2. 7. Камиль

У края стоит
На средней площадке, схвативши перила –
Над бездной забвенья последнюю нить –
Мужчина – как воск –
И горестно, скорбно, устало, уныло,
Убито глядит на живой Йенский мост.

Стоит – словно тень,
Невидимый гидам, туристам, прохожим,
Недвижимый, точно портрет на холсте.
Кругом – мир спешит:
Под небом Парижа – как вены под кожей,
Как реки – потоки людей и машин.

Кругом – детский смех,
Щелчки фотокамер и треск разговоров,
Мужчина стоит, незаметный для всех.
А вывод – один:
Парижу не грустно, не страшно, не больно,
И кроме него, всё на прежнем пути,

Такая беда.
Хоть выжжен мужчина, разрушен, развален,
Для мира потеря его – ерунда:
Два свежих креста,
Штамп в паспорте, новый расчёт коммунальных,
Статистика смертности возле моста.

Забыто легко,
И жизнь продолжается смело и быстро,
Оставив отставших вот здесь на краю...
А в паре шагов
Красавица рыжая в поло и джинсах
У киноактёра берёт интервью.

В ней – сотня пружин,
Кивает актёру и бодро смеётся,
А в метре от них оператор кружит.
Ах, волосы – медь;
С Дианой имеет красавица сходство...
Нет, хватит, он больше не в силах смотреть.

От девушки взгляд
Скорей оторвал он и сдвинулся с места,
За поручень влез, отклонившись назад.
Он видит Бранли,
Дорога как будто зовёт его в бездну
И дразнит его огоньками вдали.

Невидим для всех:
Никто не заметил его на карнизе,
Повсюду всё те же беседа и смех.
Но он их простил,
Взглянувши ещё раз на ту журналистку;
Затем отвернулся и веки закрыл.

Последняя грань.
Внезапно он слышит пожарных сирену,
И дым вдруг вполз в горло подобно змее,
А значит – пора.
Он делает шаг сквозь пространство и время
Навстречу покою, судьбе и семье.