Сорок шестой

 Что-то тяжёлое сдавило его виски, острая боль разрывала мозг на тысячи мелких частиц. Ужасное похмелье не давало собрать обрывки воспоминаний в единую цепочку событий.
 Он немного повернулся набок и попытался разглядеть комнату. Густой сигаретный дым, опущенные занавески, почти не пропускающие свет...
 Она лежала голая, животом вниз, чуть приоткрытые глаза смотрели прямо на него. Вся простыня была мокрой от крови, это была её кровь...
 А он любил её. Боже, как он любил её!

 Они познакомились четыре года назад на последнем курсе колледжа, на лекции по социологии. Она сидела одна, он подсел рядом - с тех пор, они почти не расставались. Каждый день он приносил ей свежие цветы, дарил разные украшения, изрисовал сердцами все стены в подъезде её дома, играл серенады под окном, посвящал ей стихи. По утрам он вставал раньше, чтобы приготовить ей завтрак, а вечерами они гуляли в парке, держась за руки и обсуждая планы на будущее. Он хотел от неё детей.
 Она покорно ждала, когда его забрали в армию. Они ежедневно писали друг-другу письма, клялись в вечной любви. Родные и друзья не могли нарадоваться счастью молодой пары, когда те поженились. Им завидовали, их отношения были образцом для подражания.
 На шестом месяце беременности у неё внезапно случился выкидыш. Потеря ещё не родившегося ребёнка морально уничтожила его, он стал сильно пить, бросил работу.
 Так прошёл год. Она с трудом выносила его пьянство, жизнь в нищете, постоянные и долгие скандалы. После одного из них, когда он в очередной раз отключился в алкогольном бреду, она собрала вещи и ушла.
 Он искал её несколько дней, обзвонил всех её знакомых, просил помощи в милиции. Когда через неделю она вернулась, то не обращала внимания на его вопросы, игнорировала его крики, лишь молча и ехидно улыбалась.

 Она готовила ужин, когда он зашёл на кухню. Одержимый непреодолимым желанием, он набросился сзади, повалил её на стол, начал срывать одежду. Она тихонько плакала - маленькая хрупкая девушка, у неё не было ни единого шанса вырваться из цепких рук обезумевшего зверя.
 Он слегка расслабил хватку, только когда кончил. Она дотянулась до ножа, которым пару минут назад резала мясо. Он успел увернуться, лезвие оставило лишь неглубокую царапину на щеке. Он схватил её за горло и швырнул в сторону, она ударилась головой об угол шкафчика и потеряла сознание. Он подобрал выпавший нож и ударил её в грудь, затем взял под руки и поволок в спальню, по пути задев и уронив стеклянную вазу, подаренную кем-то на свадьбу. Один из осколков впился ему в ногу, но он не заметил, ему было не до того. Затащив бездыханное тело на кровать, он сел рядом и долго смотрел как медленно багровеет постель.
 На следующее утро он тем же ножом хотел вскрыть себе сонную артерию, но в последний момент испугался и в чём был выбежал на улицу.

 Глубокая задумчивость исказила его истощённое болезнью лицо. Взгляд его почерневших глаз был устремлён перед собой, в пустоту, тонул в невидимой бездне. Отвлечённый от окружающей действительности, он нечаянно столкнулся с каким-то случайным прохожим и, кажется, не обратил внимание на те обидные выражения, уже издали доносившиеся в его адрес. Лишь кривая и пугающая ухмылка перекосила его физиономию.
 Он и сам не знал, куда и зачем идёт, не пытался вспомнить, это, теперь, было ему не под силу, это не представлялось возможным, но останавливаться было слишком опасно, он бы не вынес, сошёл бы с ума, столь ненавистным и омерзительным казалось ему всё вокруг.
 Он хотел спрятаться. Нет! Лучше исчезнуть совсем, провалиться, не видеть и не слышать, не чувствовать. Ему, вдруг, стало необычайно страшно, страх дрожью ударил ему по коленкам, отчего стало ещё более мерзко и противно, и страшно ещё больше. Капли холодного пота проскользили вниз по спине, дыхание сбилось, стало трудно дышать. Внезапно споткнувшись, он упал, сначала как-то немного неестественно растянувшись на мокром грязном асфальте, а затем, медленно свернулся в клубок, из последних усилий обхватив себя руками. Хотел он зарыдать, но не смог и, вместо этого, решил представить себя в другом месте, и что всё хорошо, и не понимал уже ничего из происходящего.

 Лучи восходящего солнца постепенно наполняли комнату, обнажая от мрака потускневшие, с кое-где осыпавшейся краской бледно-голубого цвета, стены. Из щелей огромного окна с толстыми проржавевшими решётками начали доноситься звуки уходящих и прибывающих электропоездов - в нескольких кварталах от-сюда находилась железнодорожная станция, её можно было заметить забравшись на крышу. Запели переливчатым голосом свои песни воробьи, которые собирались на ветвях гигантского тополя, много лет назад посаженного во дворе - дерева столь же ветхого, как и само здание. На койках, разделённых лишь маленькими тумбочками, мирно спали пациенты.
 - Подъём! - крик санитара нарушил царящее в отделении спокойствие.
 - Подъём! Встаём, заправляем постели! - послышалось чуть ближе.
 В центре длинного узкого коридора с несколькими палатами по обе стороны - просторная светлая столовая, она же - помещение для отдыха с подвешенным высоко под потолком всегда выключенном телевизором, кустом папоротника в углу и двумя рядами старых потрёпанных книг. Над ними - маленькая икона Христа-Спасителя.
 - Проходим на таблетки! - вновь завопил санитар, и сонная толпа из сорока пяти человек с пластиковыми бутылками воды в руках, выстроившись в очередь, мерным шагом поползла за очередной порцией нейролептиков.

 Его привезли поздно ночью, документов при нём не оказалось, так что, личность установить не удалось. Он реагировал на свет и вопросы врача, пытался даже что-то говорить, впрочем, безуспешно - речь его была нечленораздельной, всё сливалось в однородную кашу, отчего нельзя было понять ни единого слова.
 Утром он проснулся и обнаружил себя крепко связанным. От лекарств, которые ему давали накануне, глаза покраснели и опухли, мышцы сводило судорогами.
 Сквозь туманную пелену он разглядел бледное женское лицо. Улыбаясь, девушка легонько погладила его по волосам, глубоко вздохнула и, перекрестив, исчезла. Попытался он было привстать, чтобы посмотреть ей вслед, но тут же ощутил резкую боль в затылке и завалился обратно. Через секунду беспокойный сон захватил его и вырвал прочь из реальности.
 Он ждал её на следующий день, твёрдо веря, что она обязательно вернётся, да скоро уж, завтра, тогда, точно, непременно она придёт. Но она не пришла, и на следующий день, и потом всё никак не приходила, но он всё-равно упрямо ждал.
 Примерно, через месяц он умер от остановки сердца, когда медсестра поставила ему слишком большую дозу галоперидола.


2015 г.