Анатомия любви или Олеандра

АНАТОМИЯ ЛЮБВИ, ИЛИ ОЛЕАНДРА ( рассказ переделанный из рассказа «Лабиринт любви, или Олеандра)

Я услышал эту историю от своего приятеля, но люблю писать от первого лица.

Провинция N на Юге Франции, недалеко от знаменитого Арли- творческой колыбели Ван Гога. Моя жена, праправнучка немецкого инженера Демидовских горнорудных копий, будем её называть Грета. Она организовала частный художественный коллеж для праправнуков российских эмигрантов и преподавала в нём в старших классах. Вела лепку и рисунок. Грета была талантливая, очень хорошо владела пропорцией, знала анатомию, умела компоновать, любила Ван Гога, но была не в меру ленивая, поэтому не достигла желаемых художественных результатов. Но дело не в этом. Она любила своих учеников, особенно девочек и очень часто,  почти ежедневно, приглашала их к нам домой. Это была ошибка. Большая ошибка. Её муж, то есть-я, назовём его Альберт Моисеевич , тоже был художник и умел замечать и ценить юную девичью красоту. А красоте было от пятнадцати, до семнадцати лет. Можете себе представить. Я влюблялся в каждую из них, то поочерёдно, то сразу во всех. Нет, я вёл себя очень скромно, я не подавал никакого намёка. Но я не мог не заметить молниеносный взгляд из под бархатных ресниц, что иногда пробивал меня насквозь, оставляя в моей душе так много загадок и очень смутных обещаний. Всё остальное делала моя фантазия.

            Я ложился спать со своей Гретой, но спал я не с ней. Я проваливался в чувственный изыск любви, всей своей  фантазией, с одной из её учениц. Но больше всего оставляли впечатления глаза одной Юноны. Условно назовём её Олеандра. Гораздо позже я узнал, что ей тогда было всего четырнадцать лет. И как я посмел, (негодяй такой)! Но посмел! Слава Богу, она об этом не знала. То был бездонный океан любви! И какой любви!Мы растворялись в сказочных волнах физического наслаждения! Моя кровь перетекала в её артерии, там закипала и возвращалась ко мне любовным кипятком, чтоб обжечь все фибры моего существа, чтоб сотворить из меня Ангела, Демона, Бога! Чтобы я своей божественной рукой подхватил её сказочное тело, прижал к себе, вдохнул его в себя и понёс по волнам вместе с дельфинами, парил вместе с чайками и проваливался в такую глубь, где невозможно дышать, где разрывается грудь от переизбытка чего-то огромного, и лишь протяжный, сладострастный, не человеческий стон освобождает тебя от многотонного взрыва эмоций, и ты испытываешь необыкновенную свободу, где медленно паришь в невесомости, и, с приятным головокружением, постепенно опускаешься на свою кровать. Это был единственный способ измены отпрысков еврейских семей. На другую, более конструктивную и приятную измену еврейские мужья, на мой взгляд, не способны. После таких ночей жена моя говорила- а ты сегодня был великолепный! (Счастливая женщина)!

        Весь парадокс в том, что я в целом Олеандру, как субъект необыкновенной красоты, не воспринимал, или воспринимал очень расплывчато.  Вернее, не выделял её от других девочек. Уже утром, как я ни старался, я не мог воспроизвести её внешность. Но глаза! Это какое-то чудо природы! Их ни забыть, ни от них откупиться. Сатанинское в них сидело что-то. Они зацепили, и на всю жизнь! Не нужно было её обнажать- всё было в глазах! Её торс, её грудь, и вся та буря страстей, что пока созревала в её груди. А может уже и созрела, но томилась не растраченная.

           Ещё парадокс в том, что я даже не мог чётко определить, кому, из моих юных красавиц принадлежали такие милые, такие сатанинские (и чёрт ещё знает какие)! эти два ... (да разве глаза)?! ...два вулкана, два безбрежные и бездонные океана любви, страсти и ещё кое чего, что нельзя определить словами. Вот вам и четырнадцать лет! ... Нет, не четырнадцать лет! ... Четырнадцать тысяч лет лепил создатель такое божество, (или такой сатанизм)! совершенствуя из поколения в поколение.  Совершенство мгновенно создать невозможно!

        Вскоре жена оставила работу, девушки перестали ходить и постепенно память (сволочь такая)! стирала их из моего воображения. И жена моя перестала мной восхищаться. (Я не понимаю этих женщин)! А я, естественно, перестал изменять ей. Из пылкого любовника я превратился в рядового мужа. Но глаза Олеандры, уже без имени, без её существа, без её жизни и души, так и остались во мне приятной занозой, какой-то особой печатью.Они пригвоздили меня к себе! И всё! Казалось, что в дальнейшем я всё подгонял под глаза Олеандры. Остальное, я, кажется, забыл. (Кажется)! Такое не забудешь!

