***

*   *   *

Орфография прутьев и синтаксис ям,
разлинованы клетки оконные рам.
И пробел это все, что останется нам,
чтоб расстаться без драм...
Нас уже не найдёт поисковый отряд,
археолог слои не отсыпет назад,
антрополог по нашим пустым черепам
не поймёт каково это выпало нам.
Хорошо, что среди белоснежных садов
не найдется наличие наших следов.
В корневищах запутанных терний
нас отыщут лишь черви.
Им без разницы будет, что зло таково,
что значение не важно. И кто там кого,
или с кем, и зачем отчего то
кто-то жить не хотел без кого-то.
Так случилось. И боги совсем не причём,
что иссякла и била из неба ключем,
эта жизнь, словно пульсом под кожей...
Да. Ключем. Только гаечным все же.
И теперь если вижу я твой силуэт,
я отчётливо знаю, что нас больше нет.
Нам остались лишь спины и профиль:
ностальгии оплаченный морфий.
Это радует, впрочем. Уже не терять
нам друг друга, и можно, наверно, поспать,
подставляя желающим веки,
как морям поставляются реки,
чтобы пресно в соленой пучине пропасть,
берегов позабыв наконец-таки власть,
и сбежать, как Меркурий от Феба
в это темнолиловое небо...
До свидания, моя неземная печаль,
до свидания близость и дальняя даль.
Между нами суровы печати
невозможности. В общем, прощайте.
Эдак славно расстаться не видя исход,
Соломоновой мудростью чтя небосвод.
Не последняя ты. Я не первый.
Вечны здесь только небо да черви.

вс