Подуй мне, Господи, на рану!

   
«Иисус же глаголаше: Отче, отпусти им:
не ведят бо что творят».
От Луки: 23, 34

Никому нет дела до души,
лишь Господь подует ей на раны
в мире, где теперь лишь ложь на лжи,
где друг другу люди, как тираны.
Словно оголтелые враги,
за квадратный метр в гроб уложат.
В ход идут порой и кулаки, –
так рогатый души их корёжит.
Непорядочность и зло таких,
их неблагодарность – потрясают,
словно духа Божьего нет в них,
словно вызов Господу бросают.
Что им брат, сестра и сват, и мать? –
лишь объекты дьявольской охоты.
Растоптать, отнять, переломать –
вот старанья, гнусные до рвоты.

Это Апокалипсиса зверь
загребает угли душ прожжённых.
Нет уже числа людских потерь:
нет числа духовно прокажённых.
Нет любви и веры – ни на грош:
волны эгоизма всё сметают.
Не пшеница Божия, не рожь, –
плевелы всю землю оплетают.
Души человечьи оплели,
высосали благородства соки.
Люди во все тяжкие пошли:
стали до безумия жестоки.

Мир – одна большая западня,
где цинизму нет уже предела.
Не найти в нём места для меня –
для души израненной и тела.
Это происходит наяву,
это, к сожалению, не снится:
негде духу преклонить главу,
не к кому душою прислониться.
Остаётся только лишь одно:
всё моё богатство – Имя Божье.
С Ним терпеть мне муки суждено,
лишь Оно предать меня не сможет.

Господи, на раны мне подуй:
словно жгут железом раскалённым!
Отведи Ты от людей беду –
зренье дай духовно ослеплённым!
Дай им страха Божия и любви –
фарисейством души не заляпать,
разбуди и о-животвори,
чтоб не зря слезам и крови капать.
Чтобы этим каплям никогда
не смешаться с пылью равнодушья,
чтобы испытанья и года
злобой не обугливали души.

Для поэта люди ведь всегда,
как для матери, –  родные дети.
Их беда – она его беда;
он – носитель боли всех столетий.
Сам Господь поэта сотворил,
значит, для Гармонии так надо;
и среди людей его внедрил
как страдальца и – как адвоката.
Дал ему от Самого Себя
истинное чувство Материнства,
чтобы всех жалея и любя,
обличать безбожие и свинство.
Обличать – оно и есть – страдать;
то – работа Божия – святая:
сердцем перед Господом рыдать,
медленно в молитве этой тая.

Мне ведь тоже эту боль нести
к Богу до последнего дыханья,
словно бы за всех взывать: «Прости!» –
всеми быть изъязвленной грехами.
Быть всегда пред Господом в слезах –
день и ночь в молитвах неустанных;
мать – она и там – на Небесах –
за детей молить не перестанет.

«Господи!..»  –  и слёзы по щекам.
«Господи!..» –  и слов других не надо.
В Океан бежит душа-река
из земного гибельного ада.
В несказанный Тихий Океан
той Любви, что от рожденья – с нами.
Он,  как ощущенье Рая, дан, –
пуповина сердца с Небесами.
Только бы успеть и добежать,
с горя не иссохнув по дороге,
и во рту, как веточку, зажать
это воздыхание – о Боге.

«Господи!.. – всем сердцем мы твердим,
как дитя, упавши, кличет маму, –
Упокой нас на Своей Груди
и подуй, пожалуйста, на рану!»
Тёплым благодатным ветерком
нас Любовь Господняя овеет.
Раны уврачуются легко, –
так лишь только Бог лечить умеет!..

16.07.16