Пиано, маленький...

Расставь посты мне под окно -
пусть будет ночь и человечки.
Я буду пьяная в г...о,
а ты зайдёшь, сжимая Стечкин.

Забормочи меня стихом,
я нежно выругаюсь - с-су-ка...
Ты чередуешь жизнь с грехом,
я чередую силу звука

в тиши своих библиотек -
диминуэндо и пиано.
Скорей всего, ты будешь - снег.
Зэ блэк энд вайт. А я - саванна:

дом, средь сверчкового нельзя,
лопата, заступ в красной глине
и хищник плавает, скользя,
как серфингист в небесной сини.

Пусть дуло смотрит прямо в глубь,
не отнимай от горла жерла,
баюкай сад мой, ад, голубь,
в нём, чёрном, паночка помЭрла.

Эрл греем намертво пропах
весь норд с Маёшкиной сосною...
Не говори мне о стихах!
Но говори на них со мною.

В моём раздельном "не-могу",
в твоём заглазном "сукой буду",
есть тот маяк на берегу,
что вышний знак и равен чуду.

О чём я думаю? Трезветь,
брезгливо сплёвывать, кривиться,
подняться, попирая твердь,
в звериные вглядеться лица...

И лечь щекой в твой тёплый снег,
в замоскворецкие сугробы
и пролистнуть хрономебег
от "только что" и до утробы.

И видеть сон, где во флажках -
тональность изменив на красный -
я зверь, затравленный  в ложкАх,
красивый, трезвый и опасный.

Не сгинь, московский воробей,
я намолчалась вволю, хватит.
Уж лучше ты меня убей,
чем по бревну меня раскатят.

Жалели мне нормальных слов
и слишком много не прощали,
и позавьюжило любовь,
и слёзотоки отощали.

Вот говорю и мне чУдно.
Увы, я не бываю пьяной.
Казни ли, милуй - всё равно.
Но только, маленький, пиано...