли пробился,
    Сквозь проталый снежик
    Тихо распустился.



                ***
    Умолкла песня соловья,
    Себе подруги не нашел,
    Безмолвной сделалась земля;
    Отпев, цветенья сон прошёл.



                ***
    Нагая нимфа у пруда,
    Склонившись к лону зыбких вод,
    В кувшин прохлады набрала…
    И так в ваянии* замрет.

    *в ваянии художника



                ***      
    Весенней тонкою луной,
    Подснежником в проталине лесной,
    (Шумящей талою водой),
    Капелью звонкой очарован
    Поэт весны в душе младой
    Поэзией Природы околдован.



                ***
    На кладбище березовая тишина,
    Плывут, кудрявясь, облака…
    Бездонна неба жизненная синь
    Простерта над молчанием могил…



                ***
    Томно любуясь в водах собой,
    Цветом застыл Нарцисс молодой.
    Нежно качаясь на лёгком ветру,
    Видит лишь только свою красоту.

    Или 
   
    Гордо любуясь в водах собой,
    Гибко склонился Нарцисс молодой.
    Нежно качаясь на лёгком ветру,
    Видит лишь только свою красоту.
 


                ***
    Весенние позывы…
    Повеет влажный ветер.
    В лесу капель, заливы,
    И воздух свеж и тепел.   



               *** 
    Трав пожухлых, старых прель
    Освежил весной Апрель;
    Солнце ярче, тёпел день (день теплей)
    И смеется мило Лель.



                ***   
    Медовый аромат Осени.




                ***   
    По осени запущенный забор,
    С багряным, вьющимся плюшем,
    С калиткой в опустелый сад,
    Приют туманов-снов-прохлад.



               ***
    Осень-златоносица
    Всюду в гости просится,
    Да хозяйкою заходит
    И порядок свой наводит.



               ***
    Так неожиданно и странно:
    Пылают, словно дикие костры,
    Средь лета красные листы –
    Привет от осени прохладной,
    Дождливой, грустной и туманной.



               ***
    Как мимолетна на земле любовь,
    Как мимолётно на земле цветенье!
    И вот уж Осени покров
    Оденет всё без сожаленья.



               ***
    Приют поэта, старый дом;
    В глуби запущенного сада,
    Где меж дерев живет наяда,
    (В дремоте где живет наяда)
    Колодец полуразрушенный с водой…

    или    

    Приют поэта, обветшалый дом;
    В глуби заброшенного сада,
    Где меж дерев живет наяда,
    (В дремоте где живет наяда)
    Колодец полуразрушенный, усыпанный листвой…
   


               ***
    Под сению берёз шумящей
    У тиною заросшего пруда,
    В уединении молчащий,
    Сидел задумчив я.

    В душе стараясь отрешиться
    От мыслей тягостных моих 
    И в медитации забыться
    Средь трав душистых полевых.



                ***
    Вдали сует, уединенным
    В беседке спать под шум дождя,
    За стеклами от ветра охраненным,
    Покой Природы возлюбя.



                ***
    Колокольчики – небес посланники
    В пожелтевшей уж траве
    Голубеют тихо… Полевые странники
    Рады скромной их красе.



                ***
    Еще живо воспоминанье,
    Что в сердце томное страданье
    Вливает, словно лёгкое вино,
    И нимфа Эхо плачет заодно…



                ***
    Нимфа Эхо в осеннем тумане;
    Дождь моросит, словно плачет она. 
    Глубоко меланхоличная элегия,
    Стихи легки, как втер…



                *** 
     Пляжи Африки далёкой,
     Белопенная волна,
     Зелень пальм, песок пологий,
     Моря, неба бирюза…

     Брег пустынный, одинокий,
     Негритянки красота,
     На песке кокос молокий,
     Тень, прохлада, тишина…



                *** 
     Молочные волны,
     Прозрачна вода,
     Песчаные горы,
     Кругом синева.



                ***
    В пустыне раскалённой, жаркой
    Оазис голубой воды…
    Песок на Солнце красный,
    Кой-где зелёные кусты.

    или

    В пустыне раскаленной, знойной
    Оазис голубой воды…
    Песок на Солнце красно-жёлтый
    Кой-где зеленые кусты.



