Час исступления

                Стрелы Вседержителя во мне;
                яд их пьёт дух мой;
                ужасы Божии ополчились против меня.
                Иов. 6,4

Ах, чем бы Тебе, Боже, угодить...
И рвёшь рубаху, и шасть на плаху.
Душою, что ль, чего там — дорожить...
И враз с размаху, и трах без страху...

И сразу — нападение одно:
До отвращенья коловращенья.
«Ужастики» — немое то кино.
И откровенья, как  наважденья.

И вновь — на свои прежние на пять...
Который рядом — поможешь взглядом.
Терпи молчком, возропщешь — всем страдать.
Кому — награда, Ему ж — не надо.

Ты сам комедью эту сочинил,
Да вот не знаешь, где нужный клавиш.
Ползком, в грязи, брести уж нету сил.
И так взываешь, почти что лаешь.

Никто не спросит. Ты не отвечай.
Не спорь напрасно. Давно всё ясно.
Избитых фраз в мольбе не расточай:
Просить — опасно, иметь — ужасно.

Но — как бы не заметил кто чего —
Ловчишь легонько и врёшь тихонько.
Простили б тех, предать успел кого...
Простите, братья, мне те проклятья.

А там, за гранью, сквозь шрапнель реприз,
Сквозь мрак и тленье, сквозь тёрн сомненья
Свой опыт ветхий — окровавив — вниз
Прольёшь с хуленьем, ниспав к Коленям.

Молчи уж, зол исполнена душа...
Витийства — слишком, да слаб умишком.
Открыл бы, Боже, правду, — чем дышать...
Чего там шишки... Без передышки...
   1999