В отрыве

                Не сидел я в собрании смеющихся и не веселился:
                под тяготеющею на мне рукою Твоею я сидел одиноко,
                ибо Ты исполнил меня негодования.
                Иер. 15, 17

Земные радости сокрылись тишиной,
Но страждет плоть — бунтует, вопиет и внемлет,
И хлипкое её стенаньице, как капли звук пустой,
Душа — избранница лукавая — на дно своё приемлет.

Напрасное воззренье гасит луч любви,
Готово с дерзких уст сорваться хульное проклятье,
И вот душонка мерзкая стремится сделать вид,
Что вроде ничего... Бывает... И не стоит удивляться...

В пустыне каменистой, в изнуренье от зияющих страстей,
Ниспав с высот мечтаний в гной прокисших вожделений, —
Молчит... И взор потухший — озлобления слеза туманит ей.
И не поднять главы... И не восстать с коленей...

Но память прежних лет она, в отчаянье, хранит.
Греха позор вкусив, в былой мечте не закоснеешь.
И нам ли трепеща искать иных орбит...
Приемлет сих Господь — причтя к тому злодею.
   1999