Me and Bobby McGee

Снег стучится в перрон январём.
На Фурштадтской – покинутый дом.
Петербургский вокзал. Мы вдвоём.
В сумке «Redd’s» и священный слог «Ом».
Я потрёпан, как старый пиджак,
Как пробитый трамвайный билет,
Как промокший дырявый башмак,
Как заезженный бардом куплет.
Даты сжались в стремительном беге.
Два билета на юго-восток.
Ты кружилась в обнимку со снегом,
Как со свечкой ночной мотылёк.
А потом распевали дуэтом
Всё, что ветер за окнами знал.
А вагон выступленье на этом
Лютовал и кондуктора звал.
Что – свобода? Красивое слово!
Если нечего больше терять.
Воля – просто отсутствие крова.
Так зачем же словами швырять?
Были чайки и горы, и море. 
Неизменно ты рядом со мной
Разделяла и радость, и горе,
И ненастье, и холод, и зной.
Сколько лет в одурманенной неге
Пронеслось. Но забыть я не смог,
Как в вечернем кружилась ты снеге,
Словно в белых огнях мотылёк. 

Ночь без сна, и похмелье на завтрак,
И длиннее, чем жизнь вечера.
Видит бог, я отдал бы все «завтра»
За одно лишь, с тобою «вчера».
От любви не сжигают мосты
И не в тягость надежды оковы.
Призрак воли – лишь клон пустоты,
А свобода – красивое слово...