Заходи сынок!

Заходи сынок, заходи дорогой. Вот садись.

Отец не молодой , но еще крепкий мужик заметно суетился.

Сын в модной черной куртке с нагловатой  усмешкой на полных губах прошел в грязную  комнату,  с одним окном завешанным не то большим платком, не то каким то квадратным покрывалом и присел на колченогий  табурет.

Ну как дела сынок, чай-то пить будешь?

Отец уже гремел посудой, наливал воду в чайник.

Ну давай попьем.

Рассказывай.

Школу закончил так себе.  Егэ низковат.  Дядя Толя устроил пока к себе на фирму .

Кто этот дядя Толя?

Да это мамин …

Сын посмотрел на отца и отвернулся

Друг вобщем.

Понятно.

А ты что папа один?

Ну как один. В каком смысле?

В смысле женщина у тебя есть?

А….а. В этом смысле. Ты чай с сахаром пьешь?

С сахаром.

Знаешь сынок, одному оно как то спокойнее.

Бухаешь? - Сын красноречиво посмотрел на батарею пустых бутылок под раковиной.

Выпиваю иногда.

Вот не пил бы , было бы все нормально.  Дядя Толя не пьет.

Наверно  сынок ты прав. Прав.

Так знаешь накатит иной раз. Вас вспомнишь, мамку твою. Как жили. И пошло поехало.  Горько.
Отец достал  чайные пакетики , руки его заметно дрожали.

Да. Сын отхлебнул из фарфоровой кружки.

Слушай, Я вот чего пришел. Ты одинокий. Не молодой уже. Пьешь вон каждый день. Корче, может перепишешь комнату на меня, а то случись , что набегаемся потом.

Отец встал подошел к окну закурил.

И посмотрел на сына через табачный дым.

Потом молча вынул из кармана небольшую чернобелую карточку. Дал сыну -

Вот все время с собой ношу.  Не знаю зачем.

На карточке   отец , молодой  и счастливый, стоял в дверях этой же самой комнаты, только чистой и светлой  и держал на  руках маленького  улыбающегося ребенка. В ребенке сын узнал себя. Перевернул карточку. На обратной стороне крупным отцовским подчерком было написано: «заходи сынок!»

Сын смотрел на карточку удивленно и как-то растерянно. И надменно-насмешливая ухмылка  исчезала с юношеского лица.  С минуту парень думал о чем -то напряженно и серьезно, потом подошел к отцу.

Осторожно и не уверенно положил руку на отцовское плечо. И вдруг сказал , так будто и сам не ожидал этого:

Прости папа.  Знаешь. Я ведь тебя люблю.

Отец встал. Обнял сына. Они стояли почти одного роста, молодой и старый, похожие друг на друга чуть покачиваясь в стороны, как два дерева на ветру. Отец гладил жесткие сыновние волосы и повторял тихо и ласково: заходи  сынок!