Имя-семя

Когда сиренево-гнедой
на стол закинули вы ноги,
пошевелился непокой,
врос столбомером у дороги.
Притворно вызевнув «о как!»,
я впрыснул виски в дно бокала,
набрался смелости в морщах
и молвил: «Вас здесь не лежало».
Вы хохотали, дурь несли,
дразнили взглядом и бретелькой,
там, где положены трусы,
обозревались карамелькой;
нещадно пили пыльный пыл,
игриво пальчиком водили,
но безпостелья крокодил
стращал, что ходики разбили.
Лукавых губ испив «тик-так»,
ладонь обуглив в зоне ляжек,
почуял, что, увы, не так,
что сердце спит в осаде бляшек.
Я тормознул и был таков,
и в прекращеньи был прекрасен.
Вы длань exitнули с штанов
и прошептали: «Ты опасен».

Глаза осенней кутерьмой
бродили на пороге веры...
 
Пройдя предел, уже нагой
вы покоряли сути сферы:
бездомной кошкой заняв стол,
свернувшись болью и ожегом,
вы стали сукой и святой,
Гагариным и чьим-то богом.
В тарелку вылив смерть и день,
когда рождают вдох младенцы,
каменьев сытую метель,
и ран заживших заусенцы,
не побоявшись не просить,
перекрестившись отраженьем,
вы соткали живую нить
за ироничным тел сраженьем...

Наутро выпал первый снег,
дыханья оседлали время,
и в просыпаньи нежном век
летали, зная имя-семя.

<в ночь на 09.08.16>