словно сама ночь впала в кому

я мчался по автостраде и сбивал бездомных собак,
они упрямо перебегали дорогу,
я упрямо вдавливал педаль в пол,
ведь мне так нравилось чувствовать удары их тел
о железный капот моей машины;
ах, как же сильно  это походило на акт любви,
такая же амплитуда движения, такая же грубость,
такая же страсть, один - и всё загрохотало,
в глазах бедняжки я увидел отражение своих передних фар,
два, снова небрежный удар, колёса подпрыгнули,
три, господи, почему ты не придумал педаль тормоза,
четыре - на этой был ошейник,
пять - такого визга не издавал даже мой приёмник,
шесть, семь, восемь, девять;
мгновение позже удары закончились,
мгновение - именно так я могу определить этот отрезок времени,
в котором я не слышал хруста костей,
в котором меня не отбрасывало на спинку сиденья,
мгновение, в котором я просто мчался по автостраде
и было тихо, словно сама ночь впала в кому,
только пальцы её рук слегка подёргивались;
я всё мчался и мчался, словно торопился на работу,
и для меня было неважно смотреть на дорогу,
лишь только пугала та тишина, отсутствие машин,
(и даже отсутствие собак),
но впереди светилась вывеска мотеля,
в котором этой ночью мы  решили остановиться
(я и моё сердце),
а значит путь мой был не таким уж и долгим;
я открыл глаза, бутылку джина, дверь и выбрался из машины,
перед тем как смотреть на помятый капот, я сделал девять глотков,
простите меня, сукины дети,
может однажды рискнете накинуться на меня всей своей стаей
и разорвать моё горло;
а пока, пока безрассудная ночь не очнулась,
я неумело вытирал слезы с лица и кровь с капота,
от старика камердинера я получил осуждающий взгляд
и ключ от комнаты,
еще половина бутылки
и упав на скрипучий диван,
я вспомнил, как моя девочка Бэтти,
моя любимая крошка Бэтти всегда хотела иметь собаку.