Про корабль

Корабль с огромным днищем не идёт.
         Бегут не крысы - крысам сухо и сытно’.
Уходят моряки, им нужен ход,
         их манит океана полотно.
Корабль на мели давным давно.
         Эфир вещает про былой поход,
Не заикаясь про ответ войной,
         историю кроит в калейдоскоп.
 
На мостике пиратском блудослов,
         военную жаровню вновь включил,
Рассказами про мир и про врагов
         ответственность свалил на третьих сил.
В машинном имитация машин,
         адмиралтейство всё проблемы создаёт,
Под звукозапись холостых турбин
         оснастку портит и в утиль сдаёт.

В морях идёт за пароходом пароход.
         С пиратского мостка пищит морзянка:
- У нас, мол, самый лучший порт!
         - У нас, мол, лучше всех оснастка!
- У нас, мол, самое большое дно!
         - У нас вам будет сказочно и сладко!
Чтоб заманить побольше простаков
         В неосвещённый трюм и раздирбанить гадко.

На флагах яркие, призывные цвета,
         по палубам гнилая ржа и хлам.
Адмиралтейство льёт на леера и трап
         невидимые, скользкие масла.
Команда в трюм скользит и, как зверьё,
         от дрессировщиков подачки ждёт,
И верит не себе, а тем, кто слаще врёт,
         кто с крысьим хрустом общий камбуз жрёт.

Эфир про уникальность корабля твердит:
        - морской канал не надо нам копать!
И оцаревший блудослов руководит:
        - ручьи засрать и мель повыше насыпать!
Пока команда корабля глуха,
         друг друга не пытается услышать,
Стравить их просто, на «раз-два».
         Иль общество вменяемо, иль смрадом дышит.

Пока команда дрессировано нема,
         нет точек соприкосновений.
Чтобы сплотиться, нужен диалог
         без ненависти и предубеждений.
Одни ждут не реально справедливого царя,
         другие ждут пожара революций,
Но верный курс спокойно нужно задавать,
         а в смуте только лбы инертно бьются.

И одиноких голосов не слышно на верхах,
         у адмиралов безответственные  цели.
Лишь общий голос отрезвит чертяк,
         те вынуждены будут сойти с мели.