Шарль Бодлер. - В первом часу утра

Из  книги  « ПАРИЖСКАЯ  ХАНДРА »  (« LE  SPLEEN  DE  PARIS »)

À UNE HEURE DU MATIN

В ПЕРВОМ ЧАСУ УТРА

Наконец-то! один! Не слышно ничего, кроме грохота колес последних, смертельно уставших фиакров. В нашем распоряжении несколько часов тишины, быть может, покоя. Наконец с тиранией человеческих лиц покончено, и если кто-то теперь причиняет мне страдания, то только я сам.
Наконец-то! можно позволить себе окунуться в целебные воды мрака!
Но прежде я дважды поворачиваю ключ в замке, чувствуя как с каждым его поворотом углубляется мое одиночество, и укрепляются баррикады, теперь разделяющие меня с миром.
Ужасная жизнь! Ужасный город! Что же воскресит в нашей памяти минувший день: дюжину литераторов, один из которых спросил меня, можно ли добраться до России по земле (очевидно, он принимает ее за остров); нескончаемые пререкания с редактором некоего журнала, который любой довод встречает словами: " – Мы, мсье, партия порядочных людей!", что, видимо, должно означать, что все прочие издания выпускаются мошенниками; приветствия от двадцати персон, из которых по крайней мере пятнадцать мне незнакомы; в тех же пропорциях пожатия рук, для которых не удосужились приобрести перчаток; визит к попрыгунье из ревю, чтоб убить время, пока не кончился ливень, - она просила меня "набросать" ей костюм в роде весталическом; обхаживания директора театра, который удаляется от меня со словами: "Возможно Вам полезно было бы обратиться к Z. ... Это самый неповоротливый, самый глупый и самый знаменитый из моих авторов, быть может Ваше сотрудничество с ним принесет какие-то плоды. Посетите его, а там посмотрим!"; одни мои скверные поступки (но почему?) мною превозносились, те, к которым я не имел отношения, другие трусливо отрицались, те именно, которые я совершал с радостью, наслаждаясь бахвальством, пренебрегая мнением света; другу было отказано в небольшой любезности и архиплуту даны превосходные рекомендации; уф! довольно?
Недовольный собой, недовольный всеми, я стремлюсь обелить себя в собственных глазах и немного потешить свою гордыню в молчании и одиночестве ночи.
Души тех, кого я любил, души тех, кого я воспевал, укрепите меня, дайте мне силы, отдалите меня ото лжи и губительных миазмов мира; и Вы, мсье Бог! ниспошлите мне благодать произвести на свет еще несколько прекрасных стихотворений, которые засвидетельствуют мне, что я не последний из людей, что я не низший из тех, кого я презираю!