Пигмалион и Галатея

Ты, милая моя, как пиявка, присосалась и не отодрать, я согласен с твоими явками - по ночам, мы будем молчать, все вокруг делают на нас ставки, все умеют лишь только брать, я ж храню все еще твои тапки, ты же помнишь, что буду ждать?
Ждать и верить, подумаешь - верить - мы проигрывали эту игру, и забыли, что мы не звери, лишь очнулись в холодном поту, я хотел бы тебе довериться, и проснуться с тобой поутру, только мрамор холодный не греется, прикасаться к тебя, к бедру,
что остыло еще в начале, только мастер закончил ваять. Он оставил тебя на причале, только кончил тебя выбивать, ты молчала - всегда молчала, ты могла только лишь стоять, с постамента кричали другие, ты хотела ему сиять.
Нет, прекрасная Галатея, вся любовь - только греческий миф, ты хотела б ожить, лелея на мечту о любви - мотив, это глупая ведь затея, скульптор, статую полюбив, так мечтал бы быть богатеем, лишь тебя бы вдруг оживив.
Глупо, милая, очень глупо, верить в то, что душа есть в камне, стук разносится - если стукнуть, верить в жизнь твою - будто бы верить в фавнов, и поверь мне, стоять бы тебе, покуда не вернут тебя в форму камня, месть - холодное очень блюдо, а любовь - для бродячих - псарня,
ты любила Пигмалиона, он бежал от тебя на край света, я дарил каждый день бутоны чувств своих, а ведь нет тебя - где ж ты? По ночам я терпел б твои стоны, и терпел бы его приветы с стран далеких, я дарил бы тебе трон за троном, я бы брал на себя все беды.
Только, милая, осталась бы, я отдам тебе свою душу, убрала бы свои шипы, я привел бы тебя на сушу. Только если-бы-да-кабы мне в ответ, но меня послушай, я ведь крепче, чем те дубы, только жив, а они - бездушные,
но бездушны они, как и ты, родная, камень твой был когда-то средь них, я любил тебя, я не лгал, обнимая, а теперь я седой старик, за тобою ушедший к краю, видишь же - я совсем поник. Ты по-прежнему - молодая, взгляд твой горд и твой нрав - велик.
Что ж, признаю свою ошибку, что хотел я от мраморного куска? ты любила создателя шибко, знал о том я, но впопыхах - забывал, становился наживкой для его шантажа, а теперь - адреска не оставила мне, я в болоте погрязший - зыбко, ты мне шепчешь - пока-пока, жизнь моя - не из списка твоих убытков.