Воспоминание о степи

Нет предела поднебесью,
Где светила и туман…
Я про степь слагаю песню
Ту, где ветер – атаман.

По земле хожу я круглой,
А над ней кружит сапсан.
И пока не стал я куклой,
Куклы делаю я сам.

Ковылем дышу я сонным,
Только словом колдону,
Под Одессой, под Херсоном,
На Урале, на Дону.

Место будет оставаться
Той же степью на пленэр.
Умудрялся целоваться
Я в степи и в МНР.

Там и дружба, там и служба,
Там и гор далеких цепь.
Да и вспомнил бы неужто
Я чужую эту степь.

Ах ты, юность! Где вы, крепи?
Беды-смерти не страшны.
Согрешил в монгольской степи
Я с женою старшины.

Как разведчик на заданье,
Только было бы темно,
Долго бегал на свиданья,
Долго скребся ей в окно.

Не напрасно, значит, скребся,
Что и ведала братва.
Вызывал ее и – оп-ся!
И вот так не раз, не два.

Мы же были молодые,
Завитые кобели.
Ковыли вокруг седые,
Золотые ковыли…

Степь – она древнее мира,
Больше нашего мирка.
Это суслика Пальмира,
Это Мексика сурка.

А вокруг пора застоя
С молодецким стояком.
Тело, медом налитое,
Налитое молоком.

Чье – мое ли, старшинихи?
Были оба во греху.
И, закончив перепихи,
Пили чай у Басанху.

Басанху – монгол здоровый,
Простодушный, как дитя.
И пока он был с коровой,
Мы с собою не претя.

Ночь и степь играют в прятки,
Где скакал героем Щорс.
И, как будто не в порядке,
Целовались мы еще.

Целовались мы еще раз,
Извини, орел  сапсан,
Извини, товарищ Щорс
И товарищ Чойбалсан!

Эх, раз, еще раз,
Еще много-много раз.

И на что я время трачу?
Степь как степь – тогда, сейчас.
И о чем я только плачу,
За минувшим волочась?

И чего в себе я прячу –
Обнародовать пора:
На потеху, на удачу,
На движение пера.

Я не волк, не пес цепной.
Ветер носится степной,
Что-то шепчет, надувает…
Грустно сделалось… бывает.
Все бывает под луной.

2016