На Канаше

                В.И. Филимонову


О речке небольшой, о Канаше
я рассказать хочу. Мне по душе
      спокойное его теченье,
в лугах цветущих, меж лесных чащоб
под пышной лиственною сенью
петляет он; пьют из него взахлёб,
клонясь к воде, берёзки молодые;
тропой заветной, заросли густые
раздвинув, лось идёт на водопой;
и птицы пёстрой радостной толпой
приветствуют рассвет на Канаше,
    качаясь на высоком камыше.

На берегу речушки тихой той
посёлок дачный – бывшая деревня.
Там понимает житель городской,
как связь с природой для души потребна.
Там, убежав от дикой суеты,
покой душе надсаженной находит,
выращивая тыквы и цветы
на вверенном ему клочке природы.

Я помню летний знойный день. Родня
намерилась окучивать картошку.
Что справятся покуда без меня,
заверен будучи, я вышел на дорожку
лесную, и с корзинкою в руке
отправился на «тихую охоту».
Соседи говорили: в сосняке
так много рыжиков, что не дадут проходу!

Канаш тростник перебирал, как чётки,
и на воде баюкал облака.
В черёмуховых зарослях чечётки
спор затевали из-за червяка.
Я шёл вдоль берега едва заметной тропкой,
не торопясь (что может быть ценней
неспешности в век буйных скоростей?!).
То наблюдал за бабочкою робкой,

кочующей с цветочка на цветок.
Она, и впрямь, похожа на цыганку:
шаль расписная, глазки – уголёк,
и не поймёшь – чертовка или ангел?
То, ягодку снимая земляники,
дивился я трудяге-муравью.
Эх, взять бы у такого интервью,
чтоб люди, прочитав, в работу вникли!

Так шёл не торопясь, и время шло
быстрей меня, мечтателя, лентяя…
          И вдруг – испуг!
Корзинка, глянь, совсем почти пустая.
          А лес вокруг –
такой густой… Куда же занесло
меня!?  И как теперь отсюда
мне выбираться, в сторону какую
идти? Где юг, где север, где восток,
где запад, наконец?!
                Напропалую,
через кусты, валежник, со всех ног
пустился я, надеясь лишь на чудо!

Казалось мне, что я бегу обратно
к посёлку дачному, по следу своему.
Но - что невероятно! – многократно
я возвращался к месту одному
и вновь тому же, будто бы по кругу
меня водил лесной строптивый дух.
Я выдохся. И опустились руки.
Лишь сердце, точно дятел: - Тук-тук-тук!..

Совсем один. Уж вечереет в чаще.
Я прислонился к вековой сосне.
И, словно бы призыв, едва звучащий,
почудился мне где-то в стороне…
Я поднимаюсь, и иду навстречу,
     на чудный звук, на голос друга,
и вот уж слышу – тихих струй лепечущий
     язык - меж трав высоких луга.

Канаш! Канашик! Речка дорогая!
Нить путеводная, заветная звезда!
О, как сладка твоя вода живая,
зелёная и мутная вода!
С тобой найду я верную дорогу,
теперь уж от тебя я ни на шаг!
Теперь спасён я. Слава Богу
и говорливым струям Канаша!

Домой вернулся я, когда стемнело.
Поволновалась за меня родня!
Корзину потерял. Всё ноет тело.
В глазах цветов и мошек толкотня.
Что это было? Зря, сказать по правде,
я в Лешего не верил до сих пор!
И, если не Канаш бы, то – представьте! -
ночь тёмная, глухой угрюмый бор…

Да, приключеньице! А сколько в этот день я
         всего увидел!.. Но пускай
отстаиваются покуда впечатленья,
не захлестнули чтобы сердце через край.
Я всё пойму потом, и шорох каждый,
         и всплеск на Канаше, 
что мной услышан и забыт,
        однажды
        откликнутся в душе…


июль 2016 года, Кайгородово - Шадринск