Гамлет

 Пересказ
трагедии Шекспира «Гамлет» старшим оперуполномоченым МУРа Володей Шараповым на хазе в Марьиной роще.

 «Значится так было дело, господа хорошие – негромко заговорил Шарапов – родной братан датского пахана, Клавдий, крутую подлянку удумал: братуху завалить, людей его под себя подмять и ещё - бабу евойную отбить.
 Пахан среди братвы в большом авторитете числился, жил по понятиям, общак держал.
 Клавдий ему «стрелку забил», предложил тему «перетереть» с глазу на глаз; тут пахан и лоханулся – пошёл один, «пушку» не взял.
 Ну, Клавдий его и «замочил» по-тихому, а кодле навесил будто пахан водярой траванулся.
 Те сперва побухтели, а потом к нему переметнулись, а через месячишко – Клавдия с Гертрудой (жёнкой покойного) уже в малине короновали.

 «Складно звонишь» – сказал Горбатый и накатил Шарапову пол-стакана водки.
«Э-э-э нет, фраерок, полный тяни» – окрысившись, фыркнул Промокашка и до краёв набухал гранёную посудину «Московской».
 Шарапов, дёргая кадыком, жадно захерачил зелье и, окинув уставленный богатой жратвой стол, скромно закусил квашеной капустой.
 Прожевав, Шарапов продолжил:

 «Сынок покойного пахана, Гамлет, тоже был не пальцем деланый – он дядиным байкам по поводу смерти папаши не поверил.
 По первости, с горя, Гамлет сильно закладывать стал и даже марафет нюхать.
 Как-то под балдой увидел он во сне папашу; тот ему пообсказал как всё было и велел с Клавдием за беспредел рассчитаться.
 Гамлет на черепе старого шнифера Йорика поклялся урыть гниду.
С бухаловом он завязал и решил затаиться на время, «закосив» под придурка.

 Пришёл как-то Гамлет к мамаше за жизнь побазарить, а дядя (хитрожопый сучара!) дружбана своего Полония подослал, чтобы тот втихаря вызнал об чём Гамлет с матерью толковать собрался и ему потом информацию «слил».
 Гамлет с ходу к мамане с предъявой: мол как ты могла папаню так быстро похерить и с этим козлом вонючим начать трахаться.
 Мамаша, понятное дело - в слёзы, оправдываться стала…
Полоний сдуру из-за двери высунулся, тут Гамлет его враз «сфотографировал» и «на перо поставил», фрайера дешёвого.
 
 После этого у них там такой хипеж поднялся: дядя озверел, с маманей сплошные истерики, у Гамлетовой чувихи Офелии, дочки Полония, «крыша съехала».
 Видя такое дело, Клавдий решил Гамлета за кордон спровадить, для чего вызвал малявой его бывших корешей Розенкранца и Гильденстерна, забашляв им за услугу по пять кусков каждому.
 Ну те с Гамлетом встретились и стали ему на психику давить:
«А помнишь мол, как мы на стрёме вместе стояли, план курили, шушеру на «бану» щипали?»
 Но Гамлет на эту дешёвку не купился.
Он им флейту подсунул и говорит:
«А что, волки позорные, «Мурку» вам западло сыграть?»
 Ну те и облапошились, а по дороге в Англию Гамлет их обоих уделал».

 «И правильно сделал – подал голос водила Меченый – за базар отвечать надо».
 Шарапов перевёл дух, съел крутое яйцо и, посмотрев на Меченого, добавил:
 «Когда Гамлет в Данию вернулся, он своему корефану Горацио сказал:
«У меня ножичков на всех хватит, досыта наглотаются, паскуды».
 
 Тем часом, дядя наметил гробануть Гамлета, устроив ему сшибку с сыном Полония Лаэртом.
 По наущению дяди, Лаэрт своё перо «дурью» смазал.
Перед самой разборкой Гамлет сказал Лаэрту:
«Остынь, в натуре, пацан – это тебе я, Гамлет говорю», а Лаэрт ему в ответ – «перо» в бок засадил.
 Но Гамлет в дерьме хлюпать не собирался: он у Лаэрта финак вырвал и «пописал» ему портрет.
 Гертруда по ошибке вина дурного хватанув окочурилась, а Гамлет, хотя и сильно порезаный был, всёж-таки подгрёб к дяде и заколол пидора.
 Ну, тут хмыри набежали, шестёрки разные, но Гамлет уже «склеил ласты».
 
 Новый пахан Фортинбрас с братвой похоронили Гамлета чин-чинарём, по высшему разряду».

 Шарапов умолк. Светало. Через час он должен был спускаться в подвал вынимать Фокса с кичи, которому за убийство сторожа в продовольственном ломился вышак.