до словно

пока ни ползать, ни ходить,
пока
над реками молочными летать,
к холмам губами жадными тянуться,
где сердце божества стучит
чуть слышно как
глиняная ложечка о блюдце.
из влажного на ощупь вещества,
горячего на ощупь вещества
грудной гудящий голос божества
доносится:

просила же на кухне не курить,
весь дым несёт сюда!

взлетает божество
летит к  серванту,
из стеклянного флакона
два облака душистых выпускает.
и нет уже реки – поля, поля –
индиго с молоком.
младенец кривит рот
и спотыкается на
ы –  о – а.
когда пять дней всего
есть сложности произнести
ла –
ван –
до –
вые.

даже по слогам.

* * *
есть Бог, и есть порог
бахчисарайской церкви.
младенца крестят, он орёт,
он головёнкой вертит.
весь страх его –
мой страх,
я тоже с ним кричу, хоть и молчу,
я тоже головой верчу –
и вижу женщин и мужчин –
плечо к плечу,
их лица умиротворённы.
 
я знаю. дело –  в фокусе зрачка:
им виден нимб над темечком ребёнка.
мне лишь – пульсирующий ужас родничка.