Великая эпоха

Мой друг.
Очевидно, конец.
Этой славной, но вконец загаженной
Эпохи, кто заперт, кто на кол посаженный
Метафорой издает свои охи-вздохи,
В тот час, когда мы, безумные скоморохи,
Провожаем взглядом ту, до кого никому нету дела,
Изъеденное червием ее блаженное тело.

Мой друг.
Я хотел бы сказать по другому,
Увы, но слова подобны стальному лому,
Что будет бить больно, его как не гни.
Что разбивали бы все пустотелые пни,
Метко названные ими "ГОЛОВЫ"
Смотри, угасают их энтузиазма огни.

Мой друг!
Я не хочу погибать среди тех, кому
Нет дела, куда - в небо, или в тюрьму,
И я заявляю открыто, табу,
Поставленное на наши низкие плечи,
И все эти грязные, лживые речи,
Меня больше НИ. КОИМ. ОБРАЗОМ.
НЕ КА ЛЕ ЧАТ!

Мой. Друг.
Ирония в том, что и я, да и ты
Мы оба сложили на наших могилах стальные
Цветы. На свинцовых сердцах - наши, простые,
Оставят лишь росчерк, и рваные криками рты -
Только куча в запасе оставленных точек,
В которых я вижу до боли знакомый мне почерк!

Мой друг!
Если еще есть воля в твоих глазах,
И если тебе не по нраву в тюрьме быть ТЮРЬМОЙ,
Не будь неподвижен, раз выбор не сделан тобой.
И коль жизнь череда черно-серых полос,
И пусть их иллюзии - седой, и не чищенный волос,
Пусть же умрут. И у смерти их будет
Наш.
Голос.