утро

Когда утром, после тихой прогулки по городу в те часы, когда люди совершенно не тревожат, а автомобили режут тишину дискретными штрихами, ты решаешь выпить утренний кофе, именно тогда в кафе решают почистить кофе-машину. И вот уже чай с мятой радует своим теплом и сладостью. За огромным панорамным окном изредка лишь проходят люди. Одни деловито топают по какому-то важному занятию, другие парами прогуливаются, ловя моменты удивительного уединения в самом центре мегаполиса. А ты пьёшь бледный напиток — дома-то всегда завариваешь до матовой черничной темноты — и думаешь, что это так досадно, не выпить чашечку крепкого кофе. Конечно, глупо было бы думать, будто это мир на тебя за что-то ополчился, но эта мысль, нет-нет, да появится на углу сознательного и бессознательного. На самом деле, ты чувствуешь себя очень спокойным, это можно даже назвать счастьем в сравнение со многими иными часами жизни. Странным образом, ты выбираешь песни Земфиры, не потому что следуешь за модой, а по настроению. Ты думаешь, что как же здорово, что твоей "огромной любви хватит нам с головою", ведь это так. Тут же понимаешь, что сколько бы её ни скопилось, но очень сомнительным выходит то, что она пригодится в таких количествах. Люди приходят в наши судьбы  и уходят из них так же, как ты заходишь в кафе: иногда по долгу сидя там постоянным клиентом, иногда лишь на минут единожды забегаешь за стаканчиком coffee-to-go. Но они лишь посетители, и они уходят, оставляя грязную посуду и мятые салфетки.

Ты задумываешься, что совсем не так теперь звучит "годами долгими", как в твои 17-25 лет. Совсем не так романтичны и прекрасны эти годы. И совсем не обязательно ты находишь свои сны, свои рисунки в реальности. Пусть ты и совсем не чувствуешь, будто возраст давит на плечи — до этого ещё далеко, — но нет уже того простого и лёгкого отношения к поступкам, к людям, к завтрашнему дню. Ты уже понимаешь, что люди редко чувствуют тебя, что им-то это так необходимо, чтобы именно ты их прочувствовал. И это не эгоизм, это просто правильно, потому что было бы совершенно печально, живи все без кожи.

А утренний чай посреди пустого, только готовящегося к пробуждению города, даёт ощущение реальности без примесей печали, желаний или тоски. Именно так становится понятным бессмысленность слова "одиночество" — его нет, потому что нет обратного, не даны мысли и чувства других, как свои собственные. Потому нельзя чувствовать себя одиноким — это то же, что вообще чувствовать себя. Лишь иногда можно оголить свои нервные окончания и притронуться к другим, принимая их чувства в себя.

Счастье ли это? Бывает и так, что да. Наверное, несмотря, на невыносимую неразделённость собственного я, чувствуя кого-то другого, можно получить надежду на то, что и тебя почувствуют, не ранят, не оттолкнут. Это странное чувство тем отчётливее, чем сильнее обнажаешься от всех своих покровов.

И теперь, допив чай, не выпив кофе, ты двигаешься дальше — наслаждаться своей собственной, уникальной и неповторимой жизнью. И какая, в сущности, разница, насколько сильно ты кого-то чувствуешь, если тебя редко кому дано ощутить? И разве это может стать поводом быть несчастным? А недавно открывшееся метро уже готово поглотить тебя, чтобы потом выпустить в мир уже другим человеком для другого места.