Жизнь лишь игра в прятки. Песня

I
Жизнь –  лишь игра в прятки,
А, может быть, в поддавки,
Вечность и миг краткий
Несет на перстах руки.

Расхлябан ты или в норме,
Здоров ли, лежишь в бреду,
Любого она покормит,
Любую найдя еду:

Когда ты горяч и молод,
Кипишь, всё навзрыд любя,
По мудрости тихой голод
Пощечиной бьет тебя.

А если, изранив сердце,
Всё понял ты на веку,
То ищешь, ну где ж согреться,
Став на безрассудства скуп.

Так верно и для поэта,
Но всё же немного нет,
Он видит и то, и это
В один временной момент

И может понять лишь духом
Всё то, что не примет плоть:
Где мокро – там слишком сухо,
Где холодно – там тепло.

II
Жизнь – лишь игра в прятки,
А, может быть, в поддавки –
Знает поэт, падкий
На чувственный флёр строки.

И много ему, и мало,
И важно, и всё равно,
Но что ж, и со мной играла
Та, что любил давно.

То время мне – как эпоха,
Что вместе со мной жила,
А после я помню плохо,
Лишь помню, чего желал,

Хотел я, улыбки-лица
Записывая в тетрадь,
В ней спрятаться, чтоб открыться,
Раскрыться, чтоб тайной стать.

Бросал я, любил до боли,
Судьба была – троп разрез,
Где быта округлый нолик
Почти что поставил крест.

Душою лечась, калечась,
И греясь ей, и дрожа,
Мешал чистоту и нечисть,
И холод, и лютый жар.

Межой, будто бритвой острой,
Был срезан с чужих дорог,
И было дышать непросто,
И выход найти не мог

Вину, до которой дожил,
Не мог утопить в вине,
А нынче… всё, словно, то же,
Но  только не больно мне.

Грущу? не подам я виду,
Живу, да поможет бог,
Ведь выход – всего лишь выдох,
За коим случится вдох.

………

Пью утро в бокале мая,
Что радостью не иссох,
Душой своей принимая
Волшебную тайну сохм [1].


[1] Здесь имеется в виду вдох-выдох; дыхание,  которое приоткрывает некую тайну.