Суок на полу сломанной куклой валяется

Суок на полу сломанной куклой валяется,
Белеет щека фарфоровым новолунием.
Ей обещали - она оживёт в финале -
Конечно, над ней посмеялись - её обманули.

Конечно, её разыграли - наврали с три короба -
Дура верит - чего же не посмеяться?
Теперь она - разломана и расколота -
Теперь она - всего лишь куски пластмассы.   

Теперь валяется кукла - точно распятая -
Покрыты пылью её белокурые вихры.
А на щеках засыхают солёные пятна -
Которые больше никто не смоет - не вытрет.

Тутти в карты её проиграл кому-то -
И вручил торжественно с пьяным хохотом.
Что было дальше - Суок вспоминает смутно -
Наверно, такое не помнить - даже неплохо.

Но всё же что-то она болезненно помнит -
Точно во сне - точно в похмелье горьком.
Её запирали в какой-то из тайных комнат -
Кукол положено ведь запирать в коробке.

Её, как куклу - на руки с рук вручили -
Сдавили багровой бархоткой кричащее горло.
Позже - зашли и осмотрели врачи её -
Сказали небрежно, что оклемается скоро.

Она и правда - встала и оклемалась -
Чтобы и дальше с ней забавляться могли они.
Правда, теперь она абсолютно немая -
Но это и лучше - зачем им кукла болтливая?

Мальчик Тутти снова играет в карты -
В чёрных очках вечной игорной ночи.
Нет, он не хочет её получить обратно -
Теперь он других кукол выиграть хочет.

Лишь иногда смотрит глазами дикими
Сквозь неё - или корчит гримасы.
Эй, ты! Как тебя там? Подойди-ка!
Ты не Суок? Нет, опять обознался.

Светлые волосы пылью щедро просолены -
И суставы движутся с мерным хрустом.
Кукла Суок больше не чувствует боли -
Кукла Суок вообще ничего не чувствует.

Кукле Суок вообще ничего не нужно -
Быть живой она давно не желает.
И она механически кружит и кружит -
Мёртвой куклой - по игорному залу.

И подаёт игрокам - с реверансом бокалы -
Бархотка на шее скрывает старые шрамы.
- Кто это, Тутти? - Не знаю - кукла какая-то -
Пошла вон - не видишь - мы тут играем?