Ты на дождливом рассвете дремлешь

Ты на дождливом рассвете дремлешь -
Подставляя печали крылья-ресницы.
Что тебе сказать, мой мальчик серебряный?
Как, мой принц, перед тобой повиниться?

Я не знаю даже, в чём вина моя -
Чем задел тебя, хрустальную куклу.
Но одно мучительно понимаю -
Мой Пьеро для меня недоступен.

Я иду к тебе - точно к Голгофе -
Под крестом своей вины неизбывной.
Хочешь, я сварю тебе чёрный кофе -
Точно так, Пьеруччо, как мы любили.

Мы с тобой - к одной приникали чашке -
А позже - скользили губы по чаше кожи.
И я тебя, шутя, постоянно спрашивал -
Хочешь ещё? - А ты уточнял - чего же?

Горького кофе - или моих поцелуев -
И оплетали лозами пальцы - кудри.
Я сокрушался, что слишком тебя балую -
И баловал с каждым днём всё причудливей.

И я рассветы пил с полусонных уст твоих -
И я дарил тебе, всё что захочешь.
И ты прощал меня - когда я был гнусным -
И даже когда ругался, точно извозчик.

Теперь же - ты на меня за что-то обижен -
Теперь же ты меня не желаешь слушать.
И я деру ногтями парик рыжий -
А заодно - и проржавевшую душу.

Крик леденцом прилипает к моей гортани -
И проскребает румянец на коже пятна.
Помнишь, Пьеро, как мы с тобой летали
Каждую ночь - и возвращались обратно?

Мы наши крылья с тобой воедино связали -
И прямо к луне мы чёрной птицей летели.
А ты теперь смотришь чужими глазами -
А ты теперь накрылся крылом, как тенью.

А я - стираю трико в порыжевшей ванне -
Но красно-чёрное снова не станет белым.
Можешь меня, Пьеро, понизить в звании -
Можешь меня своей горничной сделать.

Я буду носить тебе по утрам кофейник -
Я буду чистить твои наряды пышные.
И может быть - ты полюбишь меня со временем -
И можешь быть - однажды меня простишь ты.

Или - просто стерпишь меня, не прогонишь,
Просто - примешь кофе - не замечая.
Мне не нужно, Пьеро, ничего другого -
Только обнять тебя - хотя бы случайно.

Только - чтобы вновь на меня взглянул ты -
И приказал мне - всё, что захочешь. 
Может быть - в одно прекрасное утро -
Может быть - одной долгожданной ночью…