Освобождение

Сегодня ночь сведёт с ума. Я знаю буду не одна... нас будет двое.
Безумие моё на пике сна и яви, сильнО по массе туч свинцовых,
острее игл ежа, хмельней креплёного вина намеренно уж распускает
чёрны косы в преддверии антрактного звонка, холодным поцелуем
пробует солёный пот со лба, вовнутрь в меня вползает грубо, жёстко,
минуя всяческих манер, дразня надеждою, стоящей у крыльца,
что кто-то помнит... любит... ждёт…

А мне так всё равно, теперь нас ровно двое! Безумие моё цепляясь
«кошками», нагой танцует при луне по тонким, скользким черепицам,
плутает серпантинами, спускаясь медленно с орбит, чуть слышно вторит:
- Тише, тише... союз наш не порушить этим жёлтым стенам… крышам
Пусть мгла выходит из тенИ, пусть вороны слетаются с округи.
И в окна сумрачно и до зари пусть светят эти цапли-журавли,
что уж который год скрипят, скрипят на длинных тоненьких ногах,
играя меж собой на потолке безликой, тусклой тенью.

Рождение и смерть застыли в реверансе. Дорога лунная стремится вверх...
Молчит, укутавшись шарфом из серой простынИ -- фонарь, согнувшись
до земли, роняя верно тень, в плетень...
Ещё бы день, ещё бы миг, ещё бы возглас, крик!
Ан, нет... поклон  всем вам летящим к свету души.