        Прошло пять лет. Я восхищался Ленинградом. (Приехал туда)! Мой прадед, старый еврей, тоже эмигрант из России, (зачем было еврею эмигрировать?), будучи ещё живым умолял меня, (естественно, мёртвые не умоляют), посетит Васильевский остров, найти его старую часовую мастерскую (если уцелела) и поклонится ей. По чистой случайности удалось устроится в гостиницу «Астория» в хороший индивидуальный номер. Деньги не такие уж и большие, но комфорта уйма. Не то что в двухтысячные годы. Это караул! Один день проживания в таком номере стоит годичной зарплаты хорошего французского слесаря! (Я думаю русский народ благодарит своих благодетелей)!Не помню где. Кажется в адмиралтействе  была выставка древне русской живописи. Я не большой её знаток, но так, для общего развития и с умеренным интересом лениво просматривал экспозицию. Рассеяно задержался у лестницы. И, вдруг, с последних ступенек лестницы, очень приятное и очень молодое ангельское существо женского пола произнесло: « Вы меня помните, Альберт Моисеевич»?  Я посмотрел сверху вниз. Тембр голоса! Глаза! Её глаза сомкнулись с печатью хранящейся в моей душе и ... как молния! Как удар! В тот момент я её не помнил. Я не знал, что это Олеандра, я не знал, что она была любимой ученицей моей жены. Тем более, здесь в России! Но её демонические глаза оказывается освещали все годы мою жизнь. Она что-то говорила, говорила, но я не мог вникнуть в суть. Её голос в тот момент был танго любви. Я не видел реальности, я видел только воображение. Я её нёс на руках! Я приглашал её в рестораны, в театры. Я приглашал её в магазины, покупать женское бельё.Я принёс её в гостиницу, в свой номер. Я раздел её и любовался этой Афродитой, рождённой из пены и моего пылкого воображения. Кружился с ней, танцевал ещё не придуманный танец. Принёс в ванную комнату и там мы вместе с ней растворялись в струях воды. Целовал её! Боже! Я, кажется не пропустил в поцелуях ни одной кровинки её существа. Перенёс её в кровать. Молился над ней. Какие красивые, сотворённые из свята её ноги, её грудь. А я мужчина, и, вот оно то, что я хочу, что я обязан по Божьей воле, по сатанинскому желанию и, не знаю по какому ещё случаю, но я должен! Должен! И она тоже должна … И всё я сделаю, уведу её в реальность, ещё пол минуты! Дайте ещё пол минуты! ...но тут её голос: « Альберт Моисеевич, наша группа уходит, а здесь очень строго, я очень рада, что увидела вас и пообщалась с вами, прощайте. Или нет, до свидания. Жаль, что я не узнала как вы здесь очутились».

       Она ушла, я остался околдованный. Здесь только я узнал, что она Олеандра и что я её люблю. Мне было пятьдесят лет, ей-девятнадцать. Через очень много лет она мне скажет: «Ты преступник! Ты должен был схватить меня, унести бог знает куда, сорвать с меня все одежды и взять меня, чтобы я нарожала детей тебе! А теперь нет этих детей! Ты преступник»! Наверно так. Но суждено мне, стало быть, преступником во всех случаях. Я растил троих ещё не совершенно летних детей. Хотя сейчас я понимаю совсем иначе. Нет преступления когда рождаются  твои дети от любой женщины. От двух, от трёх, от десяти женщин, пусть только рождаются! Разве может быть преступлением появление новой жизни?! (Эх, дураки мы)! Это только благо! ... Больше я её не встречал. Но во мне осталась какая-то хроническая незавершённость. Что-то главное я ещё не сделал в своей жизни … Что? ...Я понял только сейчас … Я Олеандру не сделал матерью моего ребёнка ...

          Прошло ещё двенадцать лет.Мне шестьдесят два, ей-тридцать один год. Но и тогда было ещё не поздно … Но! … (Какой дурак придумал эту часть речи? Она все портит, всё)! Со своей Гретой я развёлся. Почему? … Этот рассказ на очереди ... Хотя мы с Гретой, до конца её жизни были самыми закадычными друзьями. Дети взрослые, поженились и повыходили замуж. Я свободен, хоть и свобода эфемерная. Во время Горбачёвской перестройки, (снились ли ему последствия его перестройки? Наверно нет! Если бы снились, ему бы не хотелось жить), я приехал в Россию, свою историческую родину, создал довольно солидное строительное предприятие. Я искал заказы, делал проекты, их же и осуществлял. И, во всяком случае, примерно двести пятьдесят человек, в ту разруху, в то голодное время получали зарплату, а с ней и право на жизнь. Правда, отблагодарили они меня … но то другое дело, зачем вспоминать плохое.

