детское

Сколько бы я отдал за возможность уткнуться носом в твоё плечо, почувствовать на своей голове твою ладонь, одобрительно поглаживающую мои волосы? На что я готов пойти ради того, чтобы, обнимая тебя в будущем, мне никогда не пришлось бы сфальшивить?  После наших встреч каждый предмет из привычной комнатной обстановки приобретал внезапную значимость, особый, неимоверно тонкий смысл, способный разрушиться от резкого звука, неправильного слова/жеста, присутствия других людей. Я подолгу смотрел на случайные объекты, словно они содержали где-то глубоко внутри частицу тебя. Вглядывался в циферблат часов так, как смотрел бы в твои глаза.
Я любил пересекаться с тобой взглядом, ходить по вечерним улицам, вместе наблюдать за круговоротом снежинок в свете фонаря. В деталях запоминал игру солнечных лучиков на твоих волосах, старательно впечатывал в память твой тоненький силуэт, стоящий в потоке закатного света, проливающегося сквозь проёмы школьных окон. Мне от тебя только и осталось, что стеклянный зелёный шарик, подаренный тобой в детстве в знак дружбы, изредка приходящие мысли о том, как было бы, не упусти я тебя в чужие руки/ неправильные компании, да горстка воспоминаний, ключевым из которых стал этот образ, случайно пойманный взглядом.


Воспоминания блёкнут. Образы рвутся, как тончайшее паутинное кружево. Пережитые вместе события теряют эмоциональную остроту при воскрешении в мыслях. Но истёршись из памяти, ты остаёшься в тексте.