Странички детства

Годы военные, смертью пропахшие,
Годы далекие детства пропавшего,
Их ни вернуть, ни исправить нельзя,
Детские годы, ушедшие зря.       

Прошуршал октябрь садами
Листопадными шагами,
А в середине ноября
Зажглась шестая мне заря.

Из этих дальних детских лет
Летят снега и гаснет свет.
Снега жестокой той войны,
Где детства нет, где свет зимы.

Холодный свет, голодный свет,
Лишь корка хлеба на обед,
Лишь чувство голода всегда...
А где-то там идет война.

Война, которой дела нет,
Что мне исполнилось шесть лет,
Что детям смотрит смерть во след,
Что истощенье им во вред.

Короче - детские дела
Лишь мать одну сведут с ума:
Во что обуть их, как согреть,
Чем накормить, во что одеть?

Итак шесть лет, но не легка
Проблема на плечи легла
Заботой о родной сестре,
Которой три. И все же мне
Понятны мысли о войне,
О том, что нужно потерпеть,
Что кушать можно лишь хотеть,
Но делать вид, что ты сыта,
Что мамы милой доброта
Тебя согрела, словно печь,
А спать голодной можно лечь,
Во сне наевшись про запас,
От голода чтоб не упасть.

Мать, на работу уходя,
Нас целовала, говоря:
"Сестру, смотри, не обижай,
Ты старшая, соображай.
Водички сможешь принести?
Да пол в квартире подмести?
Сестру обуй, одень, укрой.
Будь умницей, да дверь закрой".

Сходить ребенку за водой,
На кран холодною порой?
Но надо - старшая она.
А на дворе стоит зима:
Как чародейка в белом платье,
Раскинув чистые снега,
Укрыла голые распятья
Деревьев, бросив жемчуга.

Но до красот ли в шесть-то лет?
В глазах, порою, тухнет свет,
Но выхода другого нет,
Как взять ведро... И санок след
Ложится к водокачке той,
Где горкой скользкой, ледяной,
Отмечен круг воды живой,
Там, взяв ведро, скользишь ногой...

В шесть лет ведро с водой поднять
На ровном месте не легко,
А тут гора, не устоять.
И руки стынут, не тепло.

Глухая очередь людей,          
Замерзнув, равнодушно ждёт,
Когда железный чародей
И мне ведро воды нальёт.

И лишь один, очнется вдруг,
Чтобы помочь ведро с водой,
Скользя, спустить, поставить тут
У этой горки ледяной.

    *  *  *
Другой я вижу эпизод
Из года первого войны -
Девчонка с санками идет,
Едва глаза в платке видны.

Была кормилицей коза,
И на целебном молоке,
Росла сестренка-егоза,
От голода не вдалеке.               

Коза подспорьем в трудный год
Служила честно для детей,
Но доставляла мне хлопот
Ее еда средь зимних дней.
               
Ходили с братом на базар,
Куда крестьянин привозил,
В то время, скудный свой товар,
Он сеном лошадь там кормил. 

Нет, лошади ушли на фронт,
Остались старые в тылу,
И на базар такие вот
Лошадки груз везли в поту.

Крестьянин пот с нее сотрет,
На круп накинет он дерюжку,
Клок сена с розвальней возьмет               
За холку тронет, как подружку.

А после сено на снегу,
Точней, объедки от него,
Я рукавичкою смету,
Там не оставив ничего.

Так за чужими лошадьми,
Сметали сенную труху.
Хоть были малыми детьми,
Трудились, редко отдохнув.

Недолго тешила коза
Душистым, свежим молоком.
Однажды утром - как гроза:
Коза убита молотком!

В соседях беженка жила
Завистлива и злобна,
Вредила маме, как могла,
Убила Милку в злобе.

То горе мамочки моей,
Те слезы на ее щеках,
Живут в душе до этих дней.
Бессилье чудилось в руках,
Когда стояла в сараюшке
Она над павшею козой,
Совала хлеба ей краюшку,
Дрожащей гладила рукой.

Все пережили в те года,
Где детство бедное мое
В войну исчезло навсегда,
Ушло оно в небытие.