         Я подымаюсь на крыльцо второго этажа своей фирмы, а там стоит … Олеандра! Не может быть! Опять Россия и опять романтическая встреча! Меня обдало жаром и холодом! Я проглотил слюну и, заикаясь: «Как ты здесь очутилась? Ты ко мне? … Ну, заходи». - «Я к вам Альберт». Зашли в мастерскую. Сели. Молчим. Какая разительная перемена произошла в её внешности! Самое главное она осознала свою красоту и прочувствовала свою неотразимость. Но и налёт какого-то неуловимого, но приятного страдания оставила жизнь в уголках чувственных губ. Ещё бы! Там в Ленинграде влюбилась. Вышла замуж. Приняла советское гражданство. Родила двоих детей. Была битая российским мужем.Развелась. Естественно, осталась в России. Крупная слезинка покатилась по щекам, оставляя волнующий след. (Какие мы, мужики, по своей природы эгоисты)! Я сделал вид, что не заметил слезу, но душа моя затрепетала! От сострадания? ...Как бы не так! (От восторга, чёрт побери)! Я подумал что это слеза радости от встречи со мной … (Ха)! … И ещё раз-ха!

             Ладно. Олеандре нужна была работа, а у меня такая имелась ... Не помню как произошло. Однажды вечером мы оказались вдвоём в моей комнате отдыха. Мы сидели в креслах за журнальным столиком. На столе бутылка шампанского, фрукты, конфеты и горели свечи. Романтично! … Не правда ли? ...Олеандра что-то рассказывала, я тоже что-то говорил, но я не слышал ни её, ни себя. Я был околдован. Не хочу сейчас говорить о её красоте и её глазах! Это лишнее! Я не чувствовал ничего, я был весь растворён в ней! Хотелось так сидеть вечно, без всяких движений, лишь бы горели свечи и красивая тень рисовала её абрис на ближайшей стене. Лишь бы это не кончалось! Даже не прикасаясь к ней … вот так сидеть и смотреть ...Это любовь! Она тоже любит! … Тоже! ...Тоже ...Иначе зачем она здесь? (Какие мужики самоуверенные)! ... Но Олеандра сказала два слова и я их услышал. Она сказала: «Секс неуправляемый»! Но мы просто разговаривали. Мы о чём-то рассуждали, может о нравах тех дней. Однако я вырвал из контекста и услышал только два слова. Кровать была рядом. Конечно любовь! (Блажен кто верит)! Вот тот случай, когда можно изменить всю мою и её жизнь. Тогда ещё не поздно … Но! ...(Опять проклятое но)! ... Перед встречей Олеандра выдавила в себя противозачаточный крем. Через много лет она скажет:
«Вы меня затащили, а я просто по дурацким не писаным российским законам ублажала начальника. Дурацкие нравы»! Может и так. Спорить не буду. Зачем?

         Я был очень занят. С утра до вечера на объектах, а с вечера до ночи садился за проекты, чтобы на завтра приготовить работу. По этой причине мы встречались с Олеандрой, за редким исключением на объектах. Не до интима!. На ухаживание у меня не было время. (Какой дурак! Не было время на жизнь? Ну и ложился бы в гроб, к чёртовой матери)! Однажды произошёл такой случай. Мы в моей мастерской. Стоим возле окна. Целуемся. Кажется появилось время на …. Но! ...(Опять чёртово но)! … Вдали показался Андрей. Коллега по параллельному бизнесу. Все знакомые звали его «Граф». Что-то в нём было от русских князей. Если вы не видели «Графа», то такой красивой мужской улыбки вы уже в своей жизни не увидите. А изысканность его манер! А тембр голоса! А правильность строения речи. А приветливые брызги из его голубых глаз! А его тридцать пять лет, против моих шестидесяти двух! … Надеюсь вы понимаете! … Олеандра отталкивает меня, выбегает на улицу, бежит навстречу «Графу», обнимает и целует его! Я смотрю в окно, она это видит. Что можно сказать? Конечно, какое-то мгновение кровь бунтарила. Но лишь мгновение. Потом я с дикой болью подумал: «Он даст больше». (Опять дурак, я бы дал больше и взял бы то, что мне нужно).В конечном счёте «Граф» ничего не взял и ничего не дал, кроме временной эйфории. Много лет спустя Олеандра скажет: «Зачем ты меня отдал ему? Нужно было схватить меня и не отпускать! Ведь я искала защиты, за меня нужно было бороться». Правильно скажет! ... После, я Олеандру видел ещё два раза.

