Арлекин с себя срезал трико с лоскутами кожи

Арлекин с себя срезал трико с лоскутами кожи -
Но наотрез отказался обращаться за помощью к врачу.
На закате он умер. А на рассвете ожил.
Нет, больно ему не было. Разве что чуть-чуть.

Эту боль вполне мог перетерпеть он -
Как до него - все Арлекины могли.
В конце концов - это же его посмертие -
В бархатном лимбе призывно шепчущих кулис.

И надо, надо сшивать себя - точно монстра
Франкенштейна - из реплик, шёлка и чьих-то кож.
Да это будет порой - мучительно непросто -
Но кто сказал, что рождаться - легко?

Обрезки трико и кожи валялись поодаль -
А Арлекин перебирал кропотливо имена.
Артисту нужно неустанно следовать за модой -
И регулярно костюм и псевдоним менять.

На маске - разводы слёз - но о чём он плакал?
Теперь не вспомнить - да и не нужно вспоминать.
Маску можно всего лишь подновить лаком -
Ему обещала - за приемлемую плату - луна.

А то монеты ему всё же нужно экономить -
Каждая монета - осколок его души.
Он запирает окна от уличного гомона -
И от газовой рвоты проезжающих машин.

Ему не грустно - просто немного одиноко -
Надо будет разжиться - апельсиновым котом.
Может быть, он зря затворил все окна.
Может быть, будет ему душно - потом.

Он свернулся зародышем в чреве кровати -
Сложил изломанные крылья кукольных рук.
В конце концов, он уже умер на закате -
Теперь ему надо воскресать к утру.

Теперь нужно - только до рассвета дотянуть ему -
Чтобы не так кружилась пустая голова -
И протянуть к окну - руки, как прутья -
Пусть их покроет, как кружево, зелёная листва.

Рассвет в горло вольёт горячительную стопку -
Всё прошло в живительном пьяном сне -
Нет, ему уже не больно нисколько -
Белые шрамы растаяли, точно снег.

Кожа зеркально-гладкая - и лучится -
Отражает новое солнце нового дня.
Он примеряет в зеркале маски и лица -
Лица актёру положено часто менять.

И имена - какое выбрать сегодня -
На эту неделю - год - или на век?
Арлекин может быть разным - каким угодно -
Только одно неизменно - не человек.

Только одно неизменно - кукольный голем,
Он стоит в зеркальной пустыне на льду.
Замер - закинув к бездонному небу голову -
Ждёт чего-то - или его ждут.

Ждут, когда он выберет новое имя -
В очередной раз придумает, кто он такой.
И залепит лицо хохочущим гримом -
И пристегает безжалостно к коже трико.

А луна его маску - отлакирует -
Чтобы он прикрываться кокетливо смог.
Может быть, он будет теперь белокурым -
Или рыжим - или чёрным, как смоль.

Может быть, он будет другим абсолютно -
Или тем же, что тысячу лет назад.
Так ли, этак, но нынче - новое утро -
И уже начинается новый акт.