                ***
    Погибать жертвой Хищника,
    В Его когтях, зубах, пасти,
    Перевариваясь в Его желудке,
    С болью жертвуя плоть и кровь,
    Себя, свою жизнь… чтобы жил он…



                ***
    Сквозь облака в раскрытое окно
    Апрельское, сияя, Солнце припекло;
    Душистые пробились желтецы,
    Посланцы, первенцы Весны.
    Подсохла прошлогодняя трава.
    Набухли почки. Талая вода,
    Наполнив поймище реки,
    Бежит стремительно, журча,
    В долины, жизнь поя земли;
    Залит лес голосами птиц,
    Поющих жизнь отроковиц.



                ***
    Сдав сессию в начале мая,
    Я шёл сквозь лес, гуляя
    На свежем солнечном ветру,
    Вдыхая клейкую листву,
    Любовной страстью обуян,
    Весенней лёгкостию пьян.



                *** 
    Полная Луна, Царица ночи,
    В белый саван снов облачена,
    Спящим, путникам (виденьями) пророча,
    В темных водах - зеркалах - отражена.
    (В темном озере отражена.)



                *** 
    Туман укутывает землю,
    Не видно в метре от себя.
    Монах незрим покинул келью,
    Ступая в горы и леса.



                ***
    «Весны чарующая небыль
    Вера Цыкова

    Ещё не лето, лишь весна,
    И травы жухлые повсюду,
    Но манит неба синева,
    Где ветер тучи водит цугом*.

    Где речка весело журчит,
    Зеркальным блеском улыбнувшись,
    А цветик ласково глядит,
    От долгих зимних снов очнувшись.

    Бреду дорогой полевой,
    Здесь зелень нежная по кромке,
    Любуюсь яркою сосной
    И елью-скромницей в сторонке.

    Прозрачна даль в лучах весны,
    Ей ветры вольные послушны,
    Как деликатны, как нежны,
    Свежи все краски и воздушны.
   
    Как акварель берёз тонка,
    На горизонте слившись с небом,
    Неповторима и легка
    Весны чарующая небыль...

    *цуг - особая упряжка для лошадей»

    Я: Доброго времени, Вера! Стихотворение передает первую весеннюю свежесть, да, вам удалось создать желаемое впечатление. Позволю себе одно примечание. Лично у меня слово «небыль» вызывает ассоциации с небылицей, тем, чего нет, причем, в этом слове делается именно на этом акцент. Но Вы, Вера, пишите о реальности, о чарующей реальности весны. Например, в слове «сказка», сродному слову «небыль», в употреблении «чарующая сказка» делается акцент на (сказочной) красоте. Но данное слово больше подходит зиме: зимы чарующая сказка. К весне оно, нмв, не очень подходит: весны чарующая сказка (хотя "весенняя сказка" звучит). Можно попробовать что-то иное, но больше и слов-то придумать трудно, язык довольно ограничен на понятия, это осознаешь, когда начинаешь искать разнообразия в словах, обозначающих похожее. Возможно, со словом «небыль» у Вас несколько иные ассоциации.

    Вера: Здравствуйте, Андрей! Да мои ассоциации несколько иные. Это тот момент весны, когда всё ещё в спячке, перемены едва заметные, внешне пейзаж больше похож на осенний, но ты веришь, что из всей этой небыли вскоре плеснёт таким теплом и буйством красок, потому и очаровываешься этим таинством. Это зарисовки с натуры, только общаясь вживую с природой можно это увидеть и почувствовать "весны чарующую небыль".

    Я: Тогда все становится на свои места. «Небыль» - созвучно не-бытию, тому, что было, и чего не стало. В данном произведении соответствуя жухлой траве, голым деревьям и т.п., «весенней небыли». Поэтому можно говорить и о «весенней были», «летней были», «осенней небыли», «зимней небыли».




