Салфетка

?

Зима. Рой диких белых ос.
Дороги стерты. Но подвох где?
Крадется лес и точит когти.
Луну куда-то черт унес.

Сугробов пышные гробы.
Красиво. Нелюдимо. Тихо.
Но где же спрятанное лихо
У перемётчивой судьбы?


Ермополь
                Покровителю библиотек
               
Но чу, поэт и вездеход!
Пока, вперившись взглядом в небо,
Взираешь, как багрянец Феба
Вечерний хмурит горизонт,

В сей час на бреющем полете,
Пересекая ближний Понт,
Египетский подходит Тот,

Что так за здорово живете
Родную шапочку снесет.


Гвоздик

А на гвоздике у входа
Чья-то снятая душа,
Кто-то бросил мимоходом –
Так и ходит в голышах.

Гвоздик держит, он привык,
За облезлый воротник.
Не берут ни с ним, ни даром,
Ни с погоном, ни с карманом.

Пусто там и лысо тут –
Крутят носом, не берут.


Салфетка

Расстелен снег салфеткою бумажной,
Накрыто все к воскресному обеду.
Но что же гости, гости-то не едут?
И тишина стоит на бельэтаже.
(А поезда с Товарной – едут, едут…)
Прошу к столу февральского пейзажа.

А он идет – февральский напоследок, –
Следов не оставляя перед домом,
Мы с ним одновременно невесомы
И знаем смысл кружевных салфеток
И цену им в минутах и целковых.

Мы сами в смысле кружевных салфеток
(Мы не дождемся будущего лета),
На самом деле и не ждем знакомых.
Лишь милосердья белую карету,
Лишь экипажа, поданного к дому.


И снег

Да – и снег. И снежинки горчат.
И укол романтической грусти.
И отпустит грехи, и отпустит:
«Пропустите Иван Ильича!»

Чтоб ногою – как двери в кабак.
И снежинка в холодной ладони.
И подхватит ладонь. И обронит.
Только все это будет не так.

Сладкий запах ударит под дых,
Чтобы жабры тебе разорвало.
Эта трупная вонь одеяла.
И снежинки. Снежинок навалом.
Да – и дела не будет до них.


С вишней на память
                Все памяти притворство,
                Как заговорена,
                Стоит с ватрушкой черствой
                И кружкою без дна.

А тебя уже, вишня, нет,
И от дома – скошенный пень.
Вот и ясно как белый день.
А ночами стоишь в окне.

И скребется лапой щенок,
И стучит по стеклу клюкой
То ли та, что к тебе за мной,
То ли этот слепой стишок.

А подсолнух горит-горит
И на ветке, и в садике.
А на карточке года три
Мне и Вадику.