Побег из неволи

Грянула всё-таки кара!
Бежит, торопясь, отступая
От гибельного удара,
Спесь и кичливость тупая.
В панике Курты и Фрицы,
Гансы - арийские души.
Их ослепляют зарницы:
Бьют по их спинам "катюши".

Все мои думы продуты
Жаждой побега и воли.
К чёрту немецкие путы,
Рабью покорность неволе!
В игре без границ и без правил
Тащусь за обозом в колонне.
Себя я на карту поставил,
Готовый к любой обороне.

Беря в задумку затею
Я одолею дороги,
Только бы ночь поскорее
Шалью накрыла дороги,
Все перепутала тропы,
Спутала злаки и травы,
Доты, землянки, окопы
Время у вражьей заставы.

Пробил мой час! Полусонны
Дремотой объятые дали.
В сторону. Вон - из колонны -
Только меня и видали.
Гансы и Курты и Фрицы,
Злобные недруги, где вы...
Слева пылают зарницы,
Справа маячат посевы.

В темень, пригнувшись, бегу я,
Лишь бы убраться скорее,
Свободой дыша и ликуя,
Остановиться не смея.
Пересекаю "железку":
Рельсы, дорожные шпалы
И, пошатнувшись вдруг резко,
Падаю в темень провала.

Не удержали "колёса",
Тело обмякло от жара
И "на салазках" с откоса,
Конному пеший - не пара.
Словно в парах креозота
Влага стелилась густая,
Топкую вязкость болота
Трава выстилала гнилая.

Свалился на мокрые кочи,
Сражённый огнём малярии
И в стельку. Два дня и две ночи
Я бредил по мати России.
Очнулся и понял, что в пору...
Зловещие сгинули тени...
А после - шёл медленно в гору,
Как-будто, считая ступени.

От радости - счастлив, что выжил,
От немцев сбежал и, что снова
Я встретил своих и услышал
Родное мне русское слово.

 Болотная низина у железнодо.рожного полотна
в окрестностях города Краснодара. 14-15 августа 1943 года

 Немцы отступали. Колонна повозок, запряжённых лошадьми, растянулась на несколько километров. За каждой повозкой закреплялось по 4 человека военнопленных: в порядке обслуги. немцы заставляли смотреть не только за лошадьми, но и за исправностью самих повозок: исправность ходовой части и т.д. и т.д. Ближе к вечеру стали выдыхаться и люди и лошади. Немецкая бдительность стала постепенно притупляться. Мучила не только жажда, усиленная зноем, но и висящая в воздухе пыль. Когда наступила глубокая ночь и в колонне всё перемешалось с усилившейся паникой, я постепенно стал уходить в сторону. Сначала медленно, а затем убыстряя шаг. Как я совершил резкий прыжок влево, а затем перешёл на бег, объяснить трудно. Скорее это было движение, продиктованное инстинктом. Другого выбора не было. Буквально через считанные секунды я услышал, как за мною кто-то бежит. И тут же - автоматные очереди и голос: "Погоди, свой!" На чистом русском языке, без акцента. Он оказался таким же, как я. Мы бежали весь остаток ночи. Скоро земля пропала и началось болото. В этом болоте мы просидели вдвоём два дня. Моего напарника звали Матвеем. Он оказался сибиряком. И тоже ждал случая выбраться из плена. Через двое суток, где-то в полдень, примерно, возвращаясь назад той же дорогой, какой мы бежали ночью, услышали свою родную русскую речь. И поняли, что это - свои.

Рисунок автора