Рассказ десантника

Мне не забыть - я был еще салагой,
Частенько в пятки пряталась душа,
Свой первый бой я принял под Салангом,
Накрыли духи нас из ДШК.

По штату мы - воздушная пехота.
Береты и тельняшки на виду...
Но только помирать кому охота,
Чтоб возвращаться в цинковом гробу?!

Заняли круговую оборону,
Стал крепостью подбитый БМП.
Решили экономней жечь патроны -
По одному оставили себе.

Душманы цепью двинулись с вершины.
Они решили нас схватить живьем.
А ну-ка, к бою, русские мужчины,
Сейчас врагу мы спляшем и споем.

Нет, этот крик не выкинешь из песни.
Он до сих пор стоит в моих ушах.
Его нам выдал Кузнецов из Пензы,
Чтоб разогнать невыносимый страх.

У нас у всех прошло оцепененье,
Пропала дрожь в коленях и руках.
Мы поняли - попали в окруженье,
Не где-то на равнине, а в горах.

И вот готовы все гранаты к бою.
Давным-давно затворы взведены.
Осталось лишь пожертвовать собою
Во имя необъявленной войны.

- Ребята, подпускай душманов ближе! -
Командует отважный Кузнецов.
Я, как теперь, глаза афганцев вижу,
Еще живых, еще не мертвецов.

Они идут на нас сплошною цепью,
Которой нет ни края, ни конца...
Я взял на мушку в прорези прицела
Высокого чернявого юнца.

Не слышал я раскатистого залпа,
Ствол акаэма сразу стал горяч...
Душмана я срубил из автомата.
Я отстрелил ему башку как мяч
.
О, сколько их отправилось к Аллаху!
А может быть, они попали в ад?
Как не суди, но духи дали маху,
Неся потери, отошли назад.

О бое том не развожу турусы.
О нем я просто часто вижу сны.
Сюжет один: десантники не трусы,
Никто из нас не наложил в штаны.

Тогда на жертвы были мы готовы.
Вставал вопрос: - За что нам погибать?
В Афгане нет родни у Кузнецова
И у меня ее тут не видать.

Я не попал в погибших скорбный список,
Хотя, как все, я тоже рисковал...
Здесь не служили отпрыски министров,
Зато Серега смертью храбрых пал.

Он подорвался на пехотной мине,
Когда из боя выводил салаг.
Его могила заросла полынью,
А помнит Кузнецова лишь Саланг.