Летний сон

...лета жаркого объятья,
тело цвета шоколада,
на песке лежало платье,
на тебе пушинка взгляда.

Я невольно замер тенью,
в предвкушении романа,
и знакомства - знак сплетенья,
наших рук у ресторана.

Я не мыслил, взять влюбиться,
в легкий флирт и увлеченье,
улыбались наши лица,
легкости придав значенье.

Но, увидев незнакомца,
не спеша, на удивленье,
предложила лечь под солнцем,
испытав мое терпенье.

Я упал на свое ложе,
и спросил: - как твое имя?
ароматом пахла кожа,
как надрезанная дыня.

Музыка играла где-то,
ветерок и шум прибоя...
- мое имя Виолетта,
а, твое скажи какое?

Я уставился на "ядра",
притягательные губы,
- называй меня Риккардо,
так прозвали лесорубы.

Странно, молвила девица,
помолчав, ответив все-же:
- по наколке на ключице,
буду звать тебя Сережа.

Ну, тогда продолжим тему,
вдруг напомнила она:
- я, люблю балет и сцену,
и шампанского вина.

- А я, люблю красивых женщин...
- ну, скажи, причем здесь я ?
- ты, загадочна, как женьшень!
хочешь, будем мы друзья?

Лопухами свесив уши,
говорили, я не лгал,
слушала она, я слушал,
вспомнил свой лесоповал.

Но, об этом не расскажешь,
ну, хотя бы в двух словах,
разве, что спину покажешь,
всю в крестах и куполах.

Да и в этом ли все дело,
позабыв про летний зной,
я коснулся ее тела,
нарисованной спиной.

Стало жарче, горячее,
повернулся навзничь я,
на ее вопрос: - ты, чей?
я ее спросил: - ты, чья?

Что-то близкое, далеко,
прочитали мы в глазах,
- я, ничей, мне одиноко,
но, не жалуюсь в словах.

Ну, и чтоб развеять скуку,
закурил, чтоб не страдать,
нежно взял ее за руку,
чтоб судьбу ей погадать.

Карты веером взлетели,
на ладонь легли точь в точь,
- неужели, в самом деле,
интересно, я не прочь.

Срез колодою на части,
без понтов, фартовых кружев,
непростая дама масти,
про себя я обнаружил.

И она, чтоб не в обиду,
ущипнув меня не больно,
улыбнулася для виду,
и сказала: - я, довольна.

- Вижу, ты толковый малый,
вот, что я тебе скажу: -
нужен мне пацан бывалый,
ты из тех, что подхожу.

И, подпрыгнув словно львица,
платье подхватив рукой,
предложила мне проститься,
ну, а встречу - раз в другой.

...солнце моря гладь лизало,
где-то в голубой дали...
Виолетта, мысль пронзала!
Было ли...

И прошла одна неделя,
вот, однажды натощак,
я забрел себя лелея,
вечерком в один кабак.

Как обычно: бар, за стойкой,
чем-то колдовал бармен,
и гарсон - мальчонка бойкий,
мчался вихрем, как Кармен.

Сцена в самом центре зала,
слева был игральный стол,
для азартного накала
и зеркальный пол.

Справа сказочно стоялся,
цвета черного, как сталь,
гордым видом возвышался,
нестареющий рояль.

Публика неоживленно,
вскоре стала прибывать,
я решил определенно:
надо что-то заказать.

Мой карман был не дырявый,
тихо "зеленью" шуршал,
отдохнуть, так кучеряво,
про себя я вопрошал.

Пальцы теребили четки,
я подумал и решил,
для начала выпить водки,
чтоб не нагрешил.

Очень вежливо, учтиво,
( в этом был талант),
обслужил меня на диво,
класс-официант.

Незаметно в шумном зале,
зазвенел хрусталь,
под шампанское в бокале,
заиграл рояль.

Поднимался над столами сигаретный дым,
смех, гулянье,
как в Бедламе,
южный берег, Крым.

Водочка текла по телу,
горячо текла,
а другая часть ее потела,
в глубине стекла.

А душа лететь хотела,
тесно стало ей,
пел маэстро смело,
словно гнал коней.

И, под это пенье,
вышел хор цыган,
дух в оцепенении,
как в живот наган.

Что ж, настало время
пальчики размять,
отпустивши стремя,
карты в руки взять.

В колдовство позвало,
зеленью сукно,
возле сцены зала,
грохотал стук ног.

Вся в мерцании света...
вот, кого не ждал,
вышла Виолетта,
и, "взорвался" зал!

Гром аплодисментов,
сердце камнем вниз,
все без сантиментов,
как ночной стриптиз.

Легкие движенья,
в голове туман,
тела притяженье,
явь или обман?

Или ложь расчета,
или жар огня,
град катился потом,
обжигал меня.

В отражении пола,
поцелуя жест,
я на грани фола,
обнимал свой крест.

И, с последним кадром,
был разбужен сон...

Эй! Вставай, Риккардо!
Прозвучал подъем!