               ***
    Опала уж желтелая листва;
    Осенне-поздние цветы
    Уж увядали… но цвели,
    Морозец тронул их едва,
    Застыла каплями роса;
    И на ветру дрожали лепестки…



               ***
   Бреду по осенней аллее,
   Шум палой листвы под ногой,
   Златятся осенние сени
   И мысли роятся гурьбой.



                ***
    Юный месяц над горами,
    Очарованный, в тумане,
    Льет сиянье с высоты,
    Навевая в души сны.



                ***
    Светла пустынная Луна
    Над диким пастбищем Природы;
    Коней бродячие стада…
    Блестят серебряные воды.



                *** 
    Взошла Луна,
    И, сбросив ночи покрывало,
    Стыдливо ножкою Диана*
    Ступает обнаженною в ручей…

    *Луна ступила в ручей, или девушка



                ***   
    Голодный волк по лесу рыщет,
    Земля промерзлая скрипит,
    В полях сердитый ветер свищет
    И снег пушистый уж кружит…



                ***
    Деревья голые в тумане
    Застыли призрачно в прохладе.
    Природа стыло замирает (наготу являет)…
    И слышно, как идёт Зима,
    И чистым снегом укрывает,
    Как одеялом пуховым, поля.
    Теплом их точно согревает,
    Как мать любимое дитя.

    Под снежным перистым ковром
    Почило все мертвенным сном.
    В забвенье дух мой пребывает,
    В округе все молчит во сне,
    Стекло снаружи промерзает,
    Но близ огня спокойно мне.



                ***   
    В долине зимних, белых нег
    Метель, кружится колкий снег,
    Буран заснежил долы,
    Деревню погрузив в сугробы.



                ***
    Весна поит уснувший сад.
    Теплее солнце пригревает
    И пробуждает сон дриад;
    С весною садик оживает.



                ***
    В тишине лесов сосновых
    Мне так дышится свежо,
    На скамье в сенях еловых
    Мне так пишется легко.



                ***
    Август. Летний вечер.
    Полная огромная Луна,
    Осенью дохнул уж ветер,
    На полях стелится мгла...



                ***
    Печальным ноябрём в преддверии зимы*
    В туманном парке заглушенном (затопленном),
    Промозглом, сиром, убелённом,
    Снег падает на мокрые скамьи…


    *печальной осенью в преддверии зимы



                ***
    Осенних ливней неизбывная печаль,
    Нагих лесов туманом устланная даль,
    Природе предвещая зимнюю разлуку,
    Вечернюю в душе наводят скуку,
    В поля находит сумрак-сон…
    В камине, полыхая, теплится огонь.
   
 

                ***
    Сумрак вечерней дали



                ***
    Под сенью дуба скрылся от дождя



                ***
    Под сенью яблони душистой
    В цветущем кипенью саду
    Лежал я в уголке тенистом
    На майской свежести ветру…
    (На майском ласковом ветру…)
   


                *** 
    Осенне-звонкие леса.
    Смотри: какая красота:
    Садится солнце золотое
    За пожелтелые луга,
    За озеро в зыби стальное…



                ***
    Осенняя березовая роща
    Звенит уж пожелтевшими листами;
    Уж озеро зеркальное промерзши,
    Туман и тишина умиротворяют снами.



                ***
    Зефир-проказник, лёгкий ветер,
    С цветов сбивает капли на траву,
    Ах, как свежо после дождя в лесу!..
    Дурманами цветов лесных овеян.



                ***
    До прекрасной розы
    Лишь коснулся –
    И проступила кровь…
    Невинны полевые цветы,
    Не то, что царственной красы.



                ***
    Юный месяц ясно светит,
    Над пустыней ночь темна,
    Теплый ветер сонно веет,
    Зыбь бархан вдали видна…



                ***
    Бог водной стихии,
    Посейдон седовласый,
    Как суровые северные волны,
    Таящий глубокую мощь пучины.



                ***
    Россыпь весенняя (млечности) звезд,
    Жизни и чувств половодие вновь,
    Словно сорвало небесный мост –
    И разлилась повсюду любовь.



                ***
    Здравствуй, Солнце, здравствуй, ясное,
    Под твоей звездой – жизнь прекрасная!
    Согревай - и сердца людей,
    Освещай их, как и божий день.



                ***
    Узорно узорчатые
    Деревенские дома,
    Сказко сказочные
    Терема*.

    *Сказко сказочная глава о земле русской:

    Ходил я по земле русской,
    Выглядывал на ней
    Узорно узорчатые,
    Сказко сказочные
    Деревенские дома,
    Бревенчатые терема.