           Однажды я пришёл к новым российским знакомым. Там сидела Олеандра. Сердобольная старушка, из их компании попросила отвезти её домой. Мы ехали молча. Возле дома в машине я взял Олеандру за руку. Она оттолкнула меня. И второй раз я её увидел в магазине оптики. Она там работала. Сел рядом. Олеандра встала и отошла. Через много лет я узнал, что она бедствовала, чуть ли не голодала. И это в такой богатой стране, как Россия!  А я был рядом, в одном городе, всего за два три километра и допустил до такой вопиющей несправедливости! Не знал! (Да сволочь я после этого, другим словом назвать нельзя)! Я сейчас пишу и у меня катятся слёзы. (Поздно катятся)! Может Бог и простит меня , но сам себе я простить не могу! Я любил Олеандру, я нёс её образ в своём сердце и не поинтересовался как она живёт. Не нашёл её! И как она может смотреть на меня своими волшебными глазами? (Олеандра, простить меня нельзя, презирать можно)!

          Года через два я встретил «Графа». Тары-бары. То-да сё. Он увидел, что я что-то не договариваю и сам спросил: «Может вы, Альберт, хотите узнать про Олеандру»? Я вздрогнул. Он улыбнулся. «Конечно хочу»- ответил я. «У Олеандры всё хорошо. Она уехала в Москву. Там вышла замуж. Забрала детей. Так что всё в порядке» О да! Российская столица! Молодец Олеандра! - Я, как бы был рад, (как бы)! но сердце щемило много лет. Нет-нет, да и всплывёт её образ, её волшебные глаза и сверлят целую ночь меня. Спать не дают! (A я и рад был такой бессоннице)! ... Постепенно образ её стирался и последние года два я вообще не вспоминал о ней.

           Прошло ещё двадцать четыре года …  Я так и остался в России. Двадцать четыре года! Мне восемьдесят шесть, ей пятьдесят пять лет! Если вдуматься! (Лучше не думать)! Я похоронил Грету, Царство ей небесное!  Временно жил в Канаде, с гражданской женой. Условно назовём её Матильда. Наш брак был гостевой. Хотя против такого определения она возражала.  Но! …

           Я гостил в Вологде у своих близких родственников, тоже, вернувшихся в Россию.

            На электронную почту Матильда написала письмо. В нём сообщалось, что в «Одноклассниках» мне есть сообщение и его прислала очень красивая блондинка.Вообще то я «Одноклассники» посещаю очень редко. Мало ли кто-то там что пишет, а тут меня сразу потянуло!

          Если сказать, что в меня ударила молния-это ничего не сказать. Таких чувств, таких волнений я никогда не переживал! У меня потемнело в глазах … Я читаю второй, третий, четвёртый раз и не веру глазам своим ... Письмо от Олеандры!... От Олеандры письмо через двадцать четыре года! ...Конечно, она просто интересовалась жив ли я. Конечно, она пожелала мне творческих успехов и здоровья. Конечно, разумно было бы на этом и остановиться … Разумно! … (Но где вы видели разум у влюблённого дурака, если ему даже сто лет)!? … Я тоже не видел …

         По взаимному согласию мы решили встретиться в Москве, когда я буду ехать в Канаду. В начале зимы встретились у метро «Чистые пруды». Меня поразило очень холодное отношение при встрече с её стороны.  Я даже вспомнил встречу Печёрина со старым капитаном из «Герой нашего времени», Лермонотова. Так долго не виделись, и такая холодная встреча! Но я полез целоваться. Она просто не возражала. Уже, чуть позже, когда мы сидели в кафе, Олеандра немного разогрелась.. Она рассказывала про свою жизнь в Москве … А я разве слушал? Одна моя рука лежала у неё на коленке, другой рукой я сжимал её руку … И так все сорок пять минут. Её голос был для меня музыкой, она- какое-то чудесное видение. При расставании я целовал её, без её инициативы. Ни о чём мы не договаривались. Я боялся своих лет, она видимо тоже. А может быть была замужем. Я постеснялся выяснять.

