Предатель номер один. гл. 8

8

Уже в шестидесяты(е) годы
ШАБАК начал подозревать,
Что в Нес-Ционе все их «роды»
К Советам стали попадать.

В семидесятые всё -- ясно,
Что это точно, так и есть,
Потуги были все напрасны,
Донос коллеги был, как месть.

В ШАБАК был вызван наш учёный,
С проверкой на приборе лжи,
Он к удивленью был спокойный
И хладнокровным, как «моржи».

Его проверкой оправдали;
Как позже выяснилось всё,
Вопрос не точно задавали,
Не слал ли в Польшу ты «жнивьё»?

«Жнивьём, конечно, называли
Его учёный «урожай»,
Ответ был, нет – не угадали,
Он вышел «чистым» невзначай.

Вторично Клингберг на проверку
Был вызван через пару лет,
Но не открыл опять он «дверку»,
И не нашли желанный след.

Уже в годах восьмидесятых,
Утечка явною была,
Найти же в этом виноватых,
И честь страны к тому звала.

ШАБАК вновь занялся проверкой,
Но был уже он не один
Всё дело «измеряли меркой»,
МОССАД включили, выбить клин.

За ним создали наблюденье,
Тогда поймали первый шаг:
В Швейцарию с опереженьем,
Летел как будто просто так.

Для встречи с русским резидентом,
Догадка вся подтверждена,
Что Клингберг был давно агентом,
Судьба его уж решена.

Но наблюденье продолжали,
«Преподнести ему арест»,
Его везде сопровождали
Из невидимых всех мест.

Специальная снята квартира,
Чтоб наблюдение вести,
Всё это было ради «пира»,
Как лучше Маркуса «сгрести».

В ней установлена «прослушка»
Для доказательств – полный сбор,
И он не только взят «на мушку»,
А «расстрелять его в упор».

Запрос пошёл в прокуратуру,
Осуществить его арест,
ШАБАК «напряг мускулатуру»,
«Сорвать с насиженных им мест».

Всё делалось сверх осторожно,
На два дня ра;зрешён арест,
Шарону было невозможно
Продлить судебный этот «жест».

А значит, надо по-другому,
Как сделать некий хитрый ход,
Как Маркусу, всегда родному,
Не дать уйти от дела «в брод».

В начале следу(ю)щего года
МОССАД вновь двинулся вперёд,
Улики явны, как «погода»,
Вновь двинули его в «поход».

Разведчик опытный МОССАДА
Явился к Маркусу в НИИ,
Поговорить, мол, с Вами надо
По делу, нам бы – помогли:

-- В Милане, помните ли случай,
Где пару лет тому назад,
Веществ был выброс вредных тучей,
Образовав сплошной в нём ад.

Случилось точно же такое
В Малайзии, чужой стране,
Проверить средства на любое,
Готовое, как яд, к войне.

Готовы ль Вы туда поехать?
-- Конечно, я готов быть там;
-- Вот только полного успеха,
Не гарантирую я Вам.

С Малайзией нет отношений,
Дипломатических шагов,
Но в редких областях решенья
Осуществляем без послов.

Спустя как день, им информацья
О катастрофе в той стране,
Была передана, как акция,
Враждебной русской стороне.

Поскольку, сообщенье – ложно,
Сомнений – больше никаких,
Теперь ШАБАКу и не нужно
Искать предателей других.

В средине января, директор
Шагал к машине через двор,
Он был уверен, его «вектор»,
Его поднимет на простор.

-- Ещё раз нужно нам вернуться
В один известный всем нам дом,
Чтоб Вам там, как бы, не «прогнуться»,
Последний инструктаж Вам в нём.

Так молвил за рулём сотрудник,
В машине, мчащейся в ШАБАК,
И Марк кивнул, как просто путник,
Не реагируя никак.

Его ждала и не беседа,
И вовсе и не инструктаж,
Над ним вершили, как победу,
За долгий, хитрый шпионаж.

-- Так ты, дерьмо, и ты – предатель, --
Кричал полковник Бен-Ами:
-- Ты ловкий был во всём «старатель»,
Ты пренебрёг страной, людьми!

-- Подонок! – На пол бросив вещи;
-- Мы не успеем на мой рейс,
Я жертва просто чей-то мести,--
Схватив за ручку снова «кейс».

-- Я от тебя жду лишь признанья,
Ведь доказательства все есть,
Сердечное лишь раскаянье
Поможет сохранить и честь.

-- Мы опоздаем на посадку, --
Твердит спокойно снова он:
-- Я должен Вас призвать к порядку,
Два раза был я обвинён.

Потом прислали извиненье…
-- Мы извинимся в третий раз,
Теперь у нас не подозренья,
У нас улики против Вас.

Уже спокойнее полковник
Парировал спокойный тон:
-- Теперь Вы, Клингберг, просто пленник,
Нам извиняться – не резон.

Поняв, что не расколешь просто,
Ами прибёг к игре другой,
Нельзя с ним обходиться чёрство,
Он должен быть нам, как «родной».

«Родной», запутавшийся в мире,
В признании надо помочь,
Допрос вести немного шире,
Чтоб разогнать боязни «ночь».

Помощник должен быть добрее,
А он, Ами, оставшись злой,
Вдруг молвил, что отец роднее,
На этом и решил дать бой.

Отца увидел он на фото,
Его держал Марк в портмоне,
Отца лишь, не родных кого-то;
«Теперь расколешься ты мне»!

-- Ты, Марк, предатель, -- на допросе
Всё повторял ему Ами;
-- Родных и родину ты бросил,
Зачем, за что, ну говори!

А добрый следователь, Йоси,
При этом говорил ему:
-- Твоё признанье на допросе
Возможно, и смягчит вину.

В подобном деле, в ситуации,
Поступит так агент любой,
Улик достаточно для акции,
Вы проиграли с нами бой.

В конце концов, все взвесив шансы,
Он понял, что попался в плен,
«Запел он нужные романсы»,
Не выходя из этих стен.

Давал подробны(е) показанья
О всех свершённых им делах,
Успешно шло уже дознание,
ШАБАКу нужных языках.