                ***
    Дождливый Март,
    Туманный лес
    И талый снег,
    Спокойствие и тишина
    Глухого уголка…
    Стук дятла, пенье птиц,
    Ручья в тропинке плеск…
    Без мыслей ощущенье бытия.



              ***
    Люблю пейзажи, дивные картины,
    Глаза насытить красотой
    И вдохновения мотивы (позывы)
    Излить поэзии строкой.



              ***
    Осенних прелестей румяная краса,
    Шумит печально пожелтевшая листва,
    Еще пестрят красой багряной клёны,
    Роняя пред Зимой последние поклоны…



              ***            
    Обитель грёз и красоты,
    Обитель юных муз прекрасных,
    Приют поэтов и певцов любви,
    Небесных звезд, мерцающих и ясных.   



              ***
    В тиши задумчивого сада
    Родник, прохладная наяда,
    Ключ жизни с чистою водой,
    Поящий влагой дух живой (лесной).



              ***
    В тиши задумчивого сада
    Игриво плещется наяда…

    Или

    В тиши задумчивого сада
    Сонливо плещется наяда…



              ***
    В долине угрюмо унылой
    Над старой замшелой могилой
    Клён, золотясь, опадая, шумит…
    Забытую урну на холоде плит
    Дождик осенний кропит…

    Или

   
               ***
    В долине угрюмо унылой
    Дождик осенний кропит…
    Над старой забытой могилой
    Клён, золотясь, опадая, шумит…



               ***
    Можно ли покорить облака,
    Такие лёгкие, невесомые?..
    Это все равно что покорить туман,
    В котором можно раствориться, потеряться,
    Он неуловим…
    (Покоритель туманов)



               ***
    Ночь бедуина

    Какие звёзды над пустыней!
    Ночь всеобъятна и тиха,
    Пески бескрайние незримы,
    Тень бедуина у костра.



               ***
    Призрачный город жгучей (мёртвой) пустыни,
    Дивный оазис, зыбкий мираж,
    Чёрного золота град бедуинов,
    В неовосточную сказку вояж.

    Арабских сказаний виденье,
    Мечты бедуинов творенье.




                ***
    Что за птица воробей?
    Чик-чирик слетает к луже,
    То подъемлет гам злодей,
    То, нахохлившись, сконфужен.



                ***
    Под вечер тёмный в сентябре
    В лачужке старой на горе
    В окне едва мерцает свет;
    Мечтатель-юноша, поэт,
    Там неприметно жил один,
    Как одинокий божий пест,
    Затворник мира нелюдим.



                ***
    Осенний день так тих и ясен,
    Как взор красавицы прекрасен,
    Открыто зрящий на листву
    В осеннем парковом лесу.



                ***
     Не на курорте модном,
     В тиши (глуши) деревни осенью златой
     Провел ленивцем беззаботным
     Я скоротечный отпуск свой.

     Стихи любимые читал,
     В подушках нежась, утыкаясь;
     По лесу вдоль реки гулял,
     Красой Природы забываясь.



                ***
    Осени медовый аромат,
    С ветром шумный листопад…
    Я, забывшись, очарован,
    Сном осенним околдован.



                ***
    Пестрел осенний шумный лес,
    Неслися тучи средь небес…
    Дышала осень влажно хладом,
    Уж вся охвачена пожаром.



                ***
   В сени раскидистых древес
   Из листьев пламенных навес;
   Среди колонн царит забвенье
   Осенней красочной порой,
   И юный гений вдохновенья
   Витает в неге неземной…



                ***
    Глубокая тихая осень,
    Пустынный, заброшенный парк,
    Нагие деревья и – морось,
    Вечерних ворон полумрак.

    Или

                ***
    Глубокая тихая осень,
    Пустынный, заброшенный парк,
    Серо беспробудно и – морось,
    Вечерних ворон полумрак.



                ***
    Пришла красавица Зима.
    Всё принакрыл пушистый снег –   
    Природы белый снежный мех:
    Белым белы вокруг поля,
    Укуталась сугробами земля.



                ***
    Лёд, как мокрое белье,
    На морозе в речке стал:
    Словно ткани полотно
    Полоскали, – мор сковал.



                *** 
    Поэт-философ и романтик,
    Полей, лесов бродяга-странник,
    На лоне деревенской тишины
    Питал живой Природы сны.