         Но! ...Мы сфотографировались и Олеандра разместила фотографию в «Одноклассниках». Вот с этого момента всё и началось! Матильда написала мне несколько писем заполненных сплошной ревностью. Телефонные звонки такие же. Это была её большая ошибка. Она вылила в костёр любви к Олеандре цистерну масла. И любовь моя к Олеандре вспыхнула с новой, еще неизведанной мной, силой. Я только позже разобрался в чём дело. Если меня может ревновать молодая женщина, (Матильда немного моложе Олеандры), то значит я ещё чего-то стою. То значит я могу проявить смелость. То значит меня ещё может терьпеть и другая молодая женщина, в частности та, которая никогда и никуда не уходила из моего сердца, а лишь затаилась там. (Это уже была моя ошибка)!

          Я уехал в Канаду. Я так же улыбался, я  проявлял нежности, я говорил о любви, (конечно я любил, но уже другой любовью - любовью друга). Казалось всё было как прежде, снаружи. Но что было внутри?! Я купался в сплошной лжи. Своей лжи! Так что же лучше-лгать ничего не меняя, или быть подлецом-предателем, но честным предателем? Да и предательство ли это? Нет ответа на этот вопрос ...Нет!

           Когда я уехал из Канады, мне показалось, что я отряхнул со своих плеч свою ложь. Однако я и не думал, что Олеандра согласится на какую-то нашу совместную жизнь. Для меня такое было бы слишком большим подарком. Именно подарком, потому, что никаких своих заслуг перед Олеандрой я не видел.

          Я лежу в кровати, плюю в потолок и думаю:  «Наконец-то я узнал, что такое Рай! Увидел его воочию! Вот он Рай! Ты любуешься, а перед тобой порхает  совершенство женского пола, достойное резца лучших скульпторов мира! И ты его любишь, твоё совершенство! Что же такое Ад? Сейчас я знаю и что такое Ад … Ад-это когда я уйду от сюда …

          Мы живём уже продолжительное время. Я не считал поцелуев, их много. Я не записывал нежных слов, их много. Но! … Любила ли меня Олеандра и любит ли?. Любовью в моём понимании? Не знаю. Во всяком случае она говорила сама, что никому в любви не изъяснялась. Я ей верю. А ей и не нужно изъяснения. Она купается в любви других. Её любят. Любят страстно. Любят до самозабвения. Любят многие … да все! Я чувствую по себе.

           Олеандра очень талантливая. У неё очень прекрасный голос. Она поёт душой, чувствами. А как танцует! Нет, это не танец-это рождение истины. Я думаю, что не одна сотня мужчин была в полуобморочном состоянии, глядя на её танец!
             Я так думаю, когда она в компании, то все мужчины её. Хорошо ли это? … Думаю, что хорошо и одновременно и плохо … Какому мужу захочется, чтобы у ног его жены были все мужчины мира, (его мира)? Я такого не знаю. Но я знаю что настоящий мужчина должен зажечь свой фонарь в любой женщине и чтоб он светил всеми красками только для него.

          Я думаю, что сейчас у Олеандры звёздный час. Она узнала жизнь, она в прекрасной душевной и физической форме. Жизнь так и льётся из её объятий. Она найдёт своё счастье, найдёт своего принца, достойного её красоты и доброты душевной. Рад ли я этому? Конечно это радость, но радость разрывающая мне душу. Радость, приготовившая мне Ад. Но дело не во мне. Через какое то время, мы с Олеандрой почувствовали, что я, как мужчина, занимаю чужое место. Что здесь должен быть другой человек. Не хочу говорить. Она знает какой. На этом свой рассказ заканчиваю, мне нужно принять решение …
--Николай Леонидович, почему ваш литературный герой носит полунемецкре, полуеврейское имя?
--Очень просто, человек поведавший мне свою историю хотел скрыться за евреем немецкого происхождения. Почему? … Я не поинтересовался. Я выполнил его волю.
--И какой же финал такой необыкновенной любви?
--Финал очень логический и правильный.
--Ну, и? …
--Мой герой на одном грязном полустанке Российских железных дорог разрядил пистолет себе в висок. Смерть была мгновенной. В его карманах нашли восемьдесят шесть рублей пятидесятикопеечной монетой российскими деньгами и железнодорожный билет. Станция назначения была стёрта и фломастером написано В НИКУДА …
--Н-да … печально …
-Да нет, нормально …
--Как же такое событие восприняла Олеандра?
--Она в неведении. И слава Богу!
--А судьба её?
--О, она вышла замуж за зажиточного китайца её лет, живут  на Майорке. Счастлива. Сейчас они отдыхают на Бали ... Берег Тихого океана, не жарко, песчаные пляжи. А какие там акулы подплывают к береговой линии! А какой там тайский … Ну, ладно, прощайте. Или ещё что-то?
--Да нет … ничего больше ...