Он забудет ее...

Он забудет ее через тысячи лун, проносящихся в небесах…
Тени мечутся здесь на дощатом полу, где когда-то кружился сам, обнимая ее и целуя ее в леденящую хладность губ. Сердце вскрыто отравленным острием, воздух в бронхах колюч и груб.
Он забудет ее, когда зимы уйдут, воды вешние высохнут в соль. Он излечится от измождающих дум, перетерпит, зверея, боль.
Он забудет ее, не смотря ни на что, разбиваясь, ломаясь в пыль, выдыхая пожары и тихий стон на усталый седой ковыль, на остывшие тропы и бересклет, на лилово-багряный холм.
Сколько кануло в давность ненужных лет? Пожелтел, истончился холст, ленты выцвели/ выгорели/ стары, все венки превратились в прах, дёрн утоптан волками [когда-то рыхл, в золотых утопал цветах].
Он забудет ее, словно тот кошмар, что терзал по ночам глухим.
Над ложбиной речной проливая пар, ветер станет совсем сухим…
Он отпустит ее в хоровод и в ночь, призывая на помощь джа, когда больше терпеть уже будет не в мочь под ребром лезвие ножа.