    Край родины далёкой посетил,
    Холмами вдоль озёр бродил…
    Заброшен дом, калитка в сад,
    Приют оставленных дриад.

    И там под ивою тенистой
    В сырой низине хладно-мглистой,
    К воды истоку углублённый
    Глухой колодец по(у)таённый.


    Или

              ***
    (На родной Псковской стороне)
    Где б я ни шёл, везде одно
    Природы дикой полотно,
    Картины всюду опустелы,
    Дома, сараи охлоделы;
    Деревни брошены везде,
    Холмы, озера в серебре…
    Старинный дом, калитка в сад,
    Приют оставленных дриад,
    И там в глуби дерев тенистой
    Под липой сладостно-душистой,
    Медовый внемля аромат,
    Я созерцал старинный сад.



              ***
    Озимье – ожидание зимы
    В долине Павловского парка,
    Где тихоструйная Славянка
    Застыла в изморози; сны…

    В глубинах парка, в отдаленьи
    Из камня полукруглый мост,
    Времён романтиков оплот -
    Для встреч любви в уединеньи.



               ***
    Сильный сказочный мороз,
    На деревьях иней в рост,
    Белой снежной бахромой
    Снег на ветках колдовской.



              ***
    Воробушки, голобушки,
    Насыплю вам зерна,
    Слетайтесь-ка к коробушке,
    Покушайте сполна.


 
              ***
    В парка саду нагие ваянья
    В зимнем тумане застыли во сне,
    Снег укрывает, метёт… одеянье;
    Сумрачно-тихий (снежный) день в феврале.      



              ***
     Благоуханье роз осенних
     В лиричном парковом саду;
     (Плывут уж листья на пруду…)
     С листвою шумной песни
     Поэт слагает на ветру…



              ***
    В глубинах леса потаённый
    С тропой, травою приглушённой,
    Венеры дивный, заповедный Храм,
    Приют влюбленным и богам.



              ***
    Незабудка есть цветочек,
    Незабудка есть трава,
    Не забуду Незабудку,
    Не забуду никогда.

    Или

    Незабудка – цвет-малютка,
    Неба капелька сама.
    Не забуду Незабудку,
    Не забуду никогда.


 
   
                ***
     Нет никого, царит забвенье
     В пустынном парка уголке;
     Осенний дождь… и в отдаленье
     Плита могильная во мхе,
     Забыта урна в запустенье,
     Склоненный ангел – как во сне.

     Глубокой осенью, зимою
     Пустынный памятник один,
     Лишь ветр сметает листья в воду…
     Иль снег глубокий средь долин,
     Иль солнце блещет в небесах
     И осень ясная в глазах,
     Иль дождь… он всё один…



                ***
    (На могилу девушки)
    Могильный памятник под ивой,
    Порой шумящей, молчаливой.
    Все так же звёзды в небесах;
    Сменяет утро ночь; но прах
    Ничто в яви не воскресит,
    Лишь память юную хранит.
    Да бедный юноша уж вновь
    Не воскресит ее любовь.
    Холодный камень на траве,
    Плита придавлена к земле.
    Ничто ее не потревожит,
    Хранит молчания печать.
    Порою дождь печально точит
    Упрямый крест… один стоять
    Он обречён. Пришлец случайный,
    Забредший в леса угол дальний,
    С тоскою на плиту воззрит
    И дале путь свой устремит…



                ***
    (Картины мирные славян)

    Селенья мирные славян,
    Трудолюбивых поселян.
    Березы, рощи, дальний лес,
    Спокойство ясное небес.

    Под голубыми небесами,
    С кой-где клочками-облаками,
    Раздолье праведных трудов:
    Метают дружно сено в стог.

    Близ у калитки старый клён,
    Дом деревенский из бревён,
    Окошки в сад; а под горой
    Река течет… царит покой...



               ***   
    С крыши, тая, сходит снег,
    Марта звучная капель.
    Талых вод стремглавый бег,
    Звонко плещется ручей.

    Выйду-выйду разгуляться,
    Полно грудью воздохнуть,
    Мне весной не надышаться,
    Жизнью дышит талый путь.
   


