На заседании в Доме писателя

Уселась между двух печальных граждан,
Явившихся – сейчас! – из-под Донецка,
Один постарше, а второй моложе,
Но с общим удивленьем – ну и дура!
Как можно заниматься чепухой?

Под невеселые донские песни
Перебираю спутанные бусы,
Которые купила просто так
В лавчонке, по дороге в заседанье.
И вроде бы не девочка, но годы,
Всесильные, сжигающие годы,
Над настоящей глупостью не властны.
Нить ожерелья – нитью Ариадны
Становится… Кому-то и зачем-то…

- Мне пересесть? Вам положить гитару?
- Нет-нет, вы не мешаете.
И все же
На тайных закоулках подсознанья
Всем ясно – раньше или чуть поздней –
Коль смерти показали средний палец,
И, видимо – надолго ль, ненадолго ль, –
Придётся смерти с этим примириться
(Что я сумела палец показать –
Наверное, кому-то верить сложно:
Уж так моя моторика мелка) –
Коль смерти показали средний палец,
То, значит, время двери отворять,
И форточки, и маленькие щёлки,
Впуская радость – просто потому что
Лишь в ней одной – мотив, причина, повод
На белом свете жить. Как поразмыслить –
То все иные, прочие мотивы,
Такие нам знакомые как будто
О долге, чести, правилах – звучат
Фальшиво, неуместно. Просто глупо…