В час, когда проститутки...

В час, когда проститутки
возвращаются на съёмные квартиры -
лиры трагедий
расправляют крылья...

Ветер насилий
и изощрённейших преступлений -
дух тлений могильных,
питает ли взлёты
бессмертных песен?!

Мир тесен,
плесень тлена
повсюду -
знаю!

Но верую в чудо...

Моя тетрадь -
прочная
почва
для раздвижения
небесной любовью
любой
земной
мёртвой
точки...

Листочком
Божественного вдохновения,
тяготеет
к рассвету
поэтический глаз...

Птицы ещё не запели...

Газели подобная,
в коротких шортах,
с сумочкой дамской,
прокралась мимо
балкона моего
к продажной постели -
не знаю кто,
но принимаюсь сочинять
сказку
про Господнюю ласку,
дарующую веру
самым чёрным
и самым серым,
в сказке этой
последняя ****ь,
становится нежной
мамой, (что там,
говорил Бальзак?)
и верной
супругой...

Воюю с шариковой
ручкой в руке
с недугом
несовершенств
юдольного круга,
с любой болью
(Бродский говорил - горем),
чувствуя солидарность,
благодарность
современников,
как и потомков -
чушь собачья -
не имею сейчас,
не уповаю осознать
после смерти,
но в самой злой
жизненной круговерти,
дольней лозой
сквозь сердце моё,
повадилась прорастать
строчка,
с которой
не страшно жить,
легче умирать,
что будет потом,
кроме Бога -
никому неизвестно,
но над всепоглощающей
бездной - лестно мне
умозрительными
достоинствами наделять
всех, вместе со мной
под целокупным небом
дышащих,
я не боюсь
быть обманутым -
научился глаза закрывать
на реалии, имеющие место
в жизни...

Это - не потаскуха,
а чья-то невеста
возвращается от жениха,
вне греха,
в отчий дом,
где ждёт её
(не ложится спать),
доверяющая
порядочной
во всём
дочери,
старуха
мать,
впрочем,
это -
не суть...

Люблю в час рассвета,
в бреду поэта -
забывать,
повсеместно
правящую бал
наземную жуть -
какой только
не повидал...