               ***
    Какие запахи Весны!
    Какая счастья благодать!
    Пригрели солнечны лучи –
    И птичьи трели не унять.

    Или

               ***
    Какие запахи Весны!
    Какая счастья благодать!
    Из бани вышел на крыльцы
    И вновь пойду парку поддать…



    Примечание. В поэзии есть смысл жить.



               ***
    В стихал любовь к Природе,
    В стихах есть смысл жить,
    Не данью суетности, моде,
    Но с даром мир любить.



               *** 
    Месяц спрятался за лесом,
    Меж деревьями повис,
    Ночь весенняя с просветом,
    Звёзды ясны, тёмна высь.



               ***
    Проснулся утром. Первый снег
    Лежит нетронутым ковром,
    Что одеянье чистых нег…
    В округе всё белым-бело.


   
               ***
    Набухнув, уж пробились почки,
    Проклюнулись цветочные платочки;
    Готова красками Природа распуститься,
    Раскрывшись, из глубин небытия явиться.



                ***
    Античные колонны в зелени тени,
    В глуши лесистой притаились,
    От посторонних глаз сокрылись;
    Тропа к богине в Храм любви…



                ***
     В лунную ночь на морском берегу
     Трепет пальм на тёплом, лёгком ветру,
     И звёзды так близко сверкают… меня
     В бездны космоса, моря маня…



                ***
     Дожди – какая благодать!
     Растеньям в зной дано напиться,
     А то земля – сухая мать,
     Цветы должны вот-вот раскрыться…



                ***
     Над баней нависла могучая туча,
     У брега, шумя, гнется тростник...
     Сейчас ливонёт – гроза неминуча,
     Я на крылечке у бани притих.



                ***
     Сонный туман устилает лощины,
     Лес задремал на склоне горы,
     Мы с рюкзаками идём, пилигримы,
     Озеро замерло в горной низи.



             ***
    О пресной божество воды,
    К тебе взываю из пустыни:
    В зной влагой жажду утоли
    И дай спасенье ныне!



             ***
    Раскинулись медовые луга
    Цветов и сочных для покоса трав;
    Жужжанье, стрекот, легкость ветерка…
    О, как дурманит аромат!



             ***
    (На лугу)
    Воспорхнули мотыльки,
    Бабочки взметнулись,
    Лёгкие, как ветерки,
    Испугавшись, встрепенулись.

    Или

             ***
    Воспорхнули (всполошились) мотыльки,
    Бабочки взметнулись – 
    Закачались васильки
    И ромашки встрепенулись…



             ***
    Прохладный августовский ветер,
    Спала июльская жара,
    Туманно, тихо на лугах с утра…
    И все же лето на рассвете.
    Любовь отрадней на закате дня,
    Как на закате воспоминание о лете.



             ***
    Уж небо холодом дышало,
    И затаённо, тихо мгла
    Поля остылы укрывала…
    Поникли от дождей стога.
    Туманной осени печаль
    Тянула птиц уныло в даль…
 


             ***
    Дева озера – река –
    Распустила рукава:
    У деревни близ берёз
    Синевой блистает плёс.



             ***
    Золотою кольчугой шумит
    На поляне берёз перелесок,
    У лесочка затерянный скит, -
    У осеннего синего плёса…



             ***
    Осенние этюды.
    Художница дождя,
    Прочувствовав минуты,
    Творит пейзаж, живя…




            ***
    Усыпан листьями осенний парк,
    Приют нагих, чернеющих дриад;
    Застыл в глуби унылый пруд,
    Где листья вянут, тонут, мрут.


 
            ***
    Уныло, тучи, мрак осенний,
    Дождь тихо моросит скупой…
    Пора печалей и забвений,
    Иду, шурша листвой жухлой.




            ***
    Глядел я долго на Луну,
    Пронзая взором ночи тьму:
    «Что в этом всем и что за тьмой?» -
    Я вел беседу сам с собой.

    Ме6рцали звезды дальним блеском,
    «Не заколочен мир досками»:
    Разверзся Космос в бесконечность
    Над головою в мирозданье.

    …и только полная Луна   
    На небе холодно сияла,
    Дозором землю обходя,
    Печаль на сердце навевала.



            
             *** 
    Я помнил милые фиалки
    В росистой сырости, траве,
    Что голубые чудо-глазки
    Таились утром при луне.




             ***
    Любви задумчивая дива,
    И молчалива, и стыдлива,
    Печальна в парке всё одна
    Сидит, поникнув, у ручья…

    И образ чистый на воде
    Среди плывущих облаков,
    Что образ нимфы в забытье,
    Пленял синевший мирно свод.



             ***
    На кладбище царила тишина,
    Склонился ангел у креста.
    Молчанье каменного склепа,
    Печаль немая барельефа.



             ***   
    В сени дерев могильный холм,
    Холодный мрамор под дождём;
    Сыры, ненастны дни настали,
    Цветы осенние увяли,
    Уныл и одинок вазон.



             ***
    (фонтан печали)
    Устало в мраморе журча, 
    Однообразно бьет струя…
    Фонтан немолкнущий печали
    Тех, что любили и страдали.



             ***
    Замело, завьюжило, заснежило…
    А когда ветер утих –
    Словно пуховый плат
    Красавицы Зимы (любо)
    Укрыл землю.



             ***   
    На берегу у речки мглистой,
    В сени под липою тенистой
    Уединенная скамья…
    Бывало, там сидел и я,
    Овеян мякотью душистой.



             ***
    Один в вечерние часы
    Гуляю, полон тайной муки.
    Близ белой церкови, с горы
    В весенний сумрак льются звуки…

    Ночь молчалива и свежа.
    Как призрак, сад в цвету стоит.
    Для глаз невидима река
    Под склоном шумно говорит…



           ***
    Девушка-зарянушка
    Поднялася раненько,
    За скотиной ходила,
    Поила, кормила
    Да за работу принималась.



           ***
    Венеры дивный павильон
    В пустынном парке охладелом,
    Овеянный туманным сном,
    Пред прудом стылым, леденелым…

    Не холодно ль тебе, Венера,
    В далёком северном краю,
    Нагой, дрожащей, онемелой?..
    Не то что в греческом раю.



             ***
    Почему вдруг осенью становится так грустно?
    Осень плачет грустными дождями,
    И вокруг становится так пусто,
    Осень дышит духами-смертями.
    (Навевая всем утраты.)



             ***
    Осенние звонкие листья,
    Как тысячи маленьких арф,
    Пред расставанием с жизнью
    Прощально-печально звучат.







                ***
    Уж осень в кронах поселилась
    На солнце дремлющих древес;
    Пунцовой кровью жил налилась
    Листва, качаясь (прощаясь) нараспев…



                ***
    В лачужке в сентябре вечерний свет,
    Уж ночь темнее, краток день,
    От глаз в тиши сокрыт поэт,
    И муза посещает сень.



                ***
    Чердачное окно,
    Заросшее плюшем
    По осени багряным…
    Приют (уединения) поэта
    В (обветшалом) сказочном домишке.



     Примечание. Где бы я хотел жить? Парковый павильон. Парковая башня. Дворцовый флигель, дворцовая или замковая башня, выступающая в углу полукругом. В комнате с огромным панорамным видом на море, парусные лодки. В просторном палацио на у бирюзовой морской воды (или у озера). В стеклянной студии художника на вершине небоскреба. В старом японском замке на верхнем ярусе. В замке Нойшвайнштайн, в покоях с ажурным балконом и видом на заснеженные горы и озеро. В мансарде художника. В мезонине с балконом. Иметь кабинет в горах. В домике над рекой. В остекленном эркере с выходом в сад, с видом на поля, реку, лес, озеро… В общем-то, во всех этих местах я бывал, и впечатления живут со мной.



     Примечание. Фотографам, скульпторам, художникам – им в какой-то степени подвластно остановить время, запечатлеть, выразить лучшее, сказав: «остановись, мгновенье, ты прекрасно!», даже приукрасив его, передав свое видение.



                *** 
     Природы дивные красоты
     Поэт с душою вам излил.
     Но повседневные заботы
     И нужды охладили пыл.   

     Быть может, вас сии картины,
     Читатель мой, не привлекут, -
     Художник зря корпел над ними,
     Не